— Кто это был, мистер Крокер?
— А, юрист один. Работает в большой центральной конторе.
Конрад молчал, ожидая продолжения, но слышалось только: «Клак-клак… клак-клак… клак-клак…» Мало-помалу старик подошел к лестнице.
— Хос-ссподи, — проворчал он себе под нос, — болит, зараза… — И повернулся к Конраду: — Как лучше туда забраться, а? — Он кивнул на ступеньки. — Кошмар, а не лестница. Смотри, с одной стороны ступеньки шире, чем с другой.
— Ну и пусть, мистер Крокер. Просто ставьте ваши трости на ступеньку выше, потом переносите левую ногу и подтягивайтесь. Я буду страховать вас сзади, но ничего страшного не случится.
— Во мне двести тридцать пять фунтов. Что ты будешь делать, если я свалюсь?
— Вы же не с дерева будете падать, мистер Крокер. Когда человек падает под углом, тут не так важны его рост и вес, как правильная позиция при страховке, ну, то есть, это я так думаю.
Разговорами-уговорами Конрад все-таки убедил старика подняться по лестнице. Сил у мистера Крокера было много — бык, а не человек, — и координация в порядке. Однако он почему-то упорно не хотел пускать все это в ход.
Мистер Крокер решил перебраться из библиотеки в спальню для гостей. Более роскошной комнаты Конрад в жизни не видел. Главным предметом обстановки здесь была большая кровать с шелковыми занавесками на четырех шестах и железным каркасом наверху, тоже задрапированным шелком — что-то вроде балдахина. На кровати лежала дюжина подушек, самое меньшее дюжина — от больших пузатых до крошечных детских, украшенных кружевами и лентами, — и множество других вещиц, названий которых Конрад даже не знал. Покрывало белое, с богатой отделкой. Тончайший рисунок на ковре напоминал кружево — цветы, завитки, листья и стебли на нем были в тон обрамлявшему кровать шелку. Еще в комнате стояли два пухлых кресла, накрытые полосатыми покрывалами, а на окнах громоздилась такая толща занавесей, что Конрад даже не стал рассматривать, сколько их там.
После подъема по лестнице Крокер тяжело дышал. Лицо покраснело, на лбу выступил пот.
— Мне надо туда, — он кивнул в сторону ванной. — Хочу принять душ.
Конрад доковылял с ним — клак-клак… клак-клак… клак-клак… — до двери в ванную.
— Мне зайти, помочь вам?
— Нет, я пока справлюсь.
Мистер Крокер скрылся в ванной, принялся там вздыхать и клацать по полу тростями — Конрад все слышал, несмотря на толстую дверь. Он не отходил от нее, на случай, если старику понадобится помощь. В холле вдруг мелькнул чей-то силуэт. Конрад повернул голову и увидел миссис Крокер, Серену Крокер, в одной шелковой комбинации. Легкая ткань едва прикрывала грудь, сквозь нее просвечивали темные круги сосков. Подол попал меж бедер, и под венериным холмом красавицы лежал треугольник нежно-розовой тени. Густые черные волосы свободно лились на плечи.
Она тут же нырнула назад, за дверь, и высунула голову в щелку:
— Простите! Я не знала, что вы здесь!
Изумительные синие глаза. Конрад сглотнул.
— Мистер Крокер… — он кивнул на дверь в ванную.
Серена Крокер задержала на Конраде взгляд чуть дольше, чем нужно, убрала голову и скрылась. Всплыло несколько шальных мыслей, но Конрад не дал им ходу. Из ванной послышался голос мистера Крокера:
— Конни, иди дай мне руку!
Конрад открыл дверь — старик, опираясь на трость, пытался дотянуться до крана в ванной и включить воду.
— Давайте я помогу вам раздеться.
— Да-да, помоги.
Конрад снял с него халат, сначала один рукав, потом — другой, и поддержал, когда Крокер стаскивал через голову ночную рубашку. Старик сбросил шлепанцы и с помощью Конрада доковылял до ванной. Грудь, руки, плечи, спина — особенно спина — у Крокера были большие, но производили впечатление не силы, а старости и усталости. Тело дряблое, обвисшее, сероватое, и ничто уже не могло вернуть ему прежней упругости. Живот мистер Крокер не отрастил, но кожа под грудью тоже была дряблая, обвисшая, и пупок скрывался где-то под двухдюймовой складкой этой утомленной старческой плоти. «Никогда не позволю себе распуститься до такого состояния», — мысленно поклялся Конрад. Откуда ему было знать, что тридцать семь лет назад старик, которому он помогал сейчас залезть в ванную, давал себе точно такую же клятву.
С охами, вздохами, морщась и корчась, мистер Крокер принял наконец душ, согласился опереться на Конрада и разрешил вытереть себя. Потом ему понадобилась чистая ночная рубашка, и Конрад пошел в «гардеробную», как выразился старик. Конрад никогда не видел такого количества шкафов в одной комнате! «Гардеробная» была размером с хорошую гостиную, шкафы стояли вдоль стен рядами. Еще тут имелись изящный столик, стулья и лампа. В воздухе висел шлейф духов молодой миссис Крокер. Жизнь хозяев этого дома возбуждала такое любопытство, что Конрад чуть не забыл, зачем сюда пришел, но все же отыскал наконец шкаф и ящик, о котором говорил мистер Крокер — для этого пришлось открыть пару кленовых дверц, — принес в ванную ночную рубашку, помог старику влезть в нее и добраться до постели. Подушки и подушечки с нее он убирал, казалось, минут десять.
— Может быть, вы хотите отдохнуть в одиночестве, мистер Крокер?
Крокер глубоко вздохнул, не глядя на парня:
— Нет.
Через полминуты, уже повернув голову к Конраду:
— Ты принес сегодня ту книжку?
— Вы имеете в виду «Стоиков»?
— Да. Принес?
— Да, сэр, она внизу, в библиотеке.
— Ну что, сходи за ней, что ли.
— Хорошо, сэр. — Парень пошел вниз.
Когда он вышел, Чарли подтянулся повыше, подложил под спину и голову пару подушек. Ему не хотелось выглядеть перед юношей таким уж инвалидом. Сейчас, по крайней мере, он уже почти сидел.
Парень вернулся с книгой. Чарли показал ему на кресло:
— Садись. Нет, подожди. Закрой там дверь.
Парень закрыл. Вернулся к кровати, сел в полосатое кресло. Чарли с любопытством смотрел на него, будто впервые встретил. Как странно видеть его здесь — стройного, гибкого, мускулистого парня, который ныряет в эту плюшевую розово-зеленую подставку для изнеженного человеческого тела.
— Стоики… — Чарли поднял взгляд на балдахин. Шелка-то, шелка накручено! Шелковые складки и кресло, где сидел Конни, еще раз напомнили ему, сколько модной дребедени напихали дизайнеры в этот дом.
Потом взгляд опять наткнулся на парня, и Чарли сказал:
— Расскажи мне о себе, Конни. Ты сам откуда?
Конрад знал, что рано или поздно услышит такой вопрос, и был готов к нему — по крайней мере, так ему казалось.
Ну, рассказывать особенно нечего, мистер Крокер. Мне двадцать три. Вырос в Мэдисоне, штат Висконсин. — Из разговоров родителей о Висконсине Конрад помнил достаточно, чтобы как-то поддержать разговор. — Мама с папой оба учились в Висконсинском университете, у отца была нормальная работа, но когда мне исполнилось шестнадцать, дела пошли плохо, пришлось бросить школу и пойти зарабатывать.
