Лоренс команду проигнорировал.
— Нет, будем прорываться.
— Ты нас всех убьешь!
— Нет, пронесет. Только заткнись и не мешай!
Вот они поравнялись с дерущейся толпой. Томас приник к боковому окну и заметил, что шизы рвут на части большие мусорные мешки: вытаскивают из них пакеты с продовольствием, шматы полусгнившего мяса, объедки… Удержать добычу в руках долго никто не мог, ее тут же отбирали. Кровь лилась из-под рассеченной ударами кожи; один шиз даже будто плакал кровью — так ему подбили глаз.
В этот момент Лоренс кинул фургон в сторону, и Томас посмотрел вперед. Машины — все старых моделей, облезлые, помятые — остановились, а три из них даже выехали на дорогу и перегородили путь. Лоренс не сбавил обороты, напротив — ускорился и помчался прямо в зазор между крайней правой и средней машинами. Внезапно крайняя левая рванула вперед, наперерез.
— Держитесь! — завопил Лоренс и прибавил скорости.
Томас вцепился в сиденье. Машины, между которыми они собирались проскочить, даже не сдвинулись с места, зато шедшая наперерез уже почти настигла фургон. Томас видел: им не успеть, — даже хотел крикнуть об этом, но было поздно.
Нос фургона вошел в спасительный промежуток, и в тот же миг их ударили в левый борт. Томаса швырнуло на перегородку между боковыми окнами — со страшным треском стекло вылетело из рамы и рассыпалось по всему салону. Фургон закрутило, Томаса нещадно кидало из стороны в сторону.
И только когда они врезались в бетонный барьер, ужасный скрип покрышек и металлический скрежет стихли.
Весь в ссадинах, Томас поднялся на колени, затем выпрямился. Все три машины, преграждавшие путь, теперь уносились прочь по шоссе в сторону города. Ни пилот, ни Лоренс не пострадали.
Потом случилось странное: в окно Томас увидел потрепанного шиза. Тот стоял шагах в двадцати от фургона. Лишь спустя секунду Томас признал в нем своего друга.
Это был Ньют.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
Выглядел он ужасно: волосы выдраны клочьями, лицо в порезах, подбитое; рубашка разорвана и едва держится на костлявых плечах; штаны покрыты грязью и запекшейся кровью. Ньют, похоже, окончательно утратил рассудок, ушел за черту.
Впрочем, в Томасе бывшего друга он признал.
Лоренс что-то говорил, но Томас не сразу понял, что именно.
— Мы живы, машина цела. Стукнуло нас неслабо, но последние пару миль одолеем.
Лоренс сдал назад. Скрежет пластмассы и металла, визг покрышек разорвали тишину, и Томас словно вернулся на землю. В голове что-то щелкнуло, и он закричал:
— Стой! Останови фургон! Немедленно!
— Зачем? — удивился Лоренс. — С какой стати?!
— Тормози, тебе говорят!
Лоренс ударил по тормозам, и Томас, поднявшись с колен, хотел уже открыть дверь, однако водитель схватил его за шкирку:
— Ты чего творишь?!
Ну нет, его сейчас ничто не остановит! Достав пистолет, Томас прицелился в Лоренса.
— А ну отпустил. Отпустил, живо!
Лоренс вскинул руки.
— Э, полегче, парень. Что с тобой? Успокойся!
Томас подался назад.
— Там, снаружи, мой друг. Надо поговорить с ним. Если что-то пойдет не так — я побегу обратно к машине. Будь готов вывозить нас отсюда.
— Думаешь, тот урод на улице помнит, что он тебе друг? — холодно произнесла пилот. — Эти шизы все как один конченые. Сам не видишь? Дружок твой теперь просто животное. Если не хуже…
— Значит, я ненадолго, только попрощаюсь. — Томас открыл дверь и вышел спиной вперед. — Прикройте, если что. Мне обязательно надо попрощаться с ним.
— Я тебе потом люлей навешаю, вот увидишь! — прорычал Лоренс. — Быстро давай! Если вон те, что копаются в дерьме, пойдут в нашу сторону — мы откроем огонь. И мне по фигу, даже если среди них твоя мамаша или какой-нибудь дядя Фрэнк.
— Договорились.
Сунув пистолет обратно за пояс, Томас направился к другу. Остальные шизы увлеченно дербанили кучу мусора, не замечая ни Томаса, ни фургона.
На полпути к Ньюту Томас остановился. Страшнее всего было смотреть ему в глаза, в эти колодцы безумия, полные дурного пламени. Как же Ньют поддался Вспышке столь быстро?
— Привет, Ньют. Это я, Томас. Узнаешь?
Внезапно взгляд Ньюта прояснился, и Томас от удивления даже попятился.
— Еще бы не узнать, Томми. Так быстро конченым не становятся. Ты всего пару дней назад приходил ко мне в приют. Приходил, забив на мою просьбу.
Слышать такое от друга было даже больнее, чем видеть, насколько он опустился.
— Тогда зачем ты здесь? Почему пришел… с этими?
Ньют обернулся и посмотрел на шизов, потом снова взглянул на Томаса.
— На меня порой накатывает полное безумие. Я даже не понимаю, что творю, я больше не я. В мозгу зудит и чешется, все бесит и раздражает. Я постоянно злюсь.
— Сейчас ты вроде нормальный.
— Ну да, типа того. Мне больше некуда податься, вот и мотаюсь с этими психами из приюта. Они грызутся что твои собаки, но их много, они в стае. Стая — это сила. Одному не выжить.
— Ньют, может, сейчас ты передумаешь? Едем с нами? Мы укроем тебя где-нибудь в безопасном месте. Тебе будет легче…
Ньют расхохотался, при этом странно подергивая головой.
— Уходи, Томми. Убирайся.
— Идем со мной, — умоляющим тоном попросил Томас. — Я тебя и связать могу, если так тебе спокойней.
— Заткнись, предатель ты стебанутый! — гневно проорал Ньют. — Я тебе записку оставил! А ты мою последнюю просьбу не выполнил! Снова в герои лезешь? Ненавижу тебя! И всегда ненавидел!!!
Нет-нет-нет, он врет, он сам не соображает, что говорит. Но разве не врет себе Томас?..
— Ньют…
— Все ты виноват! Ты мог остановить программу сразу после смерти Создателей! Ты ведь знал все заранее. Так нет же, захотелось стать героем и спасти мир. Ты пришел в Лабиринт. Только о себе и заботился. Признай! Хотел себе захапать всю славу? Надо было тебя сразу бросить в шахту лифта!
Ньют вопил, густо побагровев и брызжа слюной. Сжав кулаки, он похромал вперед.
— Я сниму его! — крикнул Лоренс из кабины. — Томас, отойди!
— Нет! — обернулся Томас. — Только он и я. Погодите! Ньют, остановись. Я знаю, ты еще меня слышишь и понимаешь.
— Я тебя ненавижу, Томми! — Ньюту оставалось пройти всего несколько шагов. Жалость и боль в сердце Томаса превратились в страх. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу! После всего, что я для тебя сделал, ты отказываешься выполнить мою последнюю, единственную просьбу. Я прошел через такой кланк, а ты… Смотреть на тебя противно!
