«И надо же было притащить на переговоры целую армию! Одиннадцать человек! Господи! Наверняка весь офис уже в курсе, что кэпа Чарли унизили! Публично выпороли!» Никогда прежде ничего подобного с ним, Чарли Крокером, не случалось. Эти людишки из банка понаделали дыр в его харизматической личности, и теперь он истекал кровью, повсюду оставляя следы. Если сейчас же не взять себя в руки, весь офис пропахнет этой жидкостью с металлическим привкусом. Подчиненные сразу смекнут, что к чему, едва только завидят хромающего босса: шаг и крен вправо, шаг и крен вправо, шаг и крен вправо… Они всё поймут по его лицу. Перед ними вдруг предстанет… старик… беззубый, слепой, увечный вожак прайда. Чарли стремился поддерживать связь с новым поколением. За последние годы вокруг него собралось столько амбициозной молодежи, и Маг был одним из них. Но это новое поколение не станет размениваться на сочувствие. Они тут же примутся строчить резюме, а потом сядут на телефоны. Застройщик недвижимости — не генеральный директор фирмы или банкир. У него либо есть эта аура очарования, твердой веры в себя и непобедимости, либо нет. И сейчас Чарли страдал от огромной течи — уровень его харизмы быстро стремился к нулю. Он никак не мог показаться подчиненным в таком виде, он должен был собраться, должен был перестать прихрамывать на покореженное футболом колено. Завтра утром, в фойе у лифта, он должен выглядеть безупречно, каждым своим движением убеждая, что ничего не случилось, что он все тот же вожак прайда.
Почему он не ответил недоноску, когда тот самым непристойным образом выставил его из зала для переговоров? Почему допустил такое надругательство над собой? Что произошло? Неужели он в самом деле стареет? Ничего подобного. Просто на этот раз он попал в переплет. Да еще в какой! Он лично поручился за кредиты на сумму в сто шестьдесят миллионов! А это чистой воды безумие! Маг предостерегал его. Золотое правило застройщиков: только чужие деньги! никаких кредитов без права оборота! никаких личных гарантий! Но он так добивался финансирования своего будущего города, что перешел все границы… а в «ГранПланнерсБанке» у него не осталось ни одного друга. Сто шестьдесят миллионов! Мил-ли-о-нов! У него могут отобрать все, чем он владеет, — вплоть до дома, до машин. Никогда еще Чарли не уходил так глубоко под воду, не тонул в такой вязкой трясине, в жуткой топи без всякой опоры… Ему вспомнились едкие уколы остряка… Почему он не поставил этого зарвавшегося Зейла… или Зелла… как его там… на место? Пусть даже для этого пришлось бы сломать негодяю челюсть.
А, ладно… плевать… после драки кулаками не машут. Чего там, когда уже навешали… Какой теперь смысл думать: «Эх, надо было его так… надо было его эдак…». Чарли открыл глаза.
— Кэп, желаете чего-нить?
Рядом, улыбаясь, стояла стюардесса Гвенетт. Конечно, откуда ей знать, в каком переплете совсем недавно побывал босс. На девушке были блузка с коротким рукавом, вышитая сине-золотыми глобусами «Крокер Глобал», и темно-синяя юбка. Однако ни строгая корпоративная униформа, ни тщательно уложенная прическа, ни макияж не могли скрыть настоящую сельскую девчонку — молоденькую, с округлыми формами простушку. А именно в простоте Чарли сейчас и нуждался. Он такого дурака свалял, когда стюардессой на «Гольфстриме» была Анжелика…
— Даже не знаю, Гвенетт, — ответил он. Хотя на самом деле отдал бы все на свете за порядочный глоток виски «Джек Дэниелз» со льдом. Но сейчас, днем? Чарли не хотел обнаруживать перед Магом сильное желание хлебнуть чего покрепче. И в то же время, с какой стати он должен себя ограничивать? Поэтому Чарли ответил: — Ну, может, ветчинные лепешки. Которые пекла тетушка Белла. Если остались. И немного «Джека Дэниелза».
Тетушкой Беллой звали кухарку в Терпмтине, типичную негритянку из округа Бейкер, что называется, старой закалки. Чарли вдруг стало не по себе — как он посмотрит в глаза тетушке Белле, когда в один прекрасный день придется сказать ей, что кэпа Чарли больше нет, что кэп Чарли лопнул, сдулся, как проткнутая шина, потерял Терпмтин и ей придется искать другой дом?
