Время пришло: Пипкас выпрямился на стуле и громко, чтобы было слышно на другом конце стола, объявил:
— Итак, дамы и господа… — И сделал паузу. Он собирался сказать решительное «пора начинать». Но это прозвучало бы как приказ, а Рэй не был уверен, что сможет приказывать Крокеру, глядя тому прямо в глаза. И он закончил: —…Не пора ли нам начать?
Люди из «Крокер Глобал», прежде стоявшие, сели. Анжелика, эта умопомрачительная красотка, устроилась рядом с Крекером. Вторая красавица заняла место чуть поодаль.
Пипкас не собирался обращаться к Крокеру по имени — никаких «Чарли». Он намеревался обойтись холодным «мистер Крокер», давая понять, что положение изменилось, что Крокер теперь не клиент первостепенной важности, не бесценный партнер и не гигант делового мира Атланты, а всего-навсего засранец. Но когда Пипкас посмотрел на Крокера, на его квадратную челюсть и массивную шею, он тут же вспомнил о том, сколько раз льстиво и подобострастно называл того «Чарли», едва не переходя тонкую грань дозволенного. И, не удержавшись, произнес:
— Чарли, думаю, ты уже знаком с Хэрри. — Пипкас сделал жест в сторону Спеца. — Хэрри возглавляет отдел контроля реструктуризации активов холдингов, — постепенно до засранцев доходил смысл аббревиатуры отдела, — так что я попросил его… — тут Рэй снова замялся, не находя слов, — я попросил его начать… что называется, придать импульс…
Хэрри даже не поднял головы, все что-то писал на желтых листах блокнота, неловко сгибая левую руку. Как будто на данный момент у него, Хэрри, имелись дела поважнее мистера Чарльза Эрла Крокера. Наконец он оторвался от блокнота. Задрав свой внушительный подбородок, Хэрри посмотрел на Крокера поверх носа… все смотрел и смотрел… выдерживая паузу — так отец смотрит на нашкодившего отпрыска, прежде чем поговорить с тем по-мужски.
Наконец прозвучал его высокий, с хрипотцой голос:
— Итак, мистер Крокер, зачем мы все тут собрались? В чем проблема?
Эту часть проработки Пипкас просто обожал — Хэрри начал в грубоватой, раздражающей противную сторону снисходительной манере! Вот почему Хэрри Зейл считался настоящим Спецом! Он работал виртуозно, как истинный мастер своего дела. Сейчас в башне «ГранПланнерсБанка» начнут пинать новобранцев.
Крокер воззрился на Спеца. Потом обернулся и, глядя мимо Анжелики, встретился взглядом с финансовым директором, парнем лет тридцати, в очках с прямоугольной титановой оправой. Директор Магнус Струк отличался суровым видом; его бледное лицо с длинными сумеречными тенями под глазами, впалые щеки и жилистая шея говорили о том, что бегом он себя изнуряет исключительно пользы ради. Крокер, глядя на Струка, изобразил презрительную ухмылку, как будто говоря: «А это еще что за тип такой? Шутки шутить вздумал?»
Хэрри продолжал буравить Крокера взглядом, ни разу не моргнув. Однако Пипкас решил, что Крокеру стоит отдать должное — тот тоже не моргнул. Интересно, сколько времени потребуется Хэрри на этот раз? Все оценивали выступление Спеца по тому, как быстро тот заполучал седельные вьюки противной стороны.
Наконец Крокер не выдержал:
— Так вы ж сами и назначили встречу, дру-уг мой.
