И они оба рассмеялись. Брэдли заключил ее в свои медвежьи объятия. Его тело было таким родным, знакомым, желанным. Смутные страхи Тони рассеялись без следа.
Но вскоре они снова заявили о себе.
Тони все же не стала трогать компьютер мужа. Она испугалась того, что может там найти. Если для доступа потребовался бы пароль, ее сомнения получили бы подтверждение, а она этого не хотела, господь тому свидетель.
Поэтому Тони как смогла привела в порядок замок и отправилась спать. Она уснула с мыслью, что Брэдли разбудит ее, когда вернется. Но Брэдли так до сих пор и не появился.
– Спасибо, что провели эти четыре часа с нами на волне 101.3, – лился из радиоприемника сексуальный женский голос. – Вы слушали программу «Песни о любви». С вами была Пэрис Гибсон.
Ни один семинар не продолжается до двух часов ночи. Ни одно занятие групповой терапией не длится почти до рассвета. Этим Брэдли отговорился в прошлый раз, когда пришел под утро.
Он тогда сказал Тони, что один мужчина из их группы с трудом справляется с навалившимися на него проблемами.
– После занятия парень попросил меня пойти выпить с ним пива, потому что ему надо было кому-то выплакаться. Ему и в самом деле тяжко, Тони. Ты бы не поверила в то, что он мне рассказывал. Больной, честное слово. Я был уверен, что ты поймешь. Ты знаешь, как это бывает.
Она слишком хорошо все помнила. Ложь. Отговорки. Поздние возвращения. Запертые двери. Она знала, как это бывает.
2
Ей стало страшно. По-настоящему страшно.
Он недавно ушел, и неизвестно, когда вернется. Ей все это не нравилось и хотелось исчезнуть отсюда, как можно быстрей.
Но у нее были связаны руки. В буквальном смысле слова. И ноги тоже. Но хуже всего был металлический привкус во рту от клейкой ленты, которой он залепил ей рот.
Четыре или пять раз за прошедшие несколько недель она бывала с ним здесь. Тогда они уходили отсюда опустошенные, обессиленные и счастливые. Она всякий раз вспоминала выражение «утрахались до изнеможения».
Но раньше он никогда ничего подобного не устраивал: не предлагал связать ее, вообще ничего такого… странного. Ничего слишком странного. Такое случилось впервые, и, честно говоря, она бы предпочла обойтись без этих экспериментов.
Когда они только познакомились, ее даже привлекла его опытность. Он очень выделялся из толпы старшеклассников и студентов, озабоченных поисками выпивки, наркоты и случайного секса. Он был по-настоящему крутой, но в нем не было ничего от извращенца.
И он тоже выделил ее из толпы. Они с Мелиссой заметили, что мужик смотрит на них с нескрываемым интересом.
– Он может оказаться переодетым полицейским, – предположила Мелисса. – Ты же знаешь, они работают в общественных местах.
Мелисса пребывала в тот день в отвратительном настроении, потому что на следующее утро ей предстояло отправиться с родителями в путешествие по Европе. Эта перспектива представлялась ей сущим кошмаром. Мелисса изо всех сил пыталась напиться, но пока спиртное не оказывало на нее никакого действия. Поэтому на окружающий мир она смотрела мрачно.
– Коп на такой машине? Нет, не думаю. И потом у него слишком дорогие ботинки для полицейского.
Он не просто посмотрел на нее. Парни всегда на нее смотрели. Ее завело то, как он на нее посмотрел. Он неподвижно стоял, прислонившись к капоту машины, скрестив руки на груди, и при этом выглядел совершенно свободным, даже расслабленным.
Он не пялил глаза на ее груди или ноги, как все мужчины, он смотрел ей прямо в глаза. Как будто знал ее. Не просто узнал или вспомнил ее имя, но именно знал ее, сразу понял, какая она.
– Как ты считаешь, он привлекательный?
– Вероятно, – ответила Мелисса. Жалость к себе сделала ее равнодушной ко всему остальному.
– Мне он нравится.
Она не спеша допила свой ром-колу, потягивая напиток через соломинку, как отрепетировала перед зеркалом. Этот прием потребовал долгих часов тренировок. Двусмысленность этого приема сводила парней с ума, и она об этом знала.
– Я к нему подойду.
Она отклонилась назад, чтобы поставить пластиковый стакан на столик, за которым они с Мелиссой сидели, и выпрямилась с грацией змеи. Она откинула назад волосы, одернула топ, сделала глубокий вдох, чтобы продемонстрировать грудь. Словно спортсмен перед соревнованиями, она проводила предварительную разминку.
Так что именно тогда она сделала первый шаг. Оставив Мелиссу, она направилась к незнакомцу. Подойдя к машине, она прислонилась к капоту рядом с ним и произнесла:
– У тебя плохая привычка.
Он повернул к ней голову, улыбнулся и спросил:
– Только одна?
– О других я не знаю. Его улыбка стала шире.
– Тогда нам следует познакомиться поближе.
Не добавив больше ни слова – ведь они оба и так все понимали, – он взял ее за руку, обвел вокруг машины и усадил на переднее сиденье. Несмотря на жару, его рука оставалась прохладной и сухой. Когда они отъезжали, она не удержалась и с торжествующей улыбкой посмотрела на Мелиссу. Но ее подруга копалась в сумочке в поисках наркотиков и не увидела этого.
Он вел машину очень аккуратно, обе его руки лежали на руле, глаза смотрели на дорогу. Он не глазел на нее, не давал волю рукам, и это оказалось для нее внове. Обычно стоило ей сесть к парню в машину, как он тут же распускал руки, словно не мог поверить в то, какое счастье ему привалило; словно она могла испариться, если он до нее не дотронется, или у нее изменится настроение, прежде чем он успеет до нее дотронуться.
Но этот парень казался немного отстраненным, и она решила, что это даже клево. Он был взрослым и уверенным в себе. Ему незачем было глазеть на нее и лапать, чтобы убедить себя в том, что она с ним переспит.
Она спросила, как его зовут.
Остановившись на красный сигнал светофора, он повернулся к ней:
– А разве это имеет значение?
Она театрально пожала плечами, этот жест был тоже тщательно отрепетирован, потому что поднимал грудь вверх лучше любого бюстгальтера.
– Думаю, нет.
Его глаза задержались на ее груди, потом зажегся зеленый, и он снова сосредоточился на дороге.
– Так какая же у меня плохая привычка?
– Ты пялишься на людей. Он рассмеялся:
– Если ты считаешь это плохой привычкой, тогда тебе и в самом деле надо узнать меня получше.
Она положила руку ему на бедро и самым медовым голосом произнесла:
– Жду не дождусь.
Место, куда он ее привез, оказалось совершенно кошмарным. Это была однокомнатная квартира с кухонной нишей в дешевом пансионе. Красная табличка в окне на первом этаже двухэтажного здания оповещала о специальных ценах на этот месяц. Это был ужасный район, жители которого не могли себе позволить ни такую машину, ни такую одежду, как у него.
