Вот он, благородный образец в лице его дяди, понял юноша. Этот рыцарь, ныне мирно почивающий под деревом, так же спокойно — без колебаний и отчаяния — пойдет навстречу судьбе и, коли надо, встретит смерть, как заслуженную награду. Именно поэтому сэр Ланселот будет вечно жить в памяти людей как идеальный рыцарь без страха и упрека. И, осознав это, юноша без колебаний сделал свой выбор: отныне и навеки сэр Лионель будет на стороне своего дяди и того мира, который он представляет. Он осторожно отогнал назойливую муху, которая все норовила сесть на лицо спящему рыцарю.
Полуденное солнце припекало не на шутку, а под яблоней лежала густая тень. Лионеля и самого начало клонить в сон, но тут сверху упало яблоко, которое едва не угодило в лицо спящему Ланселоту. Поймав плод на лету, юноша попытался его надкусить, но с отвращением отбросил в сторону. Яблоко оказалось недозрелым, кислым и к тому же червивым. Так что Лионель вздохнул и вновь стал обозревать окружающий пейзаж. Перед ним расстилалась холмистая равнина, ограниченная с юга зелеными холмами. Один из них — самый высокий и окруженный семью глубокими рвами — издали напоминал полуразрушенную крепость древних богов или же обиталище сказочных великанов. От земли поднимались волны нагретого воздуха, и вся картинка слегка дрожала и плыла, подобно призрачному миражу. Громкое жужжание привлекло внимание Лионеля. Он снова перевел взгляд на дядю, и увидел, что над тем кружит мохнатый шмель. Взмахом руки он прогнал непрошеного гостя и невольно залюбовался сэром Ланселотом. Тот спал совсем тихо — так, что дыхания почти не было слышно. На губах играла легкая умиротворенная улыбка. Со стороны можно было подумать, что какая-нибудь добрая волшебница мимоходом наложила заклинание на спящего рыцаря. Наверное, так же будет выглядеть Ланселот, когда после долгой и достойной жизни душа его мирно распростится с бренным телом и отлетит в иные сферы. И юноша почувствовал, что ему очень дорог этот человек. Захотелось быть связанным с ним не только родственными связями, но еще и общими деяниями. Возможно, Лионелю удастся совершить какие-то рыцарские подвиги, которые он посвятит своему дяде. Во всяком случае он принял решение впредь всегда быть рядом с сэром Ланселотом, дабы защищать его от злобных происков мелких людишек, маскирующих свою духовную нищету под цинизм.
Приняв столь важное решение, юноша погрузился в дремотное и благостное состояние. Он лениво наблюдал, как трудолюбивые пчелы кружат над желто-голубым цветочным ковром. И, когда вдалеке появились какие-то люди, он не сразу поверил своим глазам. Сначала ему показалось, что эти четыре колеблющиеся в полуденном зное фигуры забрели в их явь из чьего-то сна. Но затем Лионель услышал приближавшийся стук копыт и понял, что всадники ему не примерещились. Впереди скакали три рыцаря, причем видно было, что они отчаянно подгоняют своих лошадей, пытаясь оторваться от погони. А кто же гнался за ними? Юноша присмотрелся и даже рот разинул от удивления: троицу нагонял человек такого огромного роста, какого Лионель прежде никогда не встречал. Он не жалел своего коня, и расстояние между рыцарями быстро сокращалось. Великан надвигался на беглецов, подобно темной грозовой туче — столь же страшный и неотвратимый. Вот он поравнялся с последним из рыцарей и ловким движением копья вышиб того из седла. Не останавливаясь, он помчался дальше, и скоро двух других рыцарей постигла та же печальная участь. После этого зловещий преследователь вернулся и, спешившись, принялся связывать поверженных рыцарей уздой от их же собственных лошадей. Покончив с работой, великан без труда поднял пленников и водрузил каждого в свое седло.
Сэр Лионель бросил быстрый взгляд на дядю и подивился, как это шум погони не разбудил его. Юноша ощутил прилив небывалой отваги и решил немедленно атаковать великана. Он представил, как обрадуется дядя, когда проснется; как будет гордиться его, Лионеля, победой. Ему и в голову не пришло усомниться в подобном исходе событий. Потихоньку поднявшись с места, сэр Лионель отошел в сторонку, где паслись их с дядей лошади. Вскочив на коня, он помчался к великану-победителю, дабы вызвать его на поединок. Юноша с такой силой ударил копьем рыцаря, что тот развернулся на месте вместе со своим конем, однако сумел удержаться в седле. Решившись на вторую попытку, сэр Лионель увидел, что рыцарь спокойно сидит и дожидается его.
— Это был знатный удар, — сказал незнакомец. — И я удивлен, что нанес его такой тщедушный рыцарь. Ведь с виду вы почти мальчишка, а крутанули меня так, как ни одному человеку не удавалось на моей памяти. Сэр, я предлагаю вам заключить мир. Мне не хотелось бы обращаться с вами, как с этими баранами.
Лионель еще раз взглянул в сторону спящего дяди и гордо ответил:
— Я буду рад заключить с вами мир, сэр. Но только прежде вы должны мне сдаться и освободить своих пленников. Просите у меня пощады, как предусмотрено рыцарским кодексом, и я обещаю проявить милосердие.
Огромный рыцарь с удивлением воззрился на юношу.
— Если б не ваш удар, — сказал он, — я бы подумал, что вы сумасшедший. Посмотрите на себя, сэр! Вы же вполовину меньше меня. Тем не менее вы сражаетесь и разговариваете, как настоящий рыцарь. Нет, я не прощу себе, если покалечу такого маленького, но отважного воина.
— Просите пощады, — настаивал сэр Лионель, — или же будем биться до конца.
— Не желаю делать ни того, ни другого, — ответил рыцарь.
Тогда Лионель взял копье на изготовку, пришпорил коня и вновь понесся на противника.
Не успел он проскакать и половины положенного расстояния, как незнакомец демонстративно опустил свое копье и отбросил в сторону шит. Когда же сэр Лионель приблизился, он ловко уклонился от удара и, вытянув свою могучую правую руку, обхватил юношу за талию. Одним движением выдернул он незадачливого воина из седла, как хозяйка выдергивает репу из грядки. Бедняга Лионель ощутил, как неимоверная сила сжала ему грудь — сколько ни извивайся, ни дергайся, а не освободишься. От такого напряжения, у юноши перед глазами поплыли кровавые круги, и он на время лишился чувств.
Когда же пришел в себя, то к стыду своему обнаружил, что руки-ноги у него связаны, а сам он висит лицом вниз, точно бурдюк, перекинутый через спину коня. Понял Лионель, что его постигла участь остальных трех рыцарей. Некоторое время спустя подъехали они к мрачному строению, обнесенному стеной и крепостным рвом. Рядом с ним рос могучий дуб, а на его ветвях висело множество рыцарских щитов. Некоторые гербы показались юноше знакомыми — не иначе как принадлежали рыцарям Круглого Стола. А уж когда углядел Лионель среди прочих и щит своего старшего брата, сэра Эктора Окраинного, то и вовсе закручинился.
В полутемном зале великан сбросил своих пленников на каменный пол и сказал, обращаясь к сэру Лионелю:
— Этих-то я немедленно отправлю в темницу. А вас, храбрый юноша, едва не выбившего меня из седла, намереваюсь освободить. Коли попросите у меня пощады честь по чести, да принесете клятву в верности, я вас отпущу на все четыре стороны.
Юноша с трудом перевернулся на бок и бросил взгляд на своего мучителя.
— А кто вы такой, сэр? — спросил он. — И для чего пленили всех тех рыцарей, чьи щиты висят у входа?
