Юити поспешно поправлял рубашку. Иностранец тоже заметил свою наготу и прикрылся. Ему потребовалось некоторое время, чтобы признать собственную слабость.
Вследствие этого досадного инцидента Юити попал домой только утром.
Рана на плече зажила быстро. Увидев шрам, Кавада преисполнился ревности и прикидывал, как бы и ему тоже вести себя подобным образом, не вызвав ярости Юити.
Юити испытывал некоторые трудности в отношениях с Кавадой, который делал резкое различие между своим социальным положением и радостью, которую испытывал в унижениях любви. Молодого человека это повергало в смущение. Даже несмотря на то, что Кавада мог бы целовать подошвы ног того, кого он любит, он не позволил бы этому человеку и пальцем коснуться своего социального статуса. В этом отношении он был прямой противоположностью Сунсукэ.
Под его руководством Юити пришёл к пониманию пустоты богатства, славы и положения в обществе, людского безнадежного невежества и глупости, особенно бессмысленного существования женщин, и того, как скука существования придаст содержание всем его страстям. Чувственные порывы, которые еще в мальчишеские годы открыли для него человеческую жизнь со всеми её мерзостями, приучили его сносить все это как само собой разумеющееся. Следовательно, его понимание жизни было избавлено от горечи. Ужасы жизни, которые он видел, вызывающее изумление ощущение, что какая-то темная глубокая жизненная яма разверзается у него под ногами, были лишь одними из многих здоровых подготовительных упражнений для его роли зрителя при родах Ясуко – не больше, чем физическая тренировка для бегуна под чистым синим небом.
В социальном плане Юити стал более уравновешенным, правда, с оттенком юношеского максимализма. Его финансовые способности были признаны. По настоянию Кавады он подумывал пойти в производство.
Как считал Юити, экономика – это чрезвычайно человечный предмет. В связи с тем, что она была связана непосредственно и глубоко с желаниями человека, деятельность по её организации была усилена. В одно время в годы развития экономики свободного предпринимательства она проявляла автономные способности, благодаря близкой связи с желаниями, собственными интересами быстро растущей буржуазии. Однако сегодня она переживает период упадка, и все потому, что её организация отделилась от желаний и механизировалась, привнося, таким образом, ослабление желания. Новая система экономики должна обрести новое желание.
Самое большое зло определенно лежит в беспричинном желании, беспредметном желании. Почему? Любовь в целях размножения, эгоизм в целях распределения прибылей, страсть рабочего класса к революции с целью достижения коммунизма – вот достоинства различных правящих обществ.
Юити не любил женщин, но женщина родила Юити ребенка. В этот момент он увидел мерзость не желания Ясуко, а беспредметного желания в жизни. Пролетариат также, не осознавая того, по-видимому, был рожден из такого рода желания. Изучение экономики, таким образом, привело Юити к новой концепции желания. Он стремился подняться над этим желанием.
Взгляд Юити на жизнь не был, как это можно было ожидать от молодого человека, отмечен нетерпением творить великие дела. Когда он смотрел на противоречия и мерзости общества, он испытывал странное стремление занять место среди них. Путая свои инстинкты с беспредметным желанием жизни, он хотел от промышленника разнообразных даров. Если бы Сунсукэ услышал его, он бы отвел глаза при мысли, что Юити обладает столь ординарным амбициям. Несколько веков назад красавец Алкивиад, тоже привыкший, что все его любили, стал точно таким же героем тщеславия. Юити начинал подумывать, что он обязательно воспользуется хорошим отношением к нему Кавады.
Наступило лето. Между сном и плачем, плачем и кормлением грудью жизнь малышки, которой не исполнилось еще и месяца, не отличалась большим разнообразием. Её отец, однако, не уставал наблюдать за монотонной рутиной её существования. Движимый любопытством, он попытался насильно разжать её крошечный кулачок, чтобы посмотреть на комочек корпии, который она сложила туда с самого рождения, за что был выбранен её матерью.
Здоровье матери Юити от радости при виде того, о чем она мечтала и на что надеялась, быстро улучшалось. Различные симптомы недомоганий Ясуко, которые вызывали беспокойство перед родами, исчезли бесследно. Счастье домашних было почти безоблачным.
Уже за день, как Ясуко вышла из больницы, на седьмой день
[126]
после того, как ребенку дали имя Кэйко, от родных Ясуко пришло церемониальное кимоно из алого газового крепа, расшитое золотом, с деревянной гнедой лошадкой фамильного герба Минами. К нему прилагались желтовато-розовый пояс-оби и красная парчовая сумочка-кошелек с вышитым гербом. Это было предвестием подарков. От друзей и родственников присылались красные и белые
[127]
шелка. Приходили детские комплекты, серебряные ложки
[128]
с выгравированным гербом. Киотские куклы в застекленных коробках, вместе с детскими одёжками, госё
[129]
, детские одеяльца.
Однажды из универмага доставили большую темно-красную детскую коляску. Поистине роскошная конструкция изумила мать Юити.
– Кто же это мог прислать? О, да это кто-то, кого я не знаю! – сказала она.
Юити посмотрел имя отправителя. Это был Яитиро Кавада.
Когда мать позвала Юити к черному ходу и он увидел коляску, она внезапно пробудила в нём грустное воспоминание. Эта коляска была очень похожа на ту, перед которой так долго стояла Ясуко на четвертом этаже универмага своего отца. Это было почти сразу после того, как Ясуко узнала о беременности.
Из-за этого подарка ему пришлось кратко описать жене и матери историю знакомства с Яитиро Кавадой, исключая то, что могло бы оскорбить их. Из его рассказа мать поняла лишь, что Кавада учился у Сунсукэ. Она была довольна, что её сын обласкан вниманием высокопоставленных особ. И поэтому, когда в конце первой недели лета от Кавады пришло приглашение Юити посетить его коттедж на побережье Хаяма – Иссики, мать Юити настояла, чтобы он туда поехал.
– Передай ему наилучшие пожелания от твоей жены и семьи, ладно? – сказала она и из своего неизменного чувства долга вручила сыну пироги в качестве подарка для гостеприимного хозяина.
Летний дом не был большим по сравнению с лужайкой, на которой он был расположен. Когда Юити добрался туда около трех часов дня, он удивился, когда рассмотрел, что стариком, сидящим напротив Кавады на застекленной веранде, был Сунсукэ. Юити смахнул пот и, улыбаясь, направился к мужчинам на овеваемой морским бризом веранде. На людях Кавада сдерживал любые чувства, которые могли бы показаться чрезмерными. Он говорил медленно и избегал смотреть Юити в лицо. Когда Сунсукэ пошутил по поводу коробки с пирогами и записки, которую послала мать Юити, все трое почувствовали облегчение. Все встало на свои места.
