– Принеси мне пива. – Видя, что она замешкалась, обеспокоенно глядя на мальчика, Мерфи дал ей затрещину, попав чуть повыше виска. – Я сказал, принеси мне пива, – повторил он, нарочито четко выговаривая каждое слово. – Ты что, тупая или оглохла?
Она быстро выбежала из комнаты, моментально вернувшись с банкой «Корс».
– Это последняя. Как только Майкл проснется, я схожу возьму тебе еще. А заодно куплю что-нибудь и на ужин. Что бы ты хотел?.
Он удовлетворенно фыркнул. Вот эти слова были ему больше по вкусу. Иногда эта сука переставала слушаться, и ему приходилось напоминать, кто хозяин в доме.
– Да уж во всяком случае не ту гадость, которую ты приготовила на прошлой неделе.
– Pollo guisado. Это мексиканское жаркое.
– Я даже не мог понять, из какого дерьма оно сделано – Сегодня вечером я нажарю тебе картошки. Он отрыгнул пиво и тюремный воздух. Теперь ее желание угодить начинало его раздражать. «Женщинам лучше рождаться немыми», подумал он.
– И приготовлю бифштексы. С луком, как ты любили Уже не слушая, Мерфи смял пустую банку из-под пива и отбросил ее в сторону, затем стал рыться в куче барахла наверху комода.
– Куда ты его дела?
– Пожалуйста, не надо. Нельзя. Не здесь. Если сюда заглянет кураторша из службы социальной помощи…
На комоде стояла прозрачная пластиковая со множеством отделений коробка, в которой лежали десятки бусин различных размеров, форм и расцветок. Он со злобой взмахнул рукой и столкнул ее на пол. Издав сдавленный крик, женщина беспомощно смотрела, как просыпавшийся бусины катятся по потрескавшемуся линолеуму.
Мерфи грубо схватил ее за руки и резко встряхнул.
– Забудь об этих чертовых бусинах. Где мой порошок?
На ее лице отразилось смятение, но искра неповиновения в глазах сразу же погасла.
– В нижнем ящике.
– Достань.
Когда она нагнулась, ночная рубашка плотно обтяну ей бедра. Он провел руками по ее ягодицам и сильны твердыми пальцами стал мять ее плоть.
– После нескольких дней в тюрьме даже твоя жирная жопа кажется мне привлекательной.
Она выпрямилась, но он не убрал рук, а начал поднимать ей ночную рубанку.
– Не надо. Пожалуйста, – жалобно прошептала она его отражению в зеркале. – Майкл может проснуться.
– Заткнись и приготовь мне парочку. – Увидев, что она собирается возразить, он больно ущипнул ее. – Сейчас же.
Она трясущимися руками открыла пластиковый мешочек, высыпала оттуда на потрескавшееся зеркало немного кокаина и игральной картой провела в белом порошке две дорожки. Мерфи проворно наклонился и вдохнул их через небольшую соломинку, затем втер остатки в десны. Эффект был сильным.
– Ага, уже лучше, – вздохнул он. Уперев руки ей в поясницу, он согнул ее пополам, заставив почти уткнуться лицом в комод, и расстегнул штаны.
– Не сейчас!
– Заткнись! – Мерфи пытался просунуть руку между ее ног, но она держала их плотно сжатыми. Он снова ударил ее ладонью повыше виска, на сей раз сильнее, и она вскрикнула. – Раздвинь ноги и заткнись, – прорычал он.
– Я не хочу делать это так.
– Хорошо. – Его тон был очень нежным, но лицо перекосилось от злобы и сделалось безобразным. Он обернул большую прядь ее волос вокруг своей кисти и, заставив ее повернуться к нему лицом, поставил на колени. Затем поднес к ее лицу красный от возбуждения пенис.
– Не хочешь делать это так, будем делать по-другому. Видишь, какой я сговорчивый. Тебе так больше нравится, а? – Он крепче потянул ее за волосы. – А если ты сделаешь мне больно, я вырву у тебя из головы каждый волосок прямо с корнем.
– Ладно, ладно, я все хорошо сделаю. – Она взглянула на спящего мальчика и заплакала от боли и унижения. – Но в той комнате.
– А мне нравится здесь.
– Пожалуйста, прошу тебя. Малыш спит, – всхлипнула она.
– Господи, какая же ты уродина, когда ревешь!
– Я больше не буду плакать, правда, клянусь. Только пожалуйста, не заставляй меня…
– Ребенок спит, – прошептал он. – Но я могу разбудить его. А что, должен же он когда-нибудь начать просвещаться. – Мерфи сделал шаг по направлению к кроватке.
Она обхватила его ноги.
– Нет, нет! – Ее мольба была почти беззвучной.
– Тогда начинай!
Он получил особое удовольствие, наблюдая сверху, к она жадно принялась за дело, быстро и упорно работ ртом. Она отчаянно старалась, чтобы он кончил как можно скорее и чтобы все это было позади.
Но он был умнее, чем думала эта сука. Разгадав ее маневр, Мерфи оттягивал конец столько, сколько мог. Когда он кончил, из его груди вырвался громкий звериный рев.
Удивительно, но Майкл так и не проснулся.
После ужина Мерфи уселся смотреть телевизор. В телестанции передавали новости. Он то и дело переключался с одного канала на другой, пережидая, пока кончится вся эта чушь.
На одном из каналов его внимание привлекла хорошенькая рыжеволосая женщина. Он уже видел ее раньше, но как-то не обратил на нее внимания. Смазливое личико, плоская грудь. В правом углу экрана появилась фотография ребенка. Женщина увлеченно говорила микрофон:
– …Им не занимались. И отец, и мать употребляли наркотики. У мальчика могут возникнуть некоторые трудности с привыканием, но у него есть неограниченные возможности для того, чтобы стать умным, здоровым и эмоционально стабильным ребенком. Если найдется семья готовая дать ему любовь и воспитание, в которых он так нуждается, этот мальчик…
Мерфи слушал со все возраставшим интересом. Когда передача закончилась и рыжеволосая в теленовостях вновь уступила экран дураку-ведущему, Мерфи тяжелым взглядом посмотрел на мальчика, игравшего в углу комнаты со своей грязной плюшевой игрушкой.
Ребенок раздражал его и мешал. Он не очень шумел, к тому же успел на собственной шкуре усвоить, что Мерфи следует пореже попадаться на глаза. Но Майкл постоянно мешал ему делать то, что ему хотелось, начиная с секса и кончая храпом.
В собственном доме ему приходилось постоянно следить за собой. Из-за этого паршивца она то и дело пилила его по тому или иному поводу. Не делай того, а то Майкл может тебя увидеть; не говори сего, а то Майкл может тебя услышать. Того нельзя, этого нельзя, ничего нельзя. Господи! Разве этого не достаточно, чтобы довести человека до умопомрачения?!
Да еще эта треклятая инспекторша из службы помощи детям вечно сует свой длинный острый нос в его дела. Скорее всего, она-то и напустила на него фараонов, после того как он в прошлый раз обработал свою женушку. Да, пришлось немножко погонять ее по квартире. Ей это было полезно. Он пришел домой, а ее нет. А когда она наконец появилась, то не хотела говорить ему прямо, где была. Что же ему было делать, так и оставить ее безнаказанной?! Кроме того, зря он разрешил ей заниматься нанизыванием этих дурацких бусин. От этого она возомнила себя слишком независимой.
