Быстро накинув на плечи пальто, Слободкина
побежала к Григорьевым. Она успела как раз вовремя, двое санитаров впихивали в
лифт носилки. На вопрос Ренаты: «Что случилось?» – ответа не последовало,
подъемник ухнул вниз, увозя врачей и Аню.
Слободкина бросилась звонить в квартиру, дверь
открыл муж Ани, Мишка, одетый самым диким образом. На руках у парня были
резиновые перчатки, на лице хирургическая маска из бумаги, на голову нахлобучен
полиэтиленовый пакет, похоже, сумасшествие поразило всех членов семьи. , –
Куда повезли Аню? – налетела на Мишку Рената. – Какая чума? Что за
чушь она несла?
Мишка отступил в глубь квартиры.
– Не чушь, а все умрем, точно. Пришел я
домой с работы, гляжу, Анька корчится, чешется безостановочно, в кровь шею
ногтями разодрала и кричит: «Чума пришла». Еле-еле из нее правду выбил – она же
на аэродроме служит…
– Да знаю, – перебила зануду-Мишу
Рената, – в багажном отделении, дальше что?
– Сам плохо понял, – развел руками
Миша, – она очень путано объяснила. Вроде в одной из перевозок сидело
животное, больное чумой, кажется, собака, вся чесалась, дергалась, а Аньке
следовало оформить прибытие этой твари. Ну она ее коснулась и мигом заболела,
тоже принялась скрестись. Я, как услышал, сразу врачей вызвал, они прикатили,
стали расспрашивать, что к чему, ну я и рассказал им про аэродром и чуму.
Мужики переглянулись, Аньку увезли, а мне велели дома сидеть, сказали: «Ждите,
за вами приедут».
Вот я решил меры безопасности принять:
перчатки, маска…
Любой нормальный человек на месте Ренаты стал
бы задавать вопросы. А почему Аня решила, что у собаки чума? Болеют ли шавки
этой заразой, может, речь идет о чумке, инфекции неопасной для человека? С
какой стати Григорьева сама себе поставила диагноз? Отчего врачи были без
специальных защитных костюмов? Да много чего мог спросить разумно мыслящий
индивидуум. Но надо знать Ренату! Слободкина вообще не способна ни к какой
умственной деятельности, а еще у нее есть дети, которые ходят в одну школу с
Кирюшей и Лизой. В голове Ренаты мигом сложилась цепочка: в школе объявлен
карантин, следовательно, дочь Ани принесла туда чуму, подцепила ее от матери.
Мысль о том, что занятия прекратились вчера
из-за тифа, а Анька лишь сегодня заговорила о собаке с чумой, не пришла
Слободкиной в голову. Активности ей было не занимать, поэтому Рената подняла на
ноги весь дом. Организаторским способностям дамы можно лишь позавидовать, в
мгновение ока она договорилась с администрацией «Шишки», и в развлекательный
центр начали стекаться испуганные жильцы. Напомню вам, что основные события в
доме разворачивались днем, в квартирах в основном находились пенсионеры, дети и
домашние хозяйки, то есть наиболее подверженная чужому влиянию аудитория. И
потом, представьте себя на их месте! Мирно готовите обед, убираете квартиру или
принимаете душ, а тут врывается обезумевшая Рената, которую, кстати, все
считают начальницей, и орет:
– У нас страшная инфекция! Григорьева из
аэропорта принесла! Эвакуация!
Неужели вы потребуете объяснений и сохраните
способность логически мыслить? Лично я бы, схватив в охапку детей и животных,
ринулась в «Шишку», а уже разобраться, что к чему, можно и потом. Так и
поступило большинство жильцов. Слободкина заперла подъезд, повесила на дверь
объявление, и сейчас в «Шишке» уже давно идет митинг.
Я потрясла головой и хотела спросить: «Звонил
ли кто-нибудь в больницу, куда увезли Аню? Пусть медики сообщат точный
диагноз», но не успела. На сцене около Ренаты появилось несколько человек, один
из них, мужчина в темном костюме, оттеснил Слободкину в сторону, бесцеремонно
выхватил у нее микрофон и гаркнул:
– Всем молчать. Я – Никифоров Сергей
Александрович, представитель мэрии. Никакой чумы нет, спокойно расходитесь.
– Он врет, – истерически завизжала
Рената, – они специально хотят нас без медицинской помощи оставить и
уморить!
– Точно, – полетело из зала, –
дом небось под офисы переделать решили.
– Мошенники.
– Взяточники.
– Воры.
– Мы помрем, а они наши квартиры
продадут.
– Пошли на Кремль!
– Ура, ветераны, вперед!
– Не отдадим свою жилплощадь!
Сергей Александрович растерянно оглянулся, ему
на выручку пришла дама в темно-зеленом платье:
– Граждане, я из санэпидемстанции,
никакой чумы и в помине нет.
– Врешь!
– Тебя тоже купили!
– В школе чума, там карантин!
Тетка оказалась покрепче Сергея
Александровича, она не растерялась, услышав гневные выкрики, а, добавив децибел
в голос, заорала:
– В школе ничего нет, ерунда какая-то!
Шум зря подняли, впрочем, здание на всякий случай полностью продезинфицировали,
дети послезавтра приступят к занятиям.
– Нет, – заорали Кирюша с
Лизаветой, – карантин неделя! Хотим чуму с тифом!
Голос наших детей потонул в криках взрослых:
– Брехня!
– И про Чернобыль тоже сначала врали!
– Нет чумы! – надрывалась баба.
– Граждане, – взвыл Сергей
Александрович, – ну подумайте головой, пришли бы мы к вам, если б тут
зараза гуляла?
В зале повисла тишина.
– Оно верно, – прозвучало из
толпы, – уже б в Америку летели, бросили бы народ – и деру.
– Никакой эпидемии нет, –
воспользовалась моментом баба, – вот ваша Григорьева, жива и здорова,
глядите.
На сцену медленно влезла Аня.
– Здрассти, – прошептала она.
В то же мгновение в помещении стало еще тише,
потом под потолком прозвенел тоненький голосок бабушки Раисы из сто первой
квартиры:
– Этта чего получается? Ну-ка, Рената,
объясни, чего всех сюда приволокла?
– Аня виновата, – живо откликнулась
Слободкина и спряталась за могучей спиной представительницы санэпидемстанции.
– Ты почему про чуму понесла? –
возмущенно продолжала баба Рая. – Всех перебаламутила.
Толпа разгневанных жильцов начала медленно
подступать к сцене.
– Тихо, граждане, тихо, – залепетал
Сергей Александрович, – вышло недоразумение, возникло недопонимание, но
теперь…
– Нет, пусть объясняет! – заорали из
толпы.
Аня, став ниже ростом, забормотала:
