– Можешь его утешить: герои всегда страдают от своих сородичей.
– Кстати, о женщинах. Куда делась та богатая краля в мехах? Она ведь раньше частенько к тебе наведывалась…
– Да понимаешь, что-то ей последнее время нездоровится.
– Жалко. А что у нее за болезнь?
– Трудно сказать. Не берусь ставить диагноз.
– Вообще-то, с ее деньгами, – пробормотал Мак, – этого следовало ожидать…
– Постой, при чем тут деньги?
– Как при чем? – Мак подивился доковой непонятливости. – Допустим, муж у женщины получает двадцать пять долларов в неделю. Так она здоровехонька. И ребятишки на ней, и домашняя работа – все ей нипочем, разве что подустанет иногда… Но стоит мужу получить прибавку к жалованью, долларов хотя бы в двадцать пять, тут же и пойдут у нее простуды, аспирины, витамины…
– Да это прямо-таки новая медицинская теория!
– Какая же она новая? Разуй глаза!.. Слушай дальше. Повысят мужу жалованье до ста долларов в неделю. И что же? Женушка тут же выпишет журнал «Тайм» и вычитает себе какую-нибудь диковинную болезнь, там ведь про это на каждой странице. Есть, между прочим, женщины с такими болезнями, что знаменитые доктора только руками разводят! Сейчас самая модная болезнь – алергея. По-нашему, по-простому, раньше ее сенной лихорадкой звали. Кстати, гениальная голова эту самую алергею придумала – я бы сразу патент выдал! Как захочешь от работы отвильнуть, сразу говоришь: у меня на эту работу алергея. У некоторых женщин алергея на грязную посуду – чтоб не мыть… В общем, так скажу: стоит мужчине прилично зарабатывать, тут же дома лазарет…
– Мак, ты циник.
– Почему? Я правду говорю. Покажи мне хоть одну женщину, у которой муж хорошо зарабатывает, и чтоб она была здоровая…
Док хмыкнул.
– Значит, вот какой диагноз ты моей подруге поставил.
– Не знаю, не знаю, – сказал Мак. – У нее особый случай. Тут ведь не просто деньги. Тут большие деньги! А раз так, то и болезнь надо не как у всех, а какую-нибудь непонятную. Такую, что одной английской солью не отделаешься. Пойдет она, милая, по докторам. Обступят они ее, в затылках почешут, руками разведут – мол, первый такой случай в нашей практике…
– Ну, спасибо, Мак, потешил, – Док смеялся от души. – Давно не слышал я твоих речей…
– Скажи уж, не слушал. Ладно. А вот как ты думаешь: доктора, они люди честные?
– Что за странный вопрос?
– А то, что я не хуже их мог бы богачек лечить!
– Это как же?
– А вот так. Во-первых, я нанимаю себе ассистента, глухонемого. Работа у него важная: сиди, помалкивай с умным видом. Во-вторых, покупаю бутылку горькой соли, развожу и разливаю в маленькие флакончики с притертой пробкой. Получается шикарное лекарство под названием… допустим, «Лунная пыль». За каждую чайную ложку я бы брал по тридцать долларов, – принимать внутрь у меня в кабинете. А еще я бы придумал специальный аппарат-кресло с разными блестящими трубочками и с разноцветными лампами. Сажаешь туда женщину, пристегиваешь ремни, включаешь – и начинает ее в этом кресле вихлять!.. Полчаса – двенадцать долларов. А вихляет ее так, как она сама бы могла – если б, скажем, дома белье стирала. Вот бы я всех богачек и вылечил. И сам бы, глядишь, разбогател… Они, конечно, через неделю снова какую-нибудь хворь найдут, но и я к тому времени что-нибудь новенькое выдумаю. Скажем, пилюли – смесь снотворного с возбуждающим, чтоб ни туда и ни сюда!..
– Слава богу, что у тебя нет врачебного диплома, – сказал Док.
– Это почему?
– Действительно, почему? – удивился вдруг сам Док, не находя аргументов. – Постой, а как насчет профилактики заболеваний?
– Как сделать, чтоб они не болели?
– Вот-вот.
– Да очень просто. Не приноси домой ни гроша.
Док помолчал, посмотрел на морских звезд – между лучами проступала семенная жидкость.
– Слушай, Мак. Тебе, наверное, от меня что-нибудь надо, раз пришел?..
– Вроде нет. Может, и было надо, да я уж забыл. Я главное рад, что у тебя все прошло.
– Что прошло?
– Ну, эта… восьминожья болезнь.
– Рад, говоришь! – рассердился Док. – Так знай же – все равно будет по-моему! Книжку – умру, а напишу! Мне бы только в Ла-Джоллу добраться, к весенним приливам!
– Хорошо, хорошо, – испуганно проговорил Мак. – Пусть будет по-твоему.
Вернувшись в Королевскую ночлежку, Мак сказал ребятам:
– Эх, показалось мне поначалу, что дело на поправку пошло. А потом… – Мак махнул рукой. – В общем, нельзя ему писать эту чертову книжку…
17. Окрутила!
Поступь у Сюзи была легкая. Сюзи взошла на крыльцо Западной биологической и постучала, – а змеи даже не застрочили трещотками.
– Войдите! – крикнул Док, не отрываясь от микроскопа.
Сюзи стояла в дверях, на ладони тарелка с диковинным, красивым тортом, в другой руке – бумажный пакет с банками пива.
– Добрый вечер, – сказала она церемонно.
Док поднял глаза.
– А-а, здравствуйте. Боже, это еще что?!
– Торт. Джо Элегант испек.
– Зачем?
– Наверное, Фауна велела.
– Что ж, я надеюсь, тебе он будет по вкусу.
Сюзи рассмеялась:
– По-моему, этот торт не для еденья, а для гляденья… Вот еще Фауна пива прислала.
– Это уже лучше, – сказал Док. – Так чего Фауне от меня надо?
– Ничего.
– Странно.
– Куда поставить торт? – спросила Сюзи.
Тут Док посмотрел на Сюзи, а Сюзи на Дока, и обоим в голову пришла одна и та же мысль – а торт-то похож на свадебный! – и они принялись хохотать. У Сюзи аж слезы выступили на глазах. «Ой, мамочка, не могу», повторяла она, всплескивая руками и зажмуриваясь. Док закидывал голову, хохотал раскатисто, шлепал себя по коленкам. И так им было хорошо смеяться, что они нарочно еще долго не унимались.
– Ой, мамочки, – сказала Сюзи, – глаза хоть вытереть. – Она поставила торт на клетку с гремучими змеями – комната наполнилась истошным треском. Сюзи в испуге отскочила в сторону.
– Что это?!
– Гремучие змеи.
– Для чего ты их держишь?
– Беру яд на продажу.
– Ни за что б не стала жить в одной комнате с этими грязными тварями.
– И вовсе они не грязные. Они даже меняют кожу, в отличие от людей.
– Все равно, ненавижу змей, – Сюзи передернулась.
– Ты так говоришь оттого, что их не знаешь.
– И слава богу, что не знаю. Грязные, мерзкие!
