— Ну а дальше-то что?
Высокий голос Шэнкса пробился прямо через твердь невеселых мыслей Пипкаса. Видимо, парень обращался к Хэрри, потому что тот ответил:
— Дальше? Тут и гадать нечего — будет прятать свои самолеты.
— Да уж, хрен поспоришь, — согласился Шелнат.
— Простому смертному и невдомек, до чего эти засранцы цепляются за свои цацки, — сказал Хэрри.
— Что правда, то правда, — подтвердил Шелнат, — засранец вроде Крокера и слыхом не слыхивал о каких-то там скидках налетавшим определенные часы, ему не приходится простаивать перед рентгеном, пока идиот-охранник, получающий за свою работенку семь с половиной долларов в час, водит счетчиком Гейгера у него между ног. Помнишь, Хэрри, засранца из «Сайбермакс»? Как бишь его… Дьюбер?
— Точно.
— Так вот, сначала этот дерьмовый жирдяй заявляет, что уже продал свой самолет. А потом выясняется, что он продал его свояченице за чисто символическую цену.
— Жирдяй? — не понял Шэнкс.
— Десять фунтов дерьма в пятифунтовом мешке, — пояснил Шелнат. — Так что теперь каждый раз перед встречей этот хрен распоряжается, чтобы пилот доставил его в ПДК. Там, на аэродроме, его уже поджидает лимузин. По Бьюфорд-хайвэй наш клиент доезжает до центра, а потом пересаживается в такси. Чтобы все видели, как он выбирается из «помойки», за рулем которой сидит какой-нибудь араб.
— Помойки? — переспросил Фридман.
— Да ты знаешь… «Шевроле-каприс». Сейчас все таксисты разъезжают на такой. Налепят на тачку чего ни попадя — помойка, да и только.
— Нет, вы только представьте, — подхватил Хэрри, — до чего дошел, паршивец. Пока летит из Цинциннати на своем самолете, звонит секретарше и справляется у нее о расписании. Дабы знать, каким рейсом он должен был прилететь и каким должен будет улететь. На случай, если кто спросит. Вот ведь говнюк! Его бы энергию да в нужное русло — вся эта долговая бодяга давно бы закончилась. — Хэрри махнул в сторону искусственного сердца, покоившегося на великолепной этажерке. — Засранцу не мешало бы вправить мозги — сделать резекцию левого полушария.
— И мошонки, — вставил Шелнат.
— Ну и… как по-твоему… есть шанс выбить из Крокера денежки? — спросил Фридман.
Пипкас тут же отметил про себя, что Фридман задал вопрос не ему, а Хэрри.
— Принимая во внимание текущую ситуацию на рынке… — начал было тот. — Хотя, если честно… практически никакого. Я бы с удовольствием, с превеликим удовольствием наложил на имущество этого засранца арест без права выкупа. Они позвонили нам два месяца назад и сообщили, что, видите ли, «у них сложилась особая ситуация». Жалкий лепет типичного засранца: «У нас сложилась особая ситуация». Что всегда значит одно и то же: они не в состоянии покрыть проценты, не говоря уж об основных выплатах. «У нас сложилась особая ситуация», — произнес Хэрри с явным отвращением. — Да тут не ситуация, тут самая что ни на есть проблема, бо-о-ольшая проблема. На нас обрушилась гора коммерческой недвижимости, из которой денежки так и утекают. А есть еще семнадцать оптовых складов, к тому же убыточных. Ведь в чем загвоздка? Нельзя взять и навесить на все это замки, чтобы на очередном подъеме рынка распродать. У зданий есть владельцы с договорами аренды. Договорчики, понятное дело, мизерные, да и арендаторов маловато, ну да куда ж их денешь… А если позакрывать склады, бизнесу крышка — как говорится, умрет у нас на руках. Если же эти убыточные предприятия не трогать, получится, что они истекут кровью. Перевести имущество Крокера в свою собственность и распоряжаться им по своему усмотрению… За такую идею не получишь звездочку на погоны от этих вот. — Хэрри ткнул большим пальцем здоровой левой руки за спину, имея в виду сорок девятый этаж с его «генералитетом», возглавляемым Артуром Ломпри. — Есть и кое-что еще. Если мы начнем процедуру лишения Крокера права выкупа закладной, в отчетной документации банка засветятся убытки на сумму в пятьсот миллионов. Пока что эти пятьсот миллионов обозначены как активы. Полумиллиардные убытки многим покажутся… в общем, положение будет не из приятных. — Хэрри замолчал и со значением посмотрел на каждого. — Да-да, полмиллиарда, — повторил он и несколько раз кивнул, как бы говоря: «В общем, сами понимаете».
