— Мне нужно домой, — сказал Эванс. — У меня жена. Дочка. Ей всего два года.
— Видимо, я смогу вам помочь, — промолвил Майкл и посмотрел на удочки, прислоненные к дивану.
Он не хотел выходить наружу. Он бы предпочел свернуться в кровати, натянуть на голову одеяло и лежать, ожидая, пока этот кошмар не кончится. Замок на двери крепкий, а еды в доме хватило бы на несколько недель. Но Майкл знал, что папу огорчила бы его трусость. Тем более, что в помощи нуждался ребенок.
Он глубоко вздохнул:
— Я знаю, как отсюда выбраться. Мы пойдем пешком.
Майкл подошел к окну: на улице по-прежнему никого не было видно.
— Тут недалеко есть тропинки. Некоторые ведут к шоссе. По ним мы уйдем от города километров на восемь. Там лыжные курорты. Возможно, мы найдем работающий телефон или даже кого-то, кто нас подвезет.
Эванс кивнул.
— Только дайте мне собраться. Кажется, где-то тут валялся фонарик. Насчет батареек не уверен. В холодильнике стоит вода. Можете захватить ее — и какую-нибудь еду из шкафа.
Майкл отметил, что он на удивление спокоен. Он зашел в кабинет — кажется, там лежал фонарик. В ящике он нашел целых два — и оба работали.
Эванс обратился к нему — и Майкл смог протянуть ему руку. Тот факт, что в его помощи нуждался человек намного старше его, удерживал Майкла на плаву. Мама была точно такой же — в сложных ситуациях всегда брала все в свои руки. Хотя Майкл уже несколько лет ее не видел, он не удержался от мысли, что она бы гордилась сыном, который помогает человеку, попавшему в беду.
Эванс вернулся в гостиную. Он выглядел уже немного бодрее. Майкл протянул ему рюкзак, и Эванс принялся запихивать туда бутылки с водой.
— Нам много не надо, — сказал Майкл. — По дороге куча заправок. Мы найдем все, что нам нужно. Дорога займет всего несколько дней — даже меньше, если нас кто-нибудь подвезет.
— Ты уверен, что не заблудишься? — спросил Эванс.
— Я здесь вырос, — ответил Майкл. — Я знаю эти леса. — Он натянул куртку. — Но сначала мне надо проведать Джо. Может, вы тут побудете? Я скоро. Я знаю короткий путь.
— Не надо, — сказал Эванс. — Я там был.
Майкл заметил, что у Эванса трясутся руки. На его пальцах засохла кровь — последствия встречи с человеком, вооруженным монтировкой.
— Все очень плохо? — наконец спросил Майкл.
Эванс кивнул.
У Джо было три младших сестры. И классные родители. Майкл отвернулся — он не хотел, чтобы Эванс видел слезы у него в глазах.
— А твоя семья? — спросил Эванс. — Не знаешь, где они? Не хочешь оставить им записку? Сколько тебе лет?
— Папа в Денвере, — ответил Майкл, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Сейчас я вряд ли чем-то могу ему помочь. Дозвониться у меня не получилось, а он пробудет там еще несколько дней. Маму и сестру я не видел уже несколько лет. Мама снова вышла замуж. Они живут на востоке. А мне семнадцать.
— Боже мой, да ты еще ребенок!
— Эй, вы сами попросили меня о помощи.
Эванс поднял руки:
— Я не то имел в виду. Просто думал, ты намного старше. Если бы мне было семнадцать, я бы, наверное, спрятался в кладовке и сосал палец.
Удивительно, но после этих слов Майкл почувствовал себя бодрее. Он положил руку Эвансу на плечо:
— Мы прорвемся. Найдем вашу жену и дочку.
Мейсон
Мейсон не мог уснуть. Он ходил по дому, в темноте, сжимая в руках полупустую бутылку виски. Он был пьян — но облегчения это не принесло. Время радоваться прошло. Давно прошло.
На стенах висели фотографии — хроника его жизни.
Ему семь, он в Диснейленде. Плачет, потому что не дорос до метра сорока и ему нельзя скатиться с «Космической горы».
Пятилетний Мейсон в белой рубашке и галстуке на свадьбе у двоюродной сестры. Он нес кольцо. Кто-то пролил на Мейсона красное вино как раз перед тем, как надо было идти по проходу. И Мейсон снова плакал.
Малыш с ярко-красным носом смеется в ванной. Редкий случай — он не плачет.
Он старшеклассник, с компанией друзей. Том обнимает Мейсона за плечи. После уроков все заехали к Мейсону, и мама сделала сандвичи на всю компанию. Группка счастливых голодных подростков.
Ему семнадцать, он стоит перед своей новой машиной. Ладно, сама машина не особо новая — но ее приобретение не стало от этого менее волнующим. Он копил на нее целый год, подрабатывая в торговом центре. В последний момент мама подкинула еще несколько тысяч долларов — чтобы он купил автомобиль, на котором можно ездить без риска для жизни, а не раритет восьмидесятых годов.
Мейсону четыре года. Папа еще жив. Мама держит Мейсона на руках, на обоих солнечные очки, а Мейсон надел папину бейсболку, которая ему страшно велика. Мама выглядит счастливой; ее распущенные волосы развеваются по ветру. Папа их сфотографировал, а потом они все вместе пошли по пляжу, держась за руки. Был отлив, папа поднял несколько больших камней, и Мейсон увидел, как из-под них бочком убегают маленькие крабики. Потом они ели жареных креветок, и мама смеялась, потому что Мейсон решил, что соус «маринара» — это кетчуп, и полил им картошку фри.
Фотография выскользнула из рук. Мейсон наблюдал, как она, словно в замедленной съемке, летит, падает на пол, и по стеклу проходит трещина, пересекая мамино лицо. Он упал на колени, снял сломанную рамку и трясущимися пальцами отбросил разбитое стекло, достал фотографию и перевернул, чтобы прочитать подпись.
Стэнли-парк. Второй пляж.
Ванкувер. Мейсон с мамой
радуются солнышку.
Мейсон осмотрелся, отчаянно ища в комнате что-нибудь, за что можно зацепиться взглядом. И наткнулся на собственное отражение в темном плоском экране.
Телевизор больше не ловил сигнал.
Около двух часов отключились все каналы. Не было предупреждения. Не было экстренного вещания. Никаких сообщений о том, что это проверка, всего лишь проверка. Все отключилось, и экран залила чернота.
Интернет тоже не работал.
Проверять мобильный Мейсон даже не стал.
Прежде чем телевизор отключился, из него лился поток вопросов. Ведущие новостей призывали зрителей сохранять спокойствие, а сами тревожно косились за экран. Не выходите из дома. Заприте двери. Если вы чувствуете, что не можете оставаться в одиночестве или что вам грозит опасность, свяжитесь с местным отделением полиции, и вам предоставят список доступных мест, где вы будете в безопасности.
Сохраняйте спокойствие.
Вертолеты кружили по небу, снимая на камеру массовые беспорядки в больших городах вроде Нью-Йорка и Чикаго. Люди по всему миру вели себя непредсказуемо, даже в тех местах, которые не были затронуты землетрясением. Не паникуйте. Лос-Анджелеса больше не было. Все электронные средства связи отказали. Никто не мог подсчитать точный размер ущерба. Из Сиэтла и Портленда пришло несколько репортажей. Города лежали в руинах. Число жертв никто не мог подсчитать.
