– Гоблины треклятые! – шокированно выдохнула я, отшатываясь назад, запинаясь за камушек и плашмя валясь в лютики. – Так ты живая!..
Девочка неловко поднялась на ноги, поражая меня противоестественной неуклюжестью движений и общей разболтанностью всего тела. Малышка прихрамывая подковыляла ко мне, наклонилась и долго рассматривала мое лицо своими неподвижными глазами. Я с трудом вернула на место свою чуть не отпавшую нижнюю челюсть и робко взирала на оскаленные зубы куклы, выглядевшие подозрительно натуральными. Меня не отпускало странное ощущение, будто ужасная кукла все видит и понимает, только и поджидая подходящего момента, чтобы вцепиться мне в горло…
– Тетя, – вдруг хрипло прошептала девочка, прерывая затянувшуюся паузу, – отведи меня домой, я заблудилась! – И ее костлявая, холодная как лед ладошка настырно уцепилась за рукав моей куртки…
Дальше я шла очень медленно, потому что по непонятной мне причине девочка абсолютно не умела передвигаться нормально, как все обычные люди. Вместо этого она ковыляла, шаталась – невероятно выворачивая суставы в совершенно не предназначенные для того стороны, и умудрялась одновременно хромать на обе ноги. Сначала я хотела взять калечную малышку на руки, но меня остановил жуткий холод, исходящий от ее тщедушного тельца и внушивший мне какой-то мистический трепет. При этом девочка производила впечатление вполне адекватной личности – охотно поддерживала беседу и бойко вертела головой, обозревая окрестности.
– А далеко ли отсюда находится твой дом? – заинтересованно выспрашивала я, ибо внешний облик малышки выдавал в ней обычную деревенскую жительницу, а значит, она вполне способна привести меня туда, где можно разжиться молоком и хлебом. В кармане моей куртки побрякивало несколько серебряных монет, достаточная сумма для покупки провианта.
– Недалеко, – обрадовала меня девчушка, – кажется, вон за тем пригорком… – Похожий на косточку пальчик указал нужное направление. – Вроде бы там…
– А как тебя зовут? – не прекращала расспросы я, немного сбитая с толку ее неуверенностью.
Малышка ненадолго задумалась.
– Не помню, – спокойно выдала она. – А зачем мне имя?
– Ну как… – оторопела я. – Чтобы откликаться на чей-нибудь зов, например…
– Зов я и так услышу, – без малейших эмоций в голосе сообщила девчушка. – Как только подойду близко к дому.
– Зов мамы и папы? – уточнила я, безмерно заинтригованная нашей странной беседой.
– Сестер и братьев, – отрицательно мотнула головой малышка. – Дома мы все сестры и братья, поэтому имена нам не нужны. – Она довольно хмыкнула, словно вспомнила нечто крайне важное, ввергая меня в еще большее недоумение.
Проанализировав ее реплики, я тут же решила, что эта девочка наверняка проживает в каком-то приюте, и прониклась к несчастной сиротке еще большим состраданием.
– Имена нужны лишь привязанным к тебе охранителям, – между тем продолжала рассказывать девочка, ничуть не смущенная моим молчанием. – Таким, как она! – И девочка выразительно тряхнула своей страшной куклой.
– Она – охранитель? – не поверила я, вздрагивая от отвращения, ибо кукла, даже находясь в руках хозяйки, продолжала неотрывно таращиться на меня. – И от чего же она тебя охраняет?
– От всех! – категорично фыркнула малышка. – У каждого, находящегося вне дома, должен быть охранитель. Такой, как моя Злючка! А ты такая большая и не понимаешь таких простых вещей… – Черные глаза девочки взглянули на меня с жалостью, словно на ущербную. – А-а-а… – вдруг дошло до малышки, – у тебя нет своего охранителя. Почему? Ты его потеряла?..
– Хм… – стушевалась я, не находя нужных для ответа слов. – Кажется, у меня его никогда и не было!
– Плохо! – вынесла вердикт малышка, дергая меня за рукав. – Тогда тебя могут обидеть…
«Кто?» – хотела спросить я, но промолчала, ощущая себя запутавшейся полностью и окончательно.
Увлеченные беседой, мы преодолели пригорок, оставили позади редкий березовый перелесок, а затем внезапно очутились в какой-то тихой лощинке, перед частично сломанной железной оградой, сплетенной из ржавых, перекошенных прутьев. Девочка насторожилась, словно услышала нечто недоступное моему уху, а затем облегченно расслабилась и улыбнулась.
– Пришли! – важно изрекла она. – Вот я и дома!
– Как, ты живешь здесь? – недоверчиво рассмеялась я, оглядываясь по сторонам. Везде, куда ни кинь взор, виднелись искореженные надгробные памятники, просевшие могильные холмики, обломки разбитых статуй, обрамленные синими болотными огоньками. – Так ведь это же кладбище! – почти истерично выкрикнула я.
– Это мой дом! – Девочка уверенно пробиралась по тропке между могилами, таща меня за собой, пока не остановилась возле одной из них. – Спасибо, тетя! – Она отцепилась от моего рукава и шагнула прямо на покрытый дерном холмик. – Давай-ка я подарю тебе свою Злючку, пусть охраняет тебя, пока ты тоже не попадешь домой!
Омерзительная кукла как-то незаметно перекочевала в мои руки, где и угнездилась, для надежности ухватившись зубами за пуговицу куртки. Я попыталась отбросить соломенное чудище, но у меня ничего не вышло.
– И имечко-то у нее подходящее! – плевалась я, борясь с прилипчивой куклой. – А зачем оно ей вообще?
– Ну как? – удивилась стоящая на могиле девочка. – Демоны без имен не могут. Прощай, тетя!
Ее тощее тельце внезапно начало светиться, становясь прозрачным, а затем превратилось в полоску тумана и эффектно втянулось в могильный дерн. А Злючка ужом поползла по моей куртке, пока не добралась до груди, где ловко юркнула за пазуху, да там и затаилась, больше ничем о себе не напоминая.
– Вот тебе и на, – ошеломленно бубнила я, осторожно лавируя между плотно натыканных могил, выкопанных впритирку друг к другу, – оказывается, я повстречалась с призраком. – Тут я больно ударилась ногой об элемент ограды и чуть не упала. – Интересно, кто и зачем вообще придумал огораживать кладбища? Вроде могильник – это то самое место, куда никто не приходит по своей воле и откуда никто не выходит?..
Мои рассуждения прервал вид плывущего в воздухе огонька, возникшего словно бы ниоткуда, но явно движущегося в моем направлении…
– Хм… ошибочка вышла, – усмехнулась я, наблюдая за очертаниями некой приземистой фигуры, медленно проявляющейся из темноты вслед за огоньком, – была не права, прошу прощения. Похоже, с этого кладбища все уйти норовят… – Я подняла лопату, неизвестно что делающую на соседней могиле. – Непорядок, пора исправлять…
В этот самый момент огонек приблизился ко мне, оказавшись масляной лампой, несомой каким-то низкорослым, плотным стариком, уверенно шествующим среди надгробий.
«Упырь, вурдалак? Добычу ищет?» – еще успела растерянно подумать я, замахиваясь лопатой, а потом с возмущенным воплем:
– Внутри ограды так и быть – броди, а наружу соваться не смей! – резко опустила ее вниз, угодив точно по макушке надвигающегося на меня старика…
