Эйвери сидела, почти уткнувшись в стакан с бренди, который налил ей Айриш, уверяя, что это ее успокоит. Первый же с трудом давшийся глоток едва не воспламенил ее внутренности, но она все сжимала стакан в руке, потому что ей надо было за что-то держаться.
– Вся эта дерьмовая история – мерзость от начала и до конца, – объявил в ответ воинственный хозяин. – Я всегда так считал. Разве я тебя не предупреждал? Не предупреждал я тебя, а?
– Ну, предупреждал. Чего заладил?
– А к тебе кто обращался? – накинулся Айриш на Вэна, который под сурдинку потягивал кое-что, несколько отличавшееся содержимым от обычной сигареты. Впрочем, Айриш был слишком расстроен, чтобы это заметить.
– Эйвери ко мне обратилась. Позвонила и сказала, чтобы я во все лопатки чесал сюда, ну, я и чесанул.
– Я спрашиваю, кого тут интересует твое мнение?
– Да прекратите вы оба! – выкрикнула Эйвери. – И потом, Вэн, брось ты эту дрянь, Христа ради! Меня тошнит от ее запаха.
Она провела пальцами по губам, будто боялась, что ее снова вывернет.
– Афиша меня просто в ужас привела. Он действительно собирается это сделать. Я знала, всегда знала, но теперь…
Она поставила стакан на столик для кофе и поднялась, растирая себе руки. Даже в свитере она никак не могла согреться.
– Кто он, Эйвери?
Она покачала головой:
– Не знаю. Он может быть кем угодно. Я не знаю.
– А кто имеет доступ в твою комнату?
– Я пришла в полдень, так что до этого момента туда любой мог попасть. Мона говорит, в доме впору турникет устанавливать. Одни входят, другие выходят, и так все время. Ведь скоро выборы.
– Откуда ты знаешь, что никто за тобой не увязался по пути из усадьбы?
– Я постоянно смотрела в зеркало заднего вида и несколько раз развернулась. К тому же, когда я уезжала, дома никого не было.
– А в папке, которую ты отыскала в столе у свекрови, никакого ключа к этому делу не обнаружилось?
В ответ на бесцеремонный вопрос Вэна Эйвери лишь растерянно покачала головой.
– Странная она какая-то, – заметил он.
– Почему ты так думаешь?
– Я много ее снимал. Вечно улыбается, машет ручкой, но черта с два я поверю, что она и впрямь весела и счастлива.
– Понятно, о чем ты. Она очень скрытная и мало говорит. Во всяком случае, до сегодняшнего дня говорила мало.
– Расскажи-ка нам лучше о Кэрол Наварро, – сказал Айриш. – Она важнее для дела, чем Зи Ратледж.
– Кэрол, или как там ее в действительности звали, была потаскушкой. Танцевала в самых низкопробных ночных клубах…
– Сиськи показывала, – уточнил Вэн.
– …под разными пикантными и соблазнительными именами. Два раза арестовывалась, первый раз за непристойное поведение в общественном месте, второй – за проституцию, но оба обвинения были сняты.
– Ты уверена в этих сведениях?
– Частный детектив, возможно, и правда был гнусной личностью, но потрудился он на совесть. С помощью информации, которую он передал Зи, я с легкостью отыскала несколько мест, где она подвизалась.
– Когда же ты успела? – удивился Айриш.
– Перед тем как ехать сюда. Я даже переговорила кое с кем из ее знакомых – с другими танцовщицами, нанимателями и так далее.
– Они не принимали тебя за нее? – спросил Вэн.
– Да, все. Я объяснила наше сходство, представившись двоюродной сестрой. Говорила, что мы давно не виделись.
– И что они о ней сообщили?
– Она оборвала все связи. Никто не знал, что с ней сталось. Мне попался один голубой, который за двадцать долларов рассказал, что она якобы вознамерилась распрощаться с ночной жизнью, пойти в школу бизнеса и выбиться в люди. Больше он ничего не помнит. И ни разу ее не видел с тех пор, как она уволилась из клуба.
– Все это, конечно, одни предположения, но мне кажется, Кэрол постаралась совершенно себя изменить, максимально облагородилась, чтобы попасть в фирму Ратледжей. И когда оказалась там, то обнаружила способ подняться еще выше, выйдя замуж за Тейта. Помнишь, Айриш, несколько лет назад я делала репортаж о проститутках?
– Когда ты работала на детройтском вещании? Конечно, а как же. Ты же прислала мне пленку. Но при чем здесь это?
– Видимо, Кэрол по своему складу сродни тем женщинам. Почти все они заявляют, что ненавидят мужчин. Наверное, она была такой же.
– Ты ведь не знаешь наверняка.
– Да? А ты взгляни, как она обошлась с Джеком. Флиртовала с ним напропалую, чуть не разрушила семью, но при этом, похоже, он так и не получил то, чего хотел. Что это, как не жестокость, не злоба? Ну хорошо, сформулируем предельно осторожно: она не слишком одобряла мужчин и решила сломать жизнь наиболее одаренному из них, заодно возвысив себя.
– Но разве она не боялась, что ее кто-нибудь узнает, и ее темное прошлое выплывет наружу?
Эйвери уже и сама размышляла об этом.
– Да разве ты не видишь, что для нее здесь был самый смак? Ведь Тейт оказался бы в ужасно унизительном положении, если бы вдруг выяснилось, кем была раньше его жена.
– Ну и остолоп же он, если на нее клюнул, – буркнул Вэн.
– Ты не понимаешь, насколько она все просчитала, – встала на защиту Тейта Эйвери. – Она стала для него всем. Расставила ловушку с собственной персоной в качестве идеальной приманки. Красивая, живая, сексуальная. Но дело не только в этом. Кто-то, хорошо знающий Тейта, как следует натаскал ее, научил, на какие кнопки нажимать, чтобы чисто плотское влечение переросло в любовь.
– Тот, кто хочет его убить?
– Именно, – мрачно кивнула Эйвери, подтвердив догадку Вэна. – Этот человек не хуже Зи чувствовал двуличие Кэрол.
– Почему же, когда он к ней подкатился, она не выложила все Тейту?
– Этого я не понимаю, – созналась она. – В моей теории еще есть недостающие звенья. Может быть, ее больше прельщала роль убитой горем вдовы политика, нежели жены сенатора.
– Тот же статус, но без мужа, который ей только мешал, – предположил Айриш.
– Угу. К тому же она не была уверена, что Тейт пробьется в Сенат. Или сообщник поманил ее деньгами. В любом случае, после того как они поженились, в ее обязанности входило всячески изводить Тейта, и уж тут она резвилась, как могла.
– Но почему все-таки кому-то понадобилось его изводить? – спросил Айриш. – Мы постоянно упираемся в этот вопрос.
– Не знаю. – В голосе Эйвери звучало тихое отчаяние. – Я бы все отдала, чтобы узнать.
