Она постаралась выдержать его пристальный взгляд и не выдать своего смущения.
— Вот те раз — новый поворот. — Встав, она обхватила руками спинку стула. — Убийство ведь осталось нераскрытым. И расследование необходимо, кто бы его ни проводил.
— Ладно, — благодушно сказал он, сцепив руки на затылке и откидываясь на спинку стула. — Посмотрим, что у тебя есть. Тела нет. Орудия убийства нет.
— Его украли из сумки ветеринара.
— Что?
— Орудие убийства. — Она рассказала ему то, что узнала от доктора Илия Коллинза. — Скальпель старому доктору Коллинзу так и не вернули. Я хотела посмотреть среди хранящихся в суде вещественных улик — вдруг скальпель там? — а только вряд ли.
— Итак — орудия убийства у тебя как не было, так и нет. Может, объявился свидетель преступления? Она вздохнула.
— Скажите, а во время телефонного разговора губернатор случайно не упомянул рабочего ранчо по имени Клейстер Хикам?
— Значит, это правда.
— Правда. И пожалуйста, не расставляйте мне снова свои оскорбительные ловушки. Я сама собиралась рассказать вам об этом.
— Когда? Когда именно ты собиралась невзначай обмолвиться о том, что представительница нашей прокуратуры была связана с ковбоем, которого позже нашли убитым?
— Может, все-таки выслушаете меня? Она рассказала ему о Клейстере. Выслушав ее, Грег помрачнел еще больше.
— Если все это действительно так, то продолжать расследование не только глупо и политически неблагоразумно, но и опасно. Трудно предположить, что кто-то из них сознается.
Она поморщилась с досады.
— Нет, но тем не менее один из них убил Седину и, вероятно, Хикама.
Бормоча проклятия, он раздавил окурок.
— Не все сразу, давай разберемся сначала хотя бы с одним убийством. Если тебе нужно будет завтра арестовать кого-то из них за убийство твоей матери, кого ты арестуешь?
— Не знаю.
— Зачем бы старику Минтону укокошивать ее, а?
— Ангус вспыльчив и хитер. У него в руках огромная власть, и ему нравится ею пользоваться.
— Чего это ты улыбаешься?
— Надо признать, он очень располагает к себе. — Слова Минтона о том, что он хотел бы иметь такую дочь, как она, Алекс опустила. — Он невероятно груб и несдержан с Джуниором. Но чтобы зарезать человека? — задала она риторический вопрос, покачивая при этом головой. — Нет, не думаю! Это с ним не вяжется. К тому же у Ангуса не было мотива преступления.
— А у Джуниора?
— Возможно. Он разговорчив и обаятелен. Все, что он мне рассказал, — безусловно, правда, только он не все рассказывает. Я знаю, что он любил Селину. Хотел жениться на ней, когда погиб мой отец. Может, она переборщила, слишком часто говоря ему «нет»?
— Сплошные предположения. Таким образом, остается Ламберт. Как насчет него?
Алекс опустила голову, уставившись на свои побелевшие пальцы.
— Я думаю, он наиболее вероятный убийца. Грег качнулся вперед вместе со стулом.
— Почему ты так считаешь?
— У него были и мотив, и возможность совершить убийство. Он почувствовал, что его лучший друг скоро займет его место, и, чтобы помешать этому, убил ее.
— Мотив довольно убедительный. А возможность?
— В тот вечер он был на ранчо, но потом уехал.
— Точно? Есть у него алиби?
— Говорит, что был у женщины.
— Ты ему веришь? Она горько рассмеялась.
— Вот этому я могу поверить. Ни у него, ни у Джуниора проблем с женщинами нет.
— Значит, твоя мать была исключением?
— Да, — тихо согласилась она.
— А что говорит та женщина Ламберта?
— Ничего. Он не хочет называть ее имя. Если она все же существует, то наверняка живет где-то поблизости. Иначе какой смысл скрывать ее? Постараюсь нащупать ее след, как только вернусь в Пурселл.
— А кто сказал, что ты вернешься? До этих слов Алекс, разговаривая, ходила по комнате. Но тут она снова опустилась на стул.
— Грег, я должна вернуться, — умоляюще сказала она. — Я не могу бросить все на середине. Мне нужно довести расследование до конца, даже если убийцей окажется сам губернатор.
Кивком головы Грег указал на телефон.
— Он будет звонить мне сегодня, чтобы узнать, прекратила ли ты расследование. Ждет, что я скажу «да».
— Даже если это означает, что убийство останется нераскрытым?
— Судья Уоллес убедил его, что тебя просто муха какая-то укусила и что это всего лишь твоя личная вендетта.
— Но это не так.
— Не уверен. Сердце ее замерло.
— Значит, вы тоже так считаете?
— Ага, считаю. — Он говорил тихо, скорее как друг, чем начальник. — Кончай с этим, Алекс, пока мы еще разговариваем друг с другом спокойно и пока я окончательно не изгадил отношения с губернатором.
— Но вы ведь дали мне месяц.
— Это можно и отменить.
— Да у меня осталось всего чуть больше недели.
— За этот срок ты можешь столько дров наломать!
— Но могу и докопаться до правды.
На лице у него было написано сомнение.
— То ли да, то ли нет. А у меня тут лежат дела, которым нужен твой глаз специалиста.
— Я сама оплачу расходы. Считайте, что я в отпуске.
— В таком случае я не могу санкционировать то, что ты там предпримешь.
— Что ж, прекрасно.
Он упрямо покачал головой:
— Не могу я разрешить тебе этого, как не разрешил бы несовершеннолетней дочери пойти на свидание без презерватива в сумочке.
— Ну пожалуйста, Грег.
— Господи, до чего же ты упряма. — Он вынул из пачки сигарету, но не зажег ее. — Знаешь, кто особенно занимает меня в этом деле? Судья. Если бы выяснилось, что он так же невинен, как волк в овечьей шкуре, хорошую свинью мы бы подложили губернатору.
— Что-то ваши метафоры плохо сочетаются.
— Какой у тебя компромат на судью?
— Неприязнь и ничего более весомого. Этакий суетливый человечек, нервный, с бегающими глазками. — Она с минуту подумала. — Впрочем, кое-что показалось мне очень странным.
— А что именно?
— Стейси, его дочь, вышла замуж за Джуниора Минтона всего через несколько недель после смерти Седины.
— Это не преследуется законом, если только они не брат и сестра.
Она бросила на него пронзительный взгляд.
— Стейси не… ну, не тот тип, что нравится Джуниору, понимаете? Она ведь все еще любит его. — Алекс вспомнила случай в туалетной комнате Охотничьего клуба. — Джуниор очень хорош собой. Стейси ему явно не пара.