— Ага, они у нас в морозилке, — ответила Гвенетт, — но я мигом разогрею.
— А окорок дядюшки Бада есть? — Дядюшка Бад был мужем тетушки Беллы; он только и знал, что слоняться вокруг кухни, да коптить окорока в коптильне. Негр был уже стар, но держался так прямо, с таким достоинством, что Чарли частенько задумывался — уж не потомок ли тот какого-нибудь африканского вождя?
— Да, кэп, у нас всегда чуток припасено, — ответила Гвенетт.
Не только Гвенетт, но и пилоты, Луд и Джимми, обращались к нему «кэп», переняв манеру работников Терпмтина. Чарли подумал, что назовите его «кэпом Чарли», это выглядело бы как-то подобострастно. И в то же время они слишком восхищались своим боссом, слишком тепло относились к нему, чтобы обращаться с холодным, официальным «мистер Крокер». Так что получилось нечто среднее — «кэп». И Чарли такое обращение нравилось.
— Ну, тогда я бы не прочь проглотить парочку лепешек.
— А вы как, — вышло: «ка-а-ак», — мистер Струк?
— Я… Мне только стакан «Квибель».
Вот в этом весь Маг — трудится двадцать четыре часа в сутки над своим проектом «Вечная жизнь». Простая газированная вода в бутылке. Чарли никак не мог понять, что такого в этой газировке, наверняка очередное модное поветрие, просочившееся в Атланту из Нью-Йорка.
Гвенетт ушла в кухонный отсек, и перед глазами Чарли возникла очередная унылая картина… Вот Крокер смотрит прямо на Гвенетт, Луда и Джимми и говорит им, что он, их кэп… что он всего лишился. Что теперь он будет действовать как вьетконговец — идти по земле и сдавать ее пядь за пядью.
Чарли глянул на Мага.
— Не-е-е, Маг, не видать им Терпмтина. И самолета этого тоже не видать.
Вдруг его осенило. Он склонил голову набок и пристально посмотрел на помощника, словно бы собираясь сказать нечто очень важное.
— Придумал! Раз уж нам непременно надо что-нибудь, — вышло: «чё-нить», — продать, заткнуть этих ублюдков, почему бы и нет? Что, если избавиться от складов? Одним махом?
К своему удивлению и неудовольствию, Чарли заметил на лице Мага снисходительную улыбку. А улыбался тот нечасто.
— Да уж, этот бизнес вас никогда не вдохновлял, — поддержал его Маг.
— Не то слово, — ответил Чарли, — прямо в депрессию вгонял. Не выношу эти угрюмые склады. А знаешь, отчего начинается самая тоска? От одного вида этих бедолаг… как их… погрузчиков. Которые в морозильных камерах. Не помню, рассказывал я или нет… Как-то довелось мне быть на складах в Сент-Луисе… возил туда Харви Морхеда… И как раз выходит один парень, а из ноздрей у него по сосульке торчит. Представляешь?! Сосульки из носа! — Чарли покачал головой. — И как это меня вообще угораздило ввязаться в такое дело? Не представляю!
Хотя на самом деле Крокер очень даже представлял как. В 1987-м он купил старое предприятие «Мос энд Галлетт Фудз Сервис», переименовав его в «Крокер Глобал Фудз». Тогда многие крупные застройщики, вроде Джона Харберта в Бирмингеме, расширяли свой бизнес за счет других сфер производства. Харберт, так тот вообще превратился в настоящего магната. Все росло как на дрожжах. «Мос энд Галлетт Фудз Сервис» выставили на рынок по вполне приемлемой цене, к тому же в придачу к сети оптовых поставок продовольствия Чарли получал приличный кусок складской недвижимости плюс возможность украсить своим именем фуры, колесившие по всей стране. Заманчиво… Однако предприятию не хватало лоска. Показывая забитые продуктами оптовые склады, в ответ не услышишь восхищенное: «Ух ты!» А вот если привести кого в вестибюль высотки «Крокер Групп»… Пусть чертова башня стоит полупустая и выкачивает уйму денег, один только внешний глянец поразит кого угодно: скульптура Генри Мура напротив входа… мраморная арка… потолок высотой в пятьдесят футов… тонны мрамора в облицовке пола и стен… бельгийские гобелены… тапер в смокинге, по вечерам играющий классику… Да, на складе Харви Морхед долго не задержится.
