– Я мог, – ответил, широко ухмыляясь, Вайнштейн.
Глава 16
Вернувшись в мотель, Деймон первым делом позвонил в офис и попросил соединить его с Оливером.
– Где ты? – с тревогой спросил Оливер.
Когда Оливер нервничал, его голос повышался до писка, Так было и сейчас.
– Я не в городе. Но не очень далеко. Вернусь после ленча.
– Как чувствует себя мать Шейлы?
– Все так же. Шейла задержится в Берлингтоне по меньшей мере до среды.
– Эту ночь ты проведешь у нас или мне подъехать к тебе?
– Ни то, ни другое.
– Роджер, – осуждающим тоном произнес Оливер, – Шейла на меня обидится. Она решит, что я вас обоих предал. Если с тобой что-то случится, она обвинит в этом меня.
– Ничего подобного она не решит и никого не обвинит. Я договорился с одним своим другом о том, чтобы он пожил у меня.
– Ты это не выдумываешь? Правда?
– Разве я тебе когда-нибудь лгал?
– Лишь изредка, – ответил Оливер.
– Но на сей раз все – истинная правда, – рассмеялся Деймон.
– Звонил Проктор. Хотел с тобой поговорить. Сказал, это очень важно. Ему до конца недели надо принять какое-то решение.
– Позвони Проктору и скажи, что я свяжусь с ним во второй половине дня. И перестань нервничать.
– Попытаюсь, – неуверенно протянул Оливер. Деймон кончил паковать вещи, расплатился, заехал к Вайнштейну, и они вместе отправились в Нью-Йорк.
Войдя в квартиру, Деймон изумился: вся прихожая была завалена коробками с книгами, пластинками и пакетами – и шуба Шейлы, и блейзер Оливера, и вельветовый пиджак, который он купил для себя. Тут же стояли две бутылки шампанского. Оно было теплым. Он просто забыл о своем покупательском экстазе и не догадался сообщить уборщице о том, что следует делать со всем этим барахлом.
– Великий Боже, – произнес Вайнштейн, – у тебя здесь что, рождественское утро?
– Я вчера кое-что купил, – ответил Деймон (неужели это было только вчера? Кажется, прошло столько времени!). – Некоторые жизненно необходимые вещи – книги, грампластинки, одним словом, что-то в этом роде.
– А это? – поинтересовался Вайнштейн, показывая на огромную коробку.
– Наверное, заказанный мной проигрыватель.
– Ты готовишься к атомной войне?
– Ну нет, все не так страшно, – рассмеялся Деймон. – Я увезу эти вещи в свой дом в Олд-Лайме. – По дороге в Нью-Йорк он успел рассказать Вайнштейну как о доме, так и про обстоятельства, в силу которых Манфред не сможет этим вечером познакомиться с Шейлой. – Несмотря на то что я укроюсь в глухомани, у меня наверняка время от времени будет возникать желание вспомнить о цивилизации большого города. Тогда мне и понадобится все это.
– Если бы цивилизация заключалась только в этих предметах, – сухо заметил Вайнштейн, – то ее гораздо легче было бы терпеть.
Они прошли в гостиную, которую Вайнштейн внимательно осмотрел, а оттуда в маленькую комнату, где иногда работал Деймон.
– Боюсь, спать тебе придется здесь, – сказал Деймон, показывая на узкую и коротковатую кушетку.
– Какое счастье, что я не достиг того роста, который намечала для меня природа. Но все еще впереди. Предупреждаю: я храплю!
– Будем закрывать дверь.
– Моя супруга любила говорить, что мой храп слышен даже в Покипси. Так что дверь – это ничто, – сказал Вайнштейн. – Между прочим, я заметил, что на входной двери у тебя два замка. Верхний совсем новый. Ты его поставил недавно?
– После первого звонка.
– Сколько человек имеют ключи?
– Шейла, я и приходящая уборщица.
– Может, мне стоит потолковать с этой приходящей?
– Это толстая, высокая, темнокожая дама с могучим контральто, – со смехом ответил Деймон. – Она поет в церковном хоре в Гарлеме, мы ее несколько раз слушали. Она работает у нас больше пятнадцати лет. Мы разбрасываем по дому деньги, драгоценности Шейлы. К ним она никогда не притрагивалась. Единственное преступление, которое она могла совершить за всю свою жизнь, так это взять не ту ноту во время пения.
– Хорошо, – сказал Вайнштейн, – вычеркнем контральто из списка подозреваемых. Тем не менее на замки не очень полагайся.
– Я и не полагаюсь. Именно поэтому я так рад, что ты здесь, хотя знаю, что ты не дашь мне выспаться.
В этот момент зазвонили оба телефонных аппарата – в гостиной и спальне. Вайнштейн вопросительно взглянул на Деймона и спросил:
– Ты намерен ответить?
– Естественно. Мой приятель никогда не звонит днем. Это была Шейла.
– Я только что звонила в мотель в Фордс-Джанкшн, и мне сказали, ты уехал. Я решила, что ты уже дома. Оливер с тобой?
– Нет.
– Но ты же обещал не оставаться дома один.
– Я не один. Со мной мой старинный друг. Ты помнишь, я тебе о нем рассказывал. Манфред Вайнштейн из Форде-Джанкшн. Теперь же Манфред отставной детектив, и во имя детской дружбы он решил сделать мне одолжение. Словом, присосался как пиявка. Кроме того, он вооружен до зубов.
Деймон говорил весело, как будто присутствие в доме гостя с наплечной кобурой, из которой торчала рукоятка короткоствольного револьвера тридцать восьмого калибра, очень его радовало.
– А ты все это не изобретаешь? – подозрительно спросила Шейла. – Для того чтобы я не беспокоилась.
– Можешь с ним поговорить. Манфред, – позвал он, – подойди и скажи несколько слов хозяйке дома.
– Мэм, – прогремел в трубку Вайнштейн своим обычным тоном, – позвольте мне прежде всего поблагодарить вас за гостеприимство.
Если громкость речи может успокоить, то Шейла должна перестать волноваться, подумал Деймон. Голос Вайнштейна звучал как бас профундо. Если бы его можно было взвесить, он потянул бы фунтов на двести двадцать.
Вайнштейн некоторое время внимал молча, и стоящий рядом Деймон улавливал беспокойство в голосе жены, хотя слов разобрать не мог.
– Не волнуйтесь, мэм, – сказал Вайнштейн, – он будет в такой же безопасности, как младенец в руках матери. Надеюсь, скоро буду иметь удовольствие встретиться с вами. – Затем Манфред вручил трубку Деймону со словами: – Она хочет поговорить с тобой.
– Роджер, – сказала Шейла, – конечно, очень мило, что мистер Вайнштейн предложил позаботиться о тебе, но мне хотелось бы оказаться сейчас дома, чтобы во всем убедиться самой. К сожалению, это невозможно. Мама все в том же состоянии. «Коматозном», как говорят они – что бы это ни означало. Во вторник ожидается прибытие какого-то крупного специалиста из Бостона, и я должна задержаться здесь, по крайней мере до того, как он осмотрит маму. На работу я позвонила, и они сказали, что прекрасно обходятся без меня. Приятно узнать, что к числу незаменимых ты не относишься, – с саркастическим смехом закончила она.
