Чернокнижник склонился над котлом, испытывая непреодолимое желание утопиться в кипящем вареве. Горе ему, ибо он забыт всеми, он один – сидит словно сыч в своей башне и никому уже не нужен. Король Халлагиэль готовится к войне с кланом Белой розы, пользуясь удобным моментом – состоянием разброда и шатания, наступившим в Эльсиле после смерти короля Рагнара и бегства принца Тайлериана. Гранд-мастер тоже позабыл о своем верном слуге, увлеченный подкинутым Гедроном планом. Сестрица принца демонов – чернокудрая Ринецея сумела втереться в доверие к Пресветлой богине Аоле и теперь пребывает в статусе ее любимой ученицы. О, отныне перед демонами открылись захватывающие перспективы – возможность покинуть давно опостылевший Нижний уровень, насквозь пропитанный запахом пепла и серы, а гранд-мастер так и рвется на свободу. Зря люди считают, будто самые страшные наказания – это боль, унижения и клевета. Они ошибаются. На самом деле в мире нет ничего ужаснее одиночества, забвения и равнодушия. Ибо если боль можно превозмочь, унижение смыть кровью, а клевету опровергнуть вескими аргументами, то перед одиночеством, забвением и равнодушием бессильны все, даже всемогущие Пресветлые боги. И Гедрон не сомневался, что в самом скором времени боги на собственном опыте убедятся в справедливости оной немудреной истины. И тогда наивный молодей жрец будет отмщен. Впрочем, все это неминуемо произойдет в будущем, а пока он бессилен что-либо изменить… Остается только ждать…
Облака кучно бежали по серому небу. Лла-Аррастиг оперся о подоконник, любуясь буйством воздушной стихии и восхищаясь ее мощью. Ему подвластно многое, но в мире существует и то, управлять чем еще не научился никто. Можно лишь временно воспользоваться возможностями четырех природных стихий: воздуха, огня, воды и земли, но абсолютно подчинить их себе – нереально, ибо они слишком велики и еще не познаны полностью. Они тоже одиноки и забыты, как и он сам… Тут вдруг чернокнижник озаренно хлопнул себя по лбу и метнулся обратно в глубь комнаты, подскочив к волшебному котлу…
Так и есть! Гедрон победно расхохотался. Все оказалось просто, предельно просто! Решение его проблемы лежит на поверхности, причем на поверхности во всех смыслах этого слова. Колдун напряженно вглядывался в волшебное варево, являющее ему изображение корабля, плывущего по бескрайней морской глади. Корабля, везущего его врагов! Чернокнижник насмешливо смахнул разложенных на столе вольтов и, повернувшись к книжному шкафу, принялся копаться в его захламленных недрах, отыскивая нужный манускрипт. И как же он не догадался раньше? Уж если ему не удалось втянуть в неприятности Воинов Судьбы, то следует действовать наоборот – обрушить эти неприятности на их бесшабашные головы. Корабль плывет по морю, а следовательно – колдуну только и нужно, что взбудоражить водную стихию, обратив ее мощь против ничего не подозревающих путешественников. О нет, ему не под силу целиком всколыхнуть морскую махину, но зато он придумал нечто более занимательное, более оригинальное… Гедрон наконец-то нашел искомую рукопись, торопливо пробежался по ней глазами и склонился к котлу, шепча нужное заклинание… Тонкие губы чернокнижника изогнулись в ликующей ухмылке. Долгожданный миг его торжества близится. О, последующие несколько часов обещают стать весьма и весьма увлекательными…
Миновал еще один день пути, а столь желанный для нас остров так и не показался. Луч света, испускаемый волшебным амулетом, по-прежнему ровно прочерчивал водную гладь, прокладывая нам курс, но, увы, единственными встречающимися ему препятствиями были лишь довольно крупные льдины, покачивающиеся на поверхности моря. Ощутимо похолодало. Я, закутавшись в теплый плащ, стояла на носу бригантины и пыталась подбодрить Трея, развлекая его шутливой беседой ни о чем. Дракон спустился ниже и теперь летел над самыми мачтами «Мавиэли», лишь изредка равномерно и скупо взмахивая крыльями. Он весьма успешно парил в струях попутного ветра. Наш крылатый друг экономил силы.