— И что обиднее всего, — заговорил Шелнат, — что кой-какое имущество Крокера вовсе не безнадежно. Вот если бы он…
— Джек, мать честная! — изумился Шэнкс. — Да ты болтаешь точь-в-точь как сам Крокер!
— А я и не говорил, что он не прав. Сказал только, что он — куча дерьма, которая ни на что не годится, кроме как трахать стюардесс на «Гольфстриме» за наши же денежки.
— Ну конечно, конечно… — усмехнулся Шэнкс. — И как это я только мог так подумать о тебе.
— Да нет же, я что хочу сказать… Вот ведь некоторые из его проектов — «Бакингем-сквер», «Уимберли-молл», «Феникс-центр» — у них же с базовой стоимостью все в порядке. Просто они обременены долгами. Однако последняя штуковина Крокера, это его фиаско, чертова башня «Крокер Групп»… да там один квадратный фут потянет на тысячу долларов! Тут уж ничего не вернешь, это точно. О прибыли или хотя бы полном погашении долга можно забыть. Если бы башня стоила хотя бы половину того, что в нее вбухали, тогда бы еще ничего. А так… сдавай хоть все до единого офисы, хоть тридцать лет подряд, все равно высотка не окупится. И как только эти чертовы кредиты вообще подписали? — И поспешно, чтобы не ставить Пипкаса в неловкое положение: — Джонни Сикамор с самого начала не владел ситуацией.
Шэнкс начал было:
— Ну, как говорил Ленин…
Хэрри перебил его:
— Ленин, Ленин… Ленину что! Ему не приходилось подтирать за такими засранцами, как Чарли Крокер.
Шэнкс, однако, упорствовал:
— Как говорил Ленин…
Фридман не дал ему договорить, обратившись к Хэрри:
— Послушай, а если раскидать это дерьмо, да побыстрее? Ну, утекли наши денежки, ничего не поделаешь. Вокруг сплошные банкротства, рынок скоро затоварится — цены и упадут. Чем дольше будем валандаться с его собственностью, тем меньше выручим за нее.
Шэнкс:
— Как говорил Ленин…
Хэрри снова перебил его:
— Еще раз повторяю — я бы с превеликим удовольствием лишил этого засранца права выкупа закладной. Но тогда наша репутация окажется основательно подмоченной.
Пипкас слушал вполуха. Вернее, он рассматривал погрязшего в полумиллиардном долге засранца с совсем другой точки зрения. Банк может уничтожить Крокера, стереть его в порошок. А может, и нет. Игра еще не сыграна. Но в одном банк не может пойти на попятную — переписать историю отношений с Чарли Крокером заново. Историю отношений с человеком, возникшим ниоткуда и на пустом месте создавшим целую империю. Империя может потерпеть крах и исчезнуть. Ну и что с того? Вон империя Наполеона тоже развалилась. Но во всем мире помнят и уважают именно Наполеона, а не его министра финансов Жозефа-Доминика Луи (Пипкас откопал имя в энциклопедии), который ничем себя не замарал и в 1815-м со спокойной душой отправился на пенсию. Он, Пипкас, учился в Гарвардском бизнес-колледже, Крокер же о Гарварде и мечтать не мог. Но Крокер обладал тем, чего не имел мсье Рэймонд Пипкас или, скорее, никогда не решался спустить с поводка — рыжим псом… Именно такое сравнение пришло в голову Рэю — рыжий пес, которого в нужный момент надо спустить с поводка… Рэй так и видел эту зверюгу… На шее пса болталась цепочка с порванными звеньями… Это был рыжий бультерьер с жутким оскалом… Внутри каждой мужской особи сидел такой рыжий зверь, но только настоящие мужчины, мужчины в полный рост, осмеливались спускать псину с поводка…
