В мозгу Ангуса рождались новые аргументы.
— А что, если мне вздумается построить свой собственный аэродром?
— Тогда мы станем конкурентами, — невозмутимо ответил Рид. — Впрочем, двоим тут негде развернуться, так что мы оба прогорим.
— Ну, я-то могу себе позволить иметь убыточный аэродром, а ты нет.
— Вряд ли вам доставит удовольствие мое банкротство. Ангус, смягчившись, рассмеялся.
— Ты прав. Черт побери, сынок, мы все равно что одна семья.
— Вот именно, все равно что, да только не семья. И вы отец Джуниору, а не мне.
— Значит, это ради него ты отказываешься от моего предложения, да? — Судя по реакции Рида, Ангуса осенила верная догадка.
Рид ни с того ни с сего взглянул на часы.
— Смотри-ка, надо бежать.
— Рид, — Ангус схватил его за руку, — ты думаешь, Джуниор когда-нибудь оценит твою преданность? Рид попробовал отшутиться:
— А мы ему не скажем. Он и так слишком заносчив. Для Ангуса дело пахло поражением, а этого он не мог перенести.
— Я ведь от тебя не отстану, сынок.
— Да у вас нет другого выбора.
— Нет, я заставлю тебя согласиться. Ты у меня не отвертишься, — пообещал Ангус, хитро поблескивая голубыми глазами.
— Вас заедает не то, что вы не справитесь без меня. Вас заедает, что не выходит по-вашему.
— Нет, Рид, сейчас ты мне и вправду нужен. И Джуниору нужен. И компании.
— С чего бы? Столько лет уж прошло, а сейчас будущее компании зависит от того, вернусь я или нет? — На осунувшемся лице Рида мелькнула догадка. — А-а, вы боитесь.
— Боюсь? — переспросил Ангус с притворным удивлением. — Чего? Кого?
— Алекс. Боитесь, что она может выхватить леденец из ваших рук. И хотите собрать вокруг себя все силы для отпора.
— Разве мы все не устоим против нее, если сплотимся?
— Мы и так сплочены.
— Разве?
— Я вас, Ангус, никогда не предам, так же как и вы меня. Ангус сделал шаг к Риду.
— Надеюсь, черт побери. Но не могу забыть выражения твоего лица, когда я вошел сегодня в эту дверь, — прошептал он. — Ты, парень, был похож на разгоряченного жеребца. А она была вся красная и с мокрым ртом.
Рид промолчал. Другого Ангус и не ожидал. Сбивчивые оправдания и извинения он бы счел признаком слабости. А в Риде он всегда ценил силу духа.
Ангус заговорил спокойнее:
— Мне самому она нравится. Пикантна, эдакий розанчик. Только больно уж умна. Тут добра не жди. — Он строго погрозил Риду пальцем. — Смотри, войдешь в любовный раж и не заметишь, чего она тут натворит. Она ведь хочет поставить нас на колени, заставить искупить вину за убийство Седины. Можешь ты допустить, чтобы все, тобой заработанное, пошло прахом? Я лично не могу. И не допущу.
Закончив разговор таким мрачным зароком, Ангус вышел из ангара.
— Где мой сын? — набросился он на бармена спустя почти час после того, как расстался с Ридом. За это время он объездил почти все любимые места Джуниора.
— Там, — ответил бармен, указывая на закрытую дверь в дальнем конце бара.
Это была убогая сырая дыра, но здесь делались самые высокие в городе ставки. Круглые сутки в задней комнате шла игра в покер. Ангус рывком распахнул дверь, чуть не сбив с ног официантку, несшую на плече полный поднос высоких бутылок из-под пива. Сквозь густое облако дыма он прошел туда, где свисавшая с потолка лампа освещала круглый покерный стол.
— Мне нужно поговорить с Джуниором, — рявкнул он. Джуниор повернул к отцу улыбающееся лицо с зажатой в углу рта сигарой.
— Нельзя ли подождать до конца партии? У меня на кону пять сотен, и, кажется, мне везет.
— Твоя собственная задница на кону, а везение все вышло, вот что я тебе скажу.
Игроки, большинство из которых так или иначе работали на Ангуса, быстро сгребли свои ставки и выскочили из комнаты. Как только последний из них скрылся за дверью, Ангус с силой захлопнул ее.
— Что, черт побери, произошло? — спросил Джуниор.
— А вот что произошло. Пока ты прожигаешь жизнь в этой вонючей дыре, твой друг Рид опять тебя обскакал. Джуниор смиренно погасил сигарету.
— Не понимаю, о чем ты.
— Это потому, что голова у тебя забита всяким дерьмом, но только не делом.
Усилием воли Ангус заставил себя успокоиться. Если он будет кричать, Джуниор надуется, только и всего. Руганью от него никогда толку не добьешься. Хоть и трудно, а надо скрывать свой гнев и раздражение.
— Алекс была сегодня на аэродроме с Ридом.
— Ну и что?
— А то, что если бы я появился там десятью секундами позже, то увидел бы, как они трахаются возле самолета, — прорычал он, забыв о своем решении сдерживаться.
Джуниор вскочил.
— Что ты несешь?
— Я сразу вижу, когда у животных гон. Если помнишь, я отчасти зарабатываю себе на жизнь тем, что развожу лошадок. Я носом чую, когда они хотят друг друга, — заявил он, дотрагиваясь до кончика носа. — Рид занимался тем, чем ты должен был заниматься, вместо того, чтобы проигрывать здесь деньги, которых ты даже не заработал.
Джуниор передернул плечами и сказал, оправдываясь:
— Но я слышал, что Алекс уехала.
— Ну так вернулась.
— Ладно, вечером позвоню ей.
— Придумай что-нибудь получше. Назначь свидание, навести ее.
— Хорошо.
— Я серьезно тебе говорю.
— Я сказал, хорошо! — огрызнулся Джуниор.
— И вот еще что: лучше, если ты об этом узнаешь от меня. Я пригласил Рида вернуться в «МЭ».
— Что?
— Что слышал.
— И он согласился?
— Нет, но отказался, надеюсь, не окончательно. — Ангус вплотную подошел к сыну, они стояли лицом к лицу. — Скажу тебе больше, если он согласится, то еще не знаю, кто у кого будет в подчинении.
Гнев и боль отразились в глазах Джуниора.
Ангус сильно ткнул его в грудь.
— Лучше займись тем, что я сказал, а не то либо Рид сядет на твое место и будет давать тебе наряды на работу, чистить конюшни, к примеру, либо мы все займемся изготовлением номеров для машин в Хантсвиллской тюрьме. В любом случае времени на покер у тебя уже не останется.
Ангус отступил на шаг и яростно пнул по столу узким носком ботинка из кожи игуаны. Стол перевернулся, и карты, покерные чипы, пепельницы и бутылки с пивом — все грохнуло на пол. Затем он вышел решительным шагом, оставив Джуниора наводить порядок.
Глава 31
Официантка подала украшенный веточками мяты куриный салат в чашках из свежих ананасов с вынутой сердцевиной. Она спросила Джуниора Минтона, не принести ли ему и его гостье еще чаю со льдом.
