– И где он сейчас?
– Не знаю. Мы все еще ищем его, как и надзирающий за ним офицер. Как только мы захотели побеседовать с ним, Фишер скрылся. Григсу и Карсону уже за это влетело. Но, как бы там ни было, его побег дает нам понять, что за ним числится кое-что еще кроме нарушения условий досрочного освобождения, и живет он не на зарплату уборщика, метущего коридоры радиостанции и моющего там туалеты.
– Возможно, ему необходимо скрыть что-то более серьезное, – предположил Дин.
– Мы получили ордер и обыскали его квартиру. Компьютера там нет.
– Он мог увезти его с собой.
– Мог, но Фишер оставил другие вещи.
– Например?
Кертис зачитал ему список электронного оборудования, которое невозможно было приобрести на скромные заработки уборщика.
– Большей частью это звуковое оборудование, очень современное. Мы вынесли оттуда кучу всего, сейчас с этим разбираются. Есть еще кое-что интересное. Среди его преступлений числится сексуальное нападение. Его ДНК есть в картотеке.
– Если бы вы могли сличить ее с образцами, изъятыми в машине Джейни… – произнес Дин.
– Вы хотите сказать, если бы у меня было на это время. Дин был раздосадован так же, как и Кертис. Это было преступление наоборот. У них были хорошие версии, но не было ни преступления, ни жертвы. Они искали похитителя, не зная наверняка, что Джейни Кемп похитили. Полицейские работали, предполагая, что ее удерживают где-то против ее воли, что ее жизнь в опасности, но все, что они знали, было лишь…
Дину в голову пришла свежая мысль.
– А что, если…
Кертис посмотрел на него, давая понять, что ждет продолжения:
– Говорите. Я готов выслушать любую версию.
– Есть ли возможность, что Джейни сама стоит за всем этим?
– Чтобы обратить на себя внимание?
– Или чтобы повеселиться. Могла она подговорить кого-то из друзей, чтобы какой-нибудь парень позвонил Пэрис и высказал свои угрозы? А Джейни решила посмотреть, что из этого получится.
– Не слишком новая идея, но и не такая уж невероятная. Сегодня утром я был в суде и разговаривал с судьей Кемпом.
– Он работает как ни в чем не бывало?
– Да, Кемп был в мантии, – неприязненно подтвердил Кертис. – Он не сомневается в том, что Джейни устроила все это специально, чтобы досадить ему и его жене. Учитывая предстоящие в ноябре выборы, судье Кемпу не нужна плохая реклама. Ему бы больше подошла незапятнанная семейная идиллия. Он полагает, что Джейни намеренно старается снизить его шансы на то, чтобы он сумел еще один срок просидеть в кресле судьи.
– Проклятие! – воскликнул Дин.
– Что такое? – удивился Кертис.
– Значит, я думаю так же, как судья Кемп? Кертис пожал плечами:
– И вы оба можете оказаться правы.
Они молча обдумывали этот вариант, потом Дин нарушил молчание:
– Я все же так не думаю, Кертис. Валентино убедил меня. Либо неизвестный приятель Джейни настоящий знаток психологии и сумел выдать себя за истинного психа, либо он и есть псих.
– Скорее всего он псих, – сказал Кертис.
– Джейни назначила свидание этому парню. Они встретились в условленном месте, она заперла машину, включила сигнализацию и ушла вместе с ним.
– Вполне возможно, – согласился Кертис.
– И тогда это подтверждает рассказ Гэвина. Детектив задумчиво уставился на свой начищенный до блеска ботинок.
– Но и сам Гэвин мог увезти ее в своей машине, чтобы выяснить отношения наедине.
– И вместо объяснения Гэвин с ней что-то сделал, вы это хотите сказать?
Детектив посмотрел на Дина с таким видом, словно хотел сказать «возможно».
– Быстро переговорив с Джейни, Гэвин присоединился к своим друзьям. Он дал вам список имен и телефонов. Вы проверили их?
– Мы над этим работаем.
Уклончивый ответ Кертиса еще больше рассердил Дина.
– Вы полагаете, что мой сын мог изменить голос и выдать себя за Валентино? Неужели вы считаете, что я мог бы не узнать голос собственного ребенка?
– А захотели бы вы это сделать?
Дин мог бы легко стерпеть критику. Случалось, его анализ личности подозреваемого, свидетеля или попавшего в беду полицейского принимали в штыки, и тогда он становился непопулярным среди коллег. Это была отрицательная сторона его работы, и он с ней мирился.
Но впервые кто-то усомнился в его честности, и Дин вышел из себя:
– Вы обвиняете меня в том, что я чиню препятствия правосудию? Вы думаете, что я скрываю улики? Вы хотите получить образец волос Гэвина?
– Мне это может понадобиться позже.
– В любое время. Дайте мне знать, и вы все получите.
– Я не хотел вас обидеть, доктор, но вы не до конца откровенны со мной.
– Что вы имеете в виду?
– Я говорю о вас и Пэрис Гибсон. Вы многое недоговариваете.
– Потому что вас это не касается, черт побери.
– Еще как касается. – Кертис тоже рассердился. – Все началось именно с Пэрис Гибсон. – Он нагнулся к Дину и понизил голос, чтобы никто за пределами кабинета его не услышал. – Вы вдвоем представляли собой весьма динамичный дуэт, когда полиция Хьюстона пыталась освободить заложников. Вы оба не сходили со страниц газет и с экранов телевизоров.
– Тогда погибли люди.
– Да, я об этом слышал. Вам пришлось несладко. Вы даже взяли краткосрочный отпуск, чтобы прийти в себя. – Кертис вещал, а Дин молчал, кипя от ярости. – Вскоре после этого жених Пэрис, ваш лучший друг, о чем вы тоже позабыли упомянуть, становится инвалидом. Пэрис уходит с телевидения, чтобы посвятить себя заботе о нем, а вы…
– Я знаю эту историю. Откуда у вас информация?
– У меня есть друзья в управлении полиции Хьюстона, – ответил детектив, он явно не собирался извиняться.
– Зачем вам это? – спросил Дин, злясь и недоумевая.
– Потому что мне пришло в голову, что Валентино – это звонок из прошлого, – объяснил Кертис.
– Это не так.
– Вы уверены? Неверные женщины для Валентино – это как красная тряпка для быка. Вы полагаете, что такая привлекательная и живая женщина, как Пэрис Гибсон, хранила верность Джеку Доннеру все те семь лет, которые он прожил после аварии?
– Я не знаю. Я потерял контакт с ней и с Джеком после того, как они уехали из Хьюстона, – признался Дин.
– Совершенно? – недоверчиво поинтересовался Кертис.
– Пэрис так хотела.
