Уж каким нюхом Тина чуяла воду, как она
говорила, «из Москвы-реки», Алиса не понимала, но Бурская не ошибалась никогда.
Один раз реквизитор в ужасе поняла, что ящик с импортной водицей пуст, и
поступила не слишком красиво, купила в буфете самую обычную минералку, налила
ее в пустую тару из-под дорогущего швейцарского напитка и, налив воды в чашку,
демонстративно оставила импортную бутылку на тумбочке.
– Что за дерьмо меня принудили
выпить, – затопала ногами Бурская после окончания второго акта, –
печень чуть в ней не растворилась, теперь тошнит!
Хорошо зная капризный нрав актрисы, Алиса
сделала самые наивные глаза.
– Это ваша любимая.
– Нет, – гаркнула Тина, – это
дерьмо!
– Вот же бутылка! – не сдалась
реквизитор.
Бурская схватила емкость, повертела в руках,
понюхала горлышко и заявила:
– Тара родная, а содержимое из болота.
Где брала водичку?
– Там.., э.., в магазине.
– Больше не ходи туда, – неожиданно
спокойно сказала Тина, – там обманывают.
После этого случая Алиса всегда держала
большой запас минералки специально для привередливой Тины. На вкус реквизиторши
вся вода одинаковая, но у Бурской было другое мнение по этому вопросу.
В день, когда случилось несчастье, Алиса
подошла к Жанне, исполнявшей крохотную роль горничной, хотела дать ей поднос и
ахнула. Какая-то дрянь, несмотря на строгий запрет, уволокла с тумбочки воду
под названием «Дуар» [4].
– Сейчас, сейчас, погоди, –
засуетилась Алиса и опрометью кинулась в реквизиторскую.
Но как она ни торопилась, путь туда-сюда занял
не одну минуту. Когда Алиса неслась назад, она уже понимала, что безнадежно
опоздала. Страшно было представить, какой скандал устроит Жанна, которой
пришлось нервничать в кулисе, а потом выходить на сцену, так и не дождавшись
воды.
Злая Алиса дошла до столика и потеряла остатки
самообладания, там стояла пустая бутылочка из-под самой затрапезной минералки,
Жанна откуда-то раздобыла пластиковую упаковку и, не зная привычек Бурской,
ничтоже сумняшеся наполнив чашку, поволокла ее баронессе.
– Бутылочка была на столике, –
вырвалось у меня.
– А ты откуда знаешь? – изумилась
Алиса.
– Ну.., я случайно там оказалась, –
залепетала я, – бродила по театру вчера, знакомилась с обстановкой…
Видела, как ты побежала по коридору, а потом оборачиваюсь – минералка на столе.
Пить захотела, спросила у какой-то тетки: «Это чья вода?..» – Я замолчала,
понимая, что ложь становится опасной.
Алиса нахмурилась.
– Жанна дура! Думала, никто не
догадается! Я хорошо понимаю, как у нее мозги работали. Ну скажи, умно ли при
полном зале подавать чашку с ядом?
– Глупо, – согласилась я, –
Кулакова тут ни при чем.
– А вот и ошибаешься, – воскликнула
Алиса, – знаешь, как дело обстояло?
Я вопросительно уставилась на Алису, а та
принялась излагать собственную версию событий.
– «Дуар» она спрятала, подождала, пока я
за ней понесусь, вытащила свою бутылочку и наплескала из нее в чашку…
– Зачем?! – перебила я Алису.
– Экая ты несообразительная! В Жанкиной
водичке яд имелся! Ну как еще она могла его в мою бутылку подсунуть?
– Но ведь на столике осталась пустая
упаковка не из-под «Дуар».
– И что?
– Жанна не знала о привычках Бурской?
– Воду я всегда в чашку наливаю, подаю
актрисе поднос с уже готовым реквизитом, она и не смотрит, откуда что
льется! – воскликнула Алиса. – Вот сволочь!
– Кто?
– Да Кулакова! Меня ведь она подставить
решила, – горячилась реквизитор, – знаю, знаю, какая идейка ей в
башку взбрела. Бурская помирает, а Жаннуся наша преспокойненько заявляет: «Я
тут ни при чем, вода на тумбочке стояла, ее Алиса всегда наливает, я взяла поднос
и пошла как обычно. С чего бы мне столь глупо поступать? Травить Тину при
огромном скоплении народа? Вот уж идиотизм, намного легче было ее в гримерке
кокнуть, без свидетелей!» Поняла?
– Ну.., не совсем.
– Господи! – всплеснула руками
Алиса. – Экая ты тупая! Жанна хитрая дрянь, укокошила Бурскую нарочно при
всех, чтобы с себя подозрение снять. Дескать, таким образом ни один нормальный
человек не поступит. Теперь разобралась? Менты на меня кинуться были должны!
– Очень хитро, – промямлила я.
– Верно.
– И что милиция сделала?
Алиса побарабанила пальцами по столу.
– Пока ничего, только с Батуриным
покалякали, насколько я знаю Юлия, он сумеет замять скандал.
– Ты уверена, что Жанна убийца?
– А кто еще?
– Ну.., не знаю!
– По-твоему получается, что я подсыпала
яд Тине, – возмутилась Алиса.
– Нет, нет, что ты, я вовсе не это имела
в виду, просто за кулисами много всякого народа, кто-то мог незаметно…
– Посторонних во время спектаклей нет!
– Своих полно! Кому-то Бурская досадить
могла, – тихо сказала я.
Алиса чихнула.
– Вот черт, кажется, аллергия начинается.
Понимаешь, Тина, конечно, была не сахар, так отбрить могла, что по коридору
закувыркаешься. Но с нами, с обслуживающим, так сказать, персоналом, вела себя
корректно. Да, воду она дерьмом называла и была способна костюмерше за плохо
застегнутую блузку вломить, но, с другой стороны, просто так она истерик не
закатывала, мы по делу получали. Я ведь хорошо знала, что Тина российскую
минералку в рот не возьмет, но ей же приходилось на сцене из чашки
по-настоящему пить! Неприятно же, если с души воротит, сама я виновата, раз
актриса просит, надо выполнить!
– Зачем нужно было пить? Неужели нельзя
понарошку изобразить, ну прикинуться?
Алиса улыбнулась:
