При помощи магических чар Моргана сотворила меч с ножнами, как две капли воды похожий на волшебный Эскалибур. После чего она исхитрилась выкрасть Артуров меч и заменить его на свой, поддельный. Дальше уже все было несложно: сыграв на чувствах влюбленного юноши, Моргана выманила у Акколона обещание помощи и подробно его проинструктировала. А тому что оставалось делать — коготок увяз, всей птичке пропасть. Согласился Акколон поступить против совести, и единственным утешением ему стала улыбка, которой озарилось лицо любимой. Он-то полагал, что видит отсвет любви, хотя более опытное око сразу бы распознало радость скрытого торжества. Ибо Фея Моргана не знала любви. Ее страстью была ненависть, и лишь разрушение доставляло этой женщине удовольствие.
Итак, следуя наставлениям Морганы, Акколон вошел в доверие к королю Артуру и безотлучно находился при нем.
А в ту пору было так заведено, что короли и рыцари, коли не воевали, то большую часть времени проводили на охоте (благо, всю Англию покрывали густые леса, и бродили по тем лесам многочисленные, ныне вымершие звери). Это было нелегкое, а подчас и опасное занятие. Случалось, что охотники сутками вели погоню за дичью — сломя голову скакали по изрытым оврагами лесам, скалам и болотам; или же сталкивались один на один с разъяренным кабаном или медведем. Подобным образом рыцари тренировали отвагу и выносливость, а заодно и обеспечивали себя свежим и сочным мясом, столь уместным на многолюдных застольях.
И вот однажды король Артур, как обычно, отправился со свитой на охоту. Долго они рыскали по лесу в поисках добычи, и наконец увидели великолепного самца-оленя. Кинулись рыцари в погоню, и так уж вышло, что трое охотников — сам король, сэр Уриенс и Акколон — оторвались от остального отряда. Кони под ними были добрые, неутомимые, и скакали они, не замечая ни времени, ни расстояния. Опомнились только когда уже десять миль отделяли их от прочих охотников. Остановились, огляделись, увидели вдалеке красавца-оленя с размашистыми рогами, и вновь пустились вскачь: минуя густой подлесок и предательские топи, перепрыгивая на полном скаку через ручьи и поваленные деревья, скакали они до тех пор, пока не захрипели взмыленные скакуны и не пали без сил на землю.
Остались охотники пешими и беспомощными, а добыча их по-прежнему маячила вдалеке и не давалась в руки.
— Плохо дело, — сказал король Артур. — Олень, конечно, знатный, но нам его не догнать. Более того, мы и сами оказались в бедственном положении.
— Ничего другого нам не остается, — откликнулся сэр Уриенс, — как искать прибежища. Надо найти безопасное место и переждать, пока подойдет помощь.
Так они и сделали — устало побрели через лес и шли, пока не выбрались на берег широкой реки. А там увидели своего оленя: со всех сторон его обложила стая гончих, а одна борзая сука уже вцепилась в горло. Король Артур отогнал собак и собственноручно прикончил оленя. Затем поднес к губам охотничий рог и протрубил традиционный сигнал окончания гона.
Только тут рыцари огляделись по сторонам и увидели на темной речной глади небольшое судно, богато убранное шелками, которые свешивались с бортов до самой воды. Барка бесшумно двигалась к берегу и в конце концов ткнулась носом в песчаную отмель неподалеку от того места, где стояли рыцари. Артур приблизился к судну и, приподняв шелковые покрывала, заглянул внутрь — там никого не было. Тогда он подозвал своих друзей, и все трое поднялись на борт барки. Молча разглядывали они роскошную обстановку, шелковые подушки и бархатные драпировки. А затем усталость сморила их, рыцари опустились на мягкие подушки и заснули. Проспали они до самого вечера, а когда очнулись, увидели, что тьма уж окутала лесную чащу. Издалека доносился крик ночных птиц, в прибрежных камышах сновали дикие утки.
И пока Артур с товарищами зевали и протирали сонные глаза, вдруг засияли вокруг яркие факелы, и стало светло, будто днем. Откуда ни возьмись появились двенадцать прекрасных дев в шелковых одеяниях, которые обратились к королю, назвав его по имени. Радостно приветствовали они рыцарей и проводили в небольшую хижину, тоже богато убранную гобеленами и драпировками. Там уже был накрыт стол со множеством различных вин и такими изысканными яствами, каких рыцари прежде и не видывали. После долгого и приятного ужина почувствовали гости, что глаза их слипаются от обильных возлияний. А девицы уж тут как тут: отвели каждого из рыцарей в отдельную хижину и уложили спать на мягкую постель. И заснули все трое глубоким сном без сновидений.
Наутро сэр Уриенс проснулся и увидел, что лежит в собственной постели в Камелотских покоях, а рядом с ним его супруга Фея Моргана. Подивился рыцарь, как такое может быть, ибо помнилось ему, что накануне засыпал он в лесу, в двух днях пути от замка. Долго он лежал, разглядывая жену сквозь полусмеженные веки и пытаясь восстановить ход событий. Но так ничего и не вспомнил, а расспрашивать Моргану сэр Уриенс не решился, ибо опасался узнать нечто такое, чего знать не желал. Посему он счел за благо сделать вид, будто ничего необычного не произошло.
Что же касается короля Артура, то он очнулся на каменном полу в темнице. Оглядевшись, он понял, что находится в донжоне незнакомого замка. В тусклом свете, падавшем из узкой бойницы, разглядел Артур и других узников, которые стенали и причитали поблизости.
— Где я? — спросил король. — И кто вы такие?
— Все мы плененные рыцари, — услышал он в ответ. — Нас здесь двадцать человек, и многие сидят в этой темнице уже восемь лет.
— Но по какой причине вас держат в заточении? Может, ради выкупа?
— Если бы, — вздохнул один из рыцарей. — Все гораздо хуже, сэр. Мы находимся в замке сэра Дамаса, про которого известно, что он коварный и подлый трус. Он ведет нескончаемую тяжбу за наследство со своим младшим братом — храбрым и честным рыцарем по имени сэр Аутлак. Дамас хитростью захватил все наследные земли, оставив брату лишь крохотное поместье с прилегающим участком, да и то сэру Аутлаку приходится удерживать с помощью оружия. Народ во всей округе поддерживает младшего брата, ибо он поступает с людьми по чести, как и надлежит доброму христианину. Дамаса же все ненавидят за скупость и жестокость. К тому же он, как и все трусы, злопамятный и мстительный человек. Рознь эта тянется уже долгие годы, и сэр Аутлак неоднократно предлагал решить дело на рыцарском поединке: он готов сразиться с Дамасом или любым другим рыцарем, который возьмется отстаивать права старшего брата. Но беда в том, что сэр Дамас сам боится биться на поединке, а найти себе замену никак не может. Люди так ненавидят Дамаса, что никто добровольно не соглашается выйти вместо него на ристалище. И тогда он устроил настоящую охоту на честных рыцарей. Вместе с кучкой беспринципных наемников он отлавливает одиноких рыцарей, направляющихся на поиски ратных подвигов, и заключает их в темницу. Так мы все здесь и очутились. Дамас обещал свободу тому, кто согласится сразиться за его права. Но таковых не сыскалось. Многие рыцари предпочли погибнуть от голода или пыток, чем идти на сделку с ненавистным Дамасом. А теперь — по прошествии многих лет неволи — мы настолько ослабели, что уже и не смогли бы биться на поединке… даже если б и захотели.