Я шмыгнула носом и украдкой утерла его рукавом рубашки. Кажется, простыла. А может, это все пронизывающий ветер виноват – выжимает сопли из носа и вышибает слезы из глаз. Или терзающее меня чувство вины за неприятности, в которые я сознательно втянула своих друзей… Вина перед самим собой вообще самая страшная вещь в мире, ибо от нее не спрячешься и не укроешься. Эх, жизнь наша невезучая!.. Воздух звучно посвистывал под крыльями Трея, создавая на редкость думательную атмосферу. Сама того не желая, я постепенно погружалась в нерадостные размышления, полностью соответствующие моему нынешнему настроению…
Интересно, а что в жизни самое главное? Любовь, дружба, уважение или самоуважение? И научусь ли я когда-нибудь делать то, что нужно и важно? Полагаю, нужно уметь вовремя разбить треснувший бокал, а не цепляться за испорченное. Дорожить людьми, которые остаются с тобой несмотря ни на что. Уходить оттуда, где тебя не любят и не дорожат тобой. Кстати, именно это я уже и проделала! Нужно уметь находить радость не в сокровищах и почестях, а в обычной чашке горячего чая. Не слушать слова, не представляющие ценности. Дорожить своим временем. Благодарить жизнь даже за малейшую радость. Нужно уметь прощать тех, кого еще можно простить. Уважать себя и других за то, что они делают. Не тратить себя попусту. Понимать тех, кто хочет, чтобы их поняли. Стремиться к невозможному. Бороться за свою мечту и добиваться ее. Вот что нужно уметь. А остальному можно научиться…
– Рогнеда! – окликнул меня заскучавший дракон. – Чего вдруг примолкла? Ты там, часом, не померла ли?
– Не дождетесь! – буркнула я, встрепенувшись. – Я, конечно, понимаю, что если хочешь услышать о себе много хорошего, то умри… Но в моем случае это как-то преждевременно. Не находишь?
Дракон издал саркастичный смешок, способный сойти и за «да», и за «нет». Ушел от прямого ответа. Я восхищенно улыбнулась. Ну и язва же он, ничуть не хуже меня. Правильно говорят: некоторым людям при рождении нужно завязывать не только пупок, но и рот. Похоже, драконам тоже, хотя гоблин его знает – есть ли у драконов пупок!
– И когда ты перестанешь меня поддевать? – напрямую спросила я. – Вроде бы мы с тобой давно уже помирились.
– Только после вас! – галантно парировал Трей. – А знаешь, жаль, что ты не драконица. Я бы на тебе женился.
Я прикусила язык, проглотив едва не сорвавшуюся с него колкость. Помнится, он и раньше выражал подобное сожаление о «не драконица». Возможно, это и шутка, но в каждой шутке содержится доля истины. К тому же он тоже мне нравится… Но ни к чему мне выказывать излишнюю симпатию по отношению к дракону, а то, не ровен час, Зорган обо всем догадается, приревнует и вдрызг разругается с нашим летуном. С эмпира станется, он и не на такое способен. Следовательно, придется опять все свести к шуточкам. В конце концов, мы, женщины, – слабый пол. Мужчины – якобы сильный. А в борьбе с сильными все средства хороши.
На этом мои размышления об отношениях с драконом закончились, ибо на палубе появился Зорган. Подозрительно посмотрел на меня, с еще большей подозрительностью глянув вверх и принялся насвистывать с деланой беззаботностью, изображая полнейшую невозмутимость. Очевидно, что-то почувствовал или о чем-то догадался. Я хмыкнула, плотнее завернулась в плащ и присела возле мачты бригантины, приготовившись наблюдать за всем, должным произойти на палубе. Накопившееся у нас напряжение рано или поздно даст знать о себе, вылившись в какое-нибудь столкновение. И интуиция подсказывала мне, что это произойдет в самом ближайшем будущем…