Крокер говорил, растягивая слова, на манер южан из Джорджии. В Атланте Крокер жил вот уже сорок лет, но манерами своими — а именно к манерам Пипкас это и относил — принадлежал округу Бейкер. В округе этом Пипкас, конечно, ни разу не был, но считал его гнездом самой что ни на есть дремучей деревенщины, белых батраков, какие встречаются в Джорджии. Именно в округе Бейкер в шестидесятых вспыхнуло первое крупное выступление в защиту гражданских прав. Шериф по имени Гатор Джонсон «Аллигатор» застрелил негра Вэра — тот приставал к чернокожей любовнице белого управляющего плантацией; сама же плантация принадлежала Роберту Вудрафу, президенту «Кока-колы». «Надо же, Джонсон „Аллигатор“!» — удивился про себя Пипкас… А если почитать статьи про Чарли Крокера в местной прессе, проглядеть краткие биографические очерки в «Форбсе» и «Уолл-стрит джорнел», то и дело будешь натыкаться на «сосновые леса», «болота», «охоту», «рыбалку», «лошадей», «змей», «енотов», «кабанов», «сражения пехотинцев», «футбол» и много чего еще, что составляет мир настоящего южанина. И все же в первую очередь — «футбол». Давно, в конце пятидесятых, когда слава сборной Технологического гремела на всю страну, Чарли Крокер был одним из последних, кто играл не только в защите, но и в нападении. Тогда же он снискал себе славу парня «Шестьдесят минут» — как писали на спортивных страницах изданий в Атланте. Старшекурсником он принимал участие в решающей игре с главным противником Технологического, Университетом Джорджии. Шла последняя минута, часы показывали сорок пять секунд до окончания игры. Технологический проигрывал со счетом 20:7. И как раз в это время Крокер пробежал сорок два ярда, перенеся мяч в конечную зону соперника. Счет изменился на 20:14. После ввода мяча в игру противник намеревался пробегать оставшуюся двадцать одну секунду, особо не напрягаясь… защитник попробовал провести передачу атакующему напарнику, но Крокер с позиции полузащитника молниеносным броском вклинился между ними, перехватил мяч, и, сбив защитника, как кеглю, рванул еще на сорок ярдов — мяч снова оказался в зоне соперника. Технологический выиграл со счетом 21:20. До сих пор старшее поколение узнает Крокера — в магазинах или на улице ему кричат: «Парень „Шестьдесят минут“!» Однажды в «Атланте» Пипкас прочитал интервью с Крокером — какого режима тренировок тот придерживается сейчас, пятьдесят лет спустя. Пипкасу запомнился ответ Крокера: «Тренировок, спрашиваете? Да у кого сейчас есть время для тренировок? А вообще-то, когда надо нарубить щепы для растопки камина, я принимаюсь за дерево». Крокер был из тех, кто предпочитал, чтобы его звали не Чарльз, а Чарли — по-простому, по-свойски. На собственной плантации Крокера в округе Бейкер работники обращались к нему «кэп Чарли», а то и просто «кэп». Однако этот кэп Чарли никогда не упускал случая напомнить, что он всего добился сам.
— А раз собрались мы здесь по вашей просьбе, — продолжал Крокер, — думается мне, это вы должны просветить нас.
Крокер произнес это в высшей степени невозмутимо, да еще и усмехнулся… Пипкас начал сомневаться, выбьет ли Хэрри сегодня седельные вьюки вообще.
— Видите ли, — начал Хэрри. — Я хотел пригласить вас на собрание «Анонимных алкоголиков», согласны? Ну да ладно, шутки в сторону, перейдем к делу. Вы правы — инициатором встречи выступила наша сторона. Однако я хочу, чтобы вы сами сказали мне — почему понадобилась эта встреча? В чем дело? Какие-такие проблемы?
Пипкас наблюдал за лицом Крокера. Эту часть представления он тоже обожал — когда засранцы вдруг понимают, что все изменилось и положение их дерьмовей некуда.
Только теперь Крокер смерил Хэрри взглядом, не зная, как себя повести. (Они, засранцы, никогда не знают.) Каждой клеточкой своего мужского начала — а оно у Крокера было еще каким сильным (ого-го!) — он желал немедленно поставить зарвавшегося негодяя на место, раз и навсегда. Но если вместо обсуждения дел они перейдут на личности, ему же от этого станет хуже. Зарвавшийся негодяй вполне способен создать массу неприятностей. Все козыри у «ГранПланнерсБанка» — руководство может связаться с остальными шестью банками и двумя страховыми компаниями, отдав его, Крокера, им на растерзание. Компания задолжала другим кредиторам еще двести восемьдесят пять миллионов (общая сумма составляла восемьсот), из которых сто шестьдесят были взяты под расписку им, Крокером, лично.
