Все тот же загонщик снова схватил Мейсона за волосы и дернул на себя. Тот вырвался, разбив о голову загонщика флакон с духами, и вернулся к Ариес. Джек неподвижно лежал у нее на руках; его волосы слиплись от крови, на рубашке у Ариес расплывалось темно-красное пятно.
Мейсон не смог придумать, как смягчить свою следующую реплику.
— Оставь его, — сказал он. — Ты нам нужна. Позаботимся о нем, когда закончим.
Ариес не обратила на него внимания. Глаза у нее наполнились слезами. Мейсон коснулся ее щеки и заставил поднять голову.
— Он жив, — сказал Мейсон. — Он дышит. Не глупи. Он умрет, если ты не будешь за него сражаться.
Ариес несколько раз моргнула, сознавая смысл его слов. Наконец она кивнула и осторожно опустила голову Джека на пол. Встала, подняла его окровавленную биту и тут же, размахнувшись, ударила загонщика.
— Ты прав, — сказала она, снова замахиваясь битой. — Он не умрет. Я ему не позволю.
Мейсон криво усмехнулся. Эта девчонка — крепкий орешек.
И вдруг стены магазина застонали, перекрытия вздрогнули, снова послышался звон бьющегося стекла, и пол начал вздыматься, словно земля открывала рот, чтобы рыгнуть.
— Землетрясение!
Здание затряслось, флаконы с духами посыпались с прилавков, и воздух наполнил удушливый запах.
Загонщики прекратили сражаться. Многие упали на пол и начали по нему кататься, бормоча что-то бессвязное. Некоторые завопили в унисон — жуткими пронзительными голосами, будто исходившими из самого нутра. Потолок над ними начал трескаться, на пол посыпалась штукатурка.
— Сейчас обрушится! — закричал Майкл. — Все наружу!
Ариес и Майкл подхватили Джека и на руках вынесли его из магазина через разбитое окно.
Мейсон побежал к дверям, перепрыгивая через загонщиков, и тоже выбрался на улицу через окно. Гранвиль-стрит ходила ходуном. Бетон трескался и раскалывался на куски, в земле разверзались ямы и поглощали фонари и брошенные машины. Невдалеке взорвался пожарный гидрант, и в небо взметнулась струя воды.
Нетвердой походкой они направились к Джорджия-стрит. Торговый центр у них за спиной дрогнул и обрушился.
С неба упало несколько крупных капель, и начался настоящий ливень.
На улицах все еще оставались несколько загонщиков, но большинство были погребены под развалинами торгового центра. Те, что оказались снаружи, большей частью валялись на земле, извиваясь в причудливом танце.
Все закончилось так же быстро, как началось. Земля перестала дрожать. Где-то завыла сигнализация и залаяла собака. Дождь продолжал заливать улицы; одежда и волосы Мейсона насквозь промокли.
— Они шевелятся, — сказала Клементина. И действительно, несколько загонщиков встали на ноги. На их грязных лицах читалось замешательство.
— Надо разделиться, — сказала Ариес. — Мы договорились встретиться с остальными в Стэнли-парке, на пляже Секонд Бич. Вы знаете, где это?
Когда она произнесла эти слова, Мейсон вспомнил о фотографии в заднем кармане. Мейсон с мамой радуются солнышку. Он с трудом удержался от того, чтобы не достать ее, дивясь превратностям судьбы.
— Я слышал об этом месте, — наконец сказал он. — Знаю, что это в центре города. Где-то недалеко. Но точно не знаю, куда идти.
— Мы тоже, — сказала Клементина.
— Тогда нам стоит держаться вместе.
— У меня есть идея получше, — сказал Даниэль. — Нам ни за что их не победить, даже теперь, когда их стало меньше. Ариес, иди с друзьями на Секонд Бич. Мы с туристом останемся здесь и отвлечем их внимание.
— Нет, — сказала Ариес. — Ты не посмеешь снова меня оставить.
С туристом? Мейсону все меньше нравился этот тип. Однако он был прав. Внимание загонщиков надо отвлечь — и Мейсон мог это сделать.
— Я в деле, — сказал он.
— Вот и договорились, — подытожил Даниэль. Он подошел к Ариес и взял ее за подбородок. — Я даю тебе слово — и на этот раз я его сдержу. Мы встретимся на пляже.
Она было запротестовала, но тут Джек слабым голосом позвал ее по имени. Клементина и Майкл бросились к нему, помогая ему встать. Ариес наклонилась к Джеку, и он что-то прошептал ей на ухо. Должно быть, его слова возымели действие — она кивнула и скрестила руки на груди.
— Да, лучше останься здесь. — Она хотела было передать Даниэлю свою биту, но тот ее не взял.
— Оставь себе. Пригодится.
Ариес вернулась к остальным. Теперь Майкл был в ответе за Джека; он посадил его на закорки. Майкл покраснел, прогнувшись под непривычным весом, но, похоже, у него было достаточно сил, чтобы нести на себе Джека. Тот в полубессознательном состоянии прильнул к плечам Майкла. Сейчас Джек не смог бы сделать и двух шагов.
Мейсон надеялся, что они справятся.
Он смотрел, как они уходят по Гранвиль-стрит. Все шло по плану — так почему же ему так тревожно?
Даниэль повернулся к нему, протягивая моток черной изоленты:
— Дай руку.
Майкл протянул ему больную руку со сломанными пальцами. Даниэль быстро ее осмотрел.
— Будет больно, — предупредил он и, слегка надавив на кость, выпрямил ее.
Майкл стиснул зубы, стараясь не обращать внимания на боль. К горлу подкатила тошнота.
— Давай кое-что проясним, — сказал Даниэль, обматывая два его пальца изолентой. — Я выбрал тебя не просто так. Загонщики, или как ты их там называешь, уже близко. Они не собираются играть по правилам. Есть только один способ с ними справиться.
— Да, я понимаю, — сказал Майкл. — Тут уж нечего ломаться.
Даниэль закончил возиться с изолентой и бросил моток на землю.
— Это тебе пригодится, — сказал он и вынул что-то из кармана. В лунном свете блеснул металл. Даниэль протянул Мейсону нож.
— Я не уби…
Но ведь он был убийцей, разве не так?
— Я знаю, ты на это способен. Поэтому я тебя и выбрал. Ты сильнее, чем все остальные. Ты чувствовал тьму.
Мейсон взял нож. Он оказался неожиданно тяжелым.
— Приятно держать его в руках, правда?
— Нет.
— Лжешь.
Мейсон побагровел:
— На что ты намекаешь? Ты много болтаешь, но в твоих словах нет никакого смысла. Я не такой, как эти монстры. Я не убийца. И мне плевать, что ты думаешь по этому поводу…
Мейсон вдруг понял, что пытается убедить не столько Даниэля, сколько самого себя.
Даниэль улыбнулся:
— Ты прав. Ты не один из них. Но у тебя есть потенциал. Я его чувствую. Сейчас ты балансируешь на тонкой грани; спустя какое-то время ты неизбежно отклонишься в ту или другую сторону. Мейсон, тебе надо решить, кем ты хочешь быть. Ты можешь сражаться за правое дело, присоединиться к друзьям и зажить чистой жизнью, а можешь поддаться всем этим голосам, которые шепчут тебе о твоих дурных поступках. Выбор за тобой. Я предлагаю тебе разделаться с этим здесь и сейчас. Что бы ты ни натворил, это не так ужасно, как тебе кажется.
