– Ты что, хочешь пустить все псу под хвост? Да ты знаешь, что случилось бы, не взбреди этим двум копам на ум притащить тебя сюда? Эта шлюшка могла стоить нам выборов! – орал он.
Тейт схватил его за воротник и оттащил.
– Ты соображаешь, что ты делаешь?
– Ее давно пора было взгреть!
– Но не тебе! – прорычал Тейт и так толкнул Эдди, что тот закачался и едва не упал навзничь.
Обретя вновь равновесие, он ощерился и кинулся на Тейта.
– Немедленно прекратите! – Эйвери вскочила и вклинилась между ними. – Разнесете эту гостиницу в пух и прах, и с какими заголовками выйдут завтра газеты?
Двое мужчин стояли друг против друга, точно быки, готовые к бою, но кричать, к счастью, перестали. Эйвери опять наклонилась над Фэнси и помогла ей встать. Та была до сих пор настолько ошеломлена, что совершенно не сопротивлялась и только поскуливала от боли и стыда.
Тейт осторожно потрепал ее по щеке, вновь взглянул на Эдди и резко ткнул в его сторону указательным пальцем:
– Никогда, никогда больше не смей трогать никого из моих родных.
– Прости, Тейт. – Эдди пригладил взлохмаченные волосы. Его голос снова звучал тихо и сдержанно – перед ними был прежний человек-айсберг.
– Я считаюсь с твоим мнением всегда, кроме тех случаев, когда речь заходят о моей семье, – жестко отчеканил Тейт.
– Я же извинился. Чего еще ты от меня хочешь?
– Хочу, чтобы ты перестал с ней спать.
Его заявление застало всех врасплох. Эдди и Фэнси не подозревали, что Тейту все известно. Эйвери делилась с ним своими подозрениями, но уже давно, когда сама она ничего не знала наверняка. Растерявшиеся женщины молчали. Эдди направился к двери.
– Полагаю, всем нам надо слегка поостыть, – сказал он, перед тем как выйти.
Эйвери устремила на Тейта взгляд, в котором читалась безграничная любовь и уважение перед решительностью, с которой он поспешил заступиться за Фэнси. Потом обняла пострадавшую за плечи:
– Пошли, я провожу тебя в твой номер.
Там она дождалась, пока Фэнси примет душ. Она появилась из ванной в длинной футболке вместо ночной рубашки, заколов волосы, чтобы они не падали на лицо со ссадиной на губе. В таком виде она казалась совсем невинной маленькой девочкой.
– Я тут соорудила для тебя кое-что вроде пузыря со льдом. – Эйвери вручила ей целлофановый пакет с кусочками льда и подвела к расстеленной кровати.
– Спасибо. У тебя это хорошо получается.
Фэнси откинулась на спинку кровати и приложила пакет к нижней губе, которая больше не кровоточила, но потемнела и вздулась. Из ее зажмуренных глаз по мокрым щекам текли слезы. Эйвери села на край кровати и взяла ее за руку.
– Сукин сын. Ненавижу его!
– Ну нет, вряд ли, – мягко откликнулась Эйвери. – Тебе ведь казалось, что ты его любишь.
Фэнси открыла глаза.
– Казалось?
– По-моему, тебе нравилось тешить себя мыслью о том, что ты в него влюблена. А много ли ты о нем на самом деле знаешь? Тебя, скорее всего, тянуло к нему оттого, что в глубине души ты сознавала, что вы друг другу не пара, и ваша связь кончится ничем.
– Ты что, подалась в психиатры?
Фэнси могла вывести из себя кого угодно, но Эйвери ответила ей абсолютно спокойно:
– Я стараюсь быть тебе другом.
– Ты стараешься уговорить меня выбросить его из головы, потому что сама на него глаз положила.
– Да ты сама-то веришь в это?
Фэнси посмотрела на нее долгим взглядом, и глаза ее постепенно наполнились слезами. Наконец она опустила голову.
– Нет. Всякому сразу видно, что ты любишь дядю Тейта. – Она шмыгнула носом. – И что он тоже на тебя не надышится. – Она закусила губу. – Боже мой, ну почему меня никто так не любит? Что со мной не так? Отчего все обращаются со мной как с дерьмом или в упор не видят?
Ее прорвало, наружу вместе со слезами рвалась вся ее неуверенность в себе.
– Ведь Эдди я нужна только для того, чтобы пары спустить! Я все надеялась, что он со временем меня полюбит, что будет со мной не только ради постели. Соображать надо было, – горько закончила она упавшим голосом.
Эйвери притянула ее к себе и обняла. Фэнси попробовала было вырваться, но потом с рыданиями уткнулась ей в плечо, позволив себя утешать. Когда она немного успокоилась, Эйвери отпустила ее.
– Знаешь, кто должен бы сейчас быть на моем месте?
– Кто? – Фэнси вытерла лицо тыльной стороной ладони.
– Твоя мама.
– Шутишь?
– Нет. Она нужна тебе, Фэнси. – Эйвери положила ей руку на колено. – И более того, ты ей нужна. Она так старается исправить ошибки, которые насовершала в прошлом. Почему бы не дать ей такую возможность?
На какое-то время Фэнси задумалась, потом угрюмо кивнула.
– Что ж, ладно, пусть старушка разок почувствует свою важность.
Эйвери набрала номер и услышала в трубке сонный голос Джека.
– Послушай, Дороти-Рей еще не спит? Не могла бы она зайти к Фэнси?
– А что случилось?
Эйвери взглянула на губу Фэнси и решила приврать:
– Ничего. Так, посиделки.
Меньше чем через минуту Дороти-Рей постучала в дверь. Она была в халате.
– Что у вас тут, Кэрол?
– Заходи.
Увидев лицо дочери, она замерла с прижатыми к груди руками:
– Ох, малышка моя, что с тобой приключилось!
Губы Фэнси начали кривиться, из глаз с новой силой хлынули слезы, она протянула руки и слабым, дрожащим голосом позвала:
– Мамочка!
– …Оставила их, плачущих друг у друга в объятиях, – отчитывалась Эйвери Тейту несколько минут спустя. – Пожалуй, это самое лучшее, что могло произойти.
– Не припомню, чтобы Эдди хоть раз так занесло. – К ее приходу Тейт успел раздеться до трусов и в таком виде продолжал мерить комнату шагами и кипятиться.
– Он изо всех сил стремится помочь тебе победить. И если что-то вдруг начинает угрожать твоему успеху, он взрывается.
– Да, но ударить женщину! – Тейт недоверчиво покачал головой.
– А ты давно знал, что он спит с Фэнси?
– Уже несколько недель.
– Он сам тебе сказал?
– Нет. Я просто обратил внимание на кое-какие детали.
– И ничего ему не сказал?
– А что я мог ему сказать? Он взрослый человек, да и она тоже. Видит Бог, не он ее совратил и лишил невинности.
