— Люси подошла к краю крыльца и посмотрела на другой берег озера.
— Наверное, я наконец, стала взрослой женщиной, — пояснила она.
— Ты издеваешься надо мной, — обиделся Джеф. — И я не виню тебя. Я вел себя как трус. Выдал все в первый же момент. И ушел с грамофоном под мышкой, как ребенок, которого выгнали из школы за курение.
— На твоем месте я бы не волновалась из-за таких пустяков. На самом деле я рада, что он все узнал.
— Рада? — недоверчиво переспросил Джеф.
— Да, — подтвердила Люси. — Я не умею лгать. Это слишком большая нагрузка на мои скромные мозги. — И тут же она поменяла тон, став серьезной, почти угрожая. — Я поняла, что это не для меня. Ни за что в жизни.
— Люси, — Джеф пытался спасти остатки летних иллюзий. — Если мы еще когда-нибудь встретимся, что ты подумаешь?
Люси повернулась и задумчиво посмотрела на него. Но голос ее прозвучал еще более игриво.
— Подумаю: «Какой трогательный молодой человек. Странно, что мне когда-то показалось, что влюблена в него.
Они стояли и смотрели в глаза друг другу — Люси наигранно беспечно и Джеф по-детски обиженно, когда незаметно для них из-за угла крыльца появился Оливер. Он был одет по-дорожному и после долгого путешествия выглядел измятым и уставшим. Он шел медленно, будто делая над собой усилие. Остановившись перед Люси и Джефом, он сказал:
— Привет.
Они повернулись и увидели его.
— Привет, Оливер, — без особой теплоты в голосе поприветствовала Люси. — Я не слышала, как подъехала машина.
— Я просто пришел попрощаться, — смущенно сказал Джеф.
Оливер выждал:
— Ну?
— Я хочу извиниться, — продолжил Джеф.
Оливер кивнул.
— Хм… — неопределенно ответил он. — Неужели? — Он прошел через крыльцо, глядя на поломанный грамофон.
— Что здесь произошло?
— Тони… — начал было Джеф.
— Просто поломался, — перебила Люси.
Оливер не проявил интереса.
— Поломался? — без всякого любопытства спросил он. — Джеф, у тебя все?
— Да все, — ответила за него Люси. — Он уже собирался уходить. — Она протянула руку Джефу. — Прощайте, — сказала она, заставляя его пожать ей руку. — Идите своей пружинистой походкой. И учитесь хорошо, получайте хорошие отметки в школе.
Джеф попытался что-то сказать, но не смог. Он вырвал руку, резко развернулся и скрылся за углом дома. Глядя на него, Люси чуть не разрыдалась. И не потому что он уходил, и она никогда больше не увидит его, и не потому что какое-то время они были близки, и теперь все это было перечеркнуто. Она хотела зарыдать, потому что он выглядел таким неуклюжим, потому что она знала, как больно он ранен, и что это ее вина.
Глава 14
Когда Джеф ушел, Оливер повернулся к Люси:
— Где Тони? — спросил он.
— Он вернется через несколько минут, — ответила Люси.
— О, — Оливер окинул взглядом вещи расставленные на крыльце. — А где твои вещи? — спросил он. — В доме?
— Я не укладывала вещи, — сказала Люси.
— Но я же предупредил в телеграмме, — Оливер произнес эти слова с прежним обычным раздражением, вызванным нерасторопностью жены, — я же сказал быть готовой к трем часам. Мне хочется всю дорогу ехать в темноте. — Я не могу ехать домой, — ответила она. — Ты разве не получил мое письмо?
— Получил, — Оливер не скрывал своего нетерпения. — Ты сказала, что нам нужно многое обсудить. Мы можем поговорить дома, а не здесь. Мне не хочется здесь задерживаться. Иди и уложи вещи.
— Не так-то все просто, — не сдавалась Люси.
Оливер вздохнул.
— Люси, — начал он. — Я все обдумал. Я решил забыть все, что произошло этим летом.
— Действительно? — в ее словах проскользнули непривычные жесткие нотки.
— Я приму твое обещание, что это больше не повторится.
— Действительно? — теперь твердость ее голоса перешла в беспощадный металл. — И ты поверишь мне на слово?
— Да.
— Две недели назад ты не верил ни одному моему слову.
— Потому что ты лгала, — ответил Оливер.
— Почему ты думаешь, что я не солгу снова? — спросила Люси.
Оливер присел, лицо его выражало крайнюю усталость. Голова бессильно опустилась на грудь.
— Не мучай меня, Люси.
— Ответь мне, — беспощадно настаивала Люси. — Откуда ты знаешь, что я снова не солгу?
— Потому что я ВЫНУЖДЕН верить тебе, — почти беззвучно произнес Оливер. — Я все это время просидел один в нашем доме и пытался представить себе свою жизнь без тебя… И я понял, что не смогу вынести этого.
— Даже если я лгу, а ты ненавидишь лжецов? — Люси стояла над Оливером и беспощадно продолжала: — Даже если я вызываю у тебя отвращение?
— Я стараюсь забыть все, что я говорил, — отвечал Оливер.
— А я не могу забыть, — сказала Люси. — Ты был прав. Это действительно отвратительно. Я сама себе противна.
Оливер поднял голову и посмотрел на нее.
— Но ты изменишься теперь?
— Изменюсь? — переспросила Люси. — Да, изменюсь. Но наверное, не так как ты думаешь.
— Люси, разве ты не любишь меня? — Он задал этот вопрос впервые в жизни.
Люси задумчиво посмотрела на мужа.
— Да, — медленно произнесла она. — Да, люблю. Я все последние десять лет думала о тебе. О том чем я тебе обязана. О том как ты нужен мне. Сколько ты сделал для меня. Как ты прочно стоишь на ногах. Как ты надежен. — Люси, — ответил Оливер, — мне приятно слышать это.
— Погоди, — перебила она. — Не спеши. Но ты сделал и кое-что другое, Оливер. Ты воспитал меня. Ты обратил меня в иную веру.
— Обратил в другую веру? — непонимающе переспросил Оливер. — Что ты имеешь в виду?
— Ты всегда так много говорил о принципах, о правде, о том, что на все нужно смотреть трезво, не обманывать себя. Ты даже написал письмо Тони на эту тему этим летом, когда ты волновался о его зрении.
— Да, написал, — подтвердил Оливер. — Ну и что?
— Я всего лишь твоя ученица, — объяснила Люси. — Я самая плохая ученица, потому что первый человек, на котором я испытала свою новую веру — это ты.
— О чем ты? — не понимал Оливер.
— Ложь ранит тебя, правда, Оливер? Люси говорила спокойно, будто втолковывала математическую проблему.
— Да, — согласился Оливер, но голос его при этом звучал устало, он будто защищался.
— Обман любой, чей угодно вызывает в тебе отвращение, — Люси не оставляла своего учительского назидательного тона.
