По лужайке, густо покрытой инеем, от дома проложена узкая цепочка следов; она ведет к том месту, где покоится Тереза. Ноэми и Доди ежедневно совершают туда паломничество.
Ходят они туда лишь вдвоем. Третий спутник - Альмира - лежит в доме при последнем издыхании. Пуля повредила жизненно важные органы, и собака должна умереть.
Вечер. Ноэми зажигает светильник, достает прялку с колесом и садится прясть. Доди пристраивается рядом и, прикрепив к колесу соломинку, воображает, будто это ветряная мельница. Альмира лежит в углу и стонет, совсем как человек.
- Мама, - вдруг говорит мальчик, - нагнись, я хочу тебе кое-что сказать, чтобы Альмира не слышала.
- Она же все равно не поймет, сынок.
- Как - не поймет? Ведь она все понимает. Скажи, мама, Альмира умрет?
- Да, милый.
- Кто же нас будет охранять, когда ее не станет?
- Господь бог.
- Он сильный, этот Бог?
- Сильнее всех.
- Даже сильнее папы?
- Он и папе дает силу.
- А тому злому дядьке с завязанным глазом Бог тоже дает силу? Я этого дядьки боюсь. Вдруг он опять придет сюда и захочет увести меня с собой?
- Не бойся, я не позволю тебя забрать.
- А что, если он убьет нас обоих?
- Тогда мы с тобой попадем на небо.
- И Альмира тоже?
- Альмира? Нет.
- А почему?
- Потому что она животное.
- А мой любимый жаворонок?
- Он тоже не попадет на небо.
- Как же ты так говоришь? Ведь он умеет летать, а мы с тобой не умеем.
- Царство небесное, сынок, высоко-высоко; жаворонку туда не долететь.
- Значит, там нет ни животных, ни птиц? Тогда я лучше останусь здесь, с папой и с жаворонком.
- Оставайся, родной, оставайся.
- Если бы папа здесь был тогда, он бы побил того злого человека, ведь правда, мама?
- Злой человек убежал бы от него.
- А когда папа вернется?
- Еще зимой.
- Откуда ты знаешь?
- Он так сказал.
- Все, что папа говорит, - правда? Папа никогда не обманывает?
- Нет, сынок, папа всегда говорит правду.
- Но ведь сейчас уже зима.
- Значит, скоро он к нам придет.
- Ой, только бы Альмира не умерла до тех пор!
Мальчик поднялся и подошел к поскуливающей собаке.
- Альмира, милая, не умирай, не покидай нас! В царство небесное тебя с нами не пустят, нам только здесь можно быть вместе. Оставайся с нами. Летом я тебе построю из орехового дерева такой же красивый дом, какой папа нам выстроил. Я буду делиться с тобою самой вкусной едой. Положи голову мне на колени и смотри мне в глаза. Не бойся, я больше не впущу сюда того злого человека, он больше не посмеет стрелять в тебя. Как услышу, что он идет, сразу привяжу ручку двери веревкой. Он просунет в дверь руку, а я как стукну своим топориком. Не бойся, Альмира, я обороню тебя от него.
Умное животное, подняв свои выразительные глаза, смотрит на ребенка, тихонько колотя хвостом по полу. Альмира тяжело вздохнула, словно и в самом деле поняла все, что ей говорили.
Ноэми, опустив пряжу на колени, оперлась о ладонь подбородком и задумчиво следила за язычком пламени.
Тодор Кристян, уходя отсюда, в сердцах крикнул под окном: "Я еще вернусь и тогда расскажу тебе, что это за человек, которого ты любишь!".
Уже одно только обещание вернуться само по себе достаточная угроза; но что означают слова: "расскажу тебе, что это за человек"?
Кто же он, Михай? Может ли быть он иным, чем кажется? Что может рассказать о нем этот чудовищный призрак, явившийся с другого конца земли? Ах, отчего Михай ее не послушался! Надо было сделать так, как она говорила: "Лучше бы нас разделяли три фута земли!".
Ноэми не робкого десятка. Она выроста в суровых условиях и приучена полагаться на собственные силы. Нервы ее не испорчены баловством - неизбежным уделом городских детей. Олоферну и Сисаре следовало бы знать, что оружие в руках женщины опасно!
Волчица сумеет защитить свое логово от собак - у нее есть когти и зубы.
Ноэми после того ужасного столкновения всегда носит под шалью на груди остро наточенный нож Михая.
Дверь она загораживает на ночь толстой жердиной и привязывает скобу веревкой к дверной стойке.
Теперь все зависит от того, как судьба распорядится.
Если раньше прибудет Михай - быть ей счастливой, и душа ее будет спасена, если же первым явится тот чудовищный призрак - быть ей убийцей и обречь свою душу на вечные муки!
- Альмира, что же ты так стонешь?
Несчастная собака с мучительным трудом отрывает голову с колен ребенка и, вытянув шею, принюхивается. Она беспокойно скулит, повизгивает, скребет когтями пол. Из ее горла вырывается лишь глухой хрип, и не понять, что он означает: радость или злобу?
Животное чует человека.
Кто же сюда идет? Добрый человек или злой? Что у него на уме: даровать им жизнь или лишить ее?
Снаружи в ночной тиши отчетливо слышны шаги. Кто-то, хрустко приминая заиндевелую траву, идет к дому.
Из груди Альмиры вырывается мучительный хрип; она пытается подняться на ноги, но падает снова; хочет подать голос и не может. Ноэми, вскочив на ноги, прячет правую руку под шаль и сжимает рукоятку ножа.
Кто там идет?
Настороженно прислушиваются все трое: Ноэми, Доди и собака.
Теперь шаги совсем близко, и все трое узнают человека по походке. "Папа!" - с радостным смехом восклицает Доди. Ноэми острым ножом поспешно перерезает веревку на двери, а Альмира, привстав на передние лапы, все же ухитряется в последний раз приветственно взлаять.
В следующее мгновение все трое сплетают объятия: Михай, Ноэми и Доди.
Альмира из последних сил подползает к любимому хозяину, поднимает голову, чтобы лизнуть его руку, и падает бездыханной.
- Ты не покинешь нас больше? - робко спрашивает Ноэми.
- Не оставляй нас больше! - молит маленький Доди.
Михай прижимает к груди их обоих, и слезы его катятся неудержимо, орошая дорогие лица.
- Никогда... никогда... никогда!
Мертвец.
В тот год лишь последние дни марта положили конец суровому засилью зимы. Теплый, южный ветерок, призвав на помощь дождь, взрыхлил ледяной покров Балатона, а подоспевший на смену порывистый серверный ветер, взломав лед, нагромоздил торосы вдоль шомодьского побережья.
