– Нет, это ты скажи, что думаешь. Я пришла выслушать твое мнение. В уплату за этот треклятый омлет.
– Я едал и похуже.
– Спасибо.
Он сложил пальцы в кулак и задумчиво постучал ими по губам. Кэт не нарушила молчания, давая ему время привести в порядок мысли. Он не посмеялся над ее страхами, хотя в глубине души ей хотелось именно этого. Она предпочла бы, чтобы Алекс сказал ей, что ее напрасно беспокоят эти загадочные послания.
– Вот что мне представляется, – наконец сказал он, – но это всего лишь догадки…
– Само собой разумеется.
– Рассматривая наихудший вариант… Такое количество совпадений достойно Книги рекордов Гиннесса.
– Я тоже так думаю.
– Если рассматривать их поодиночке, все три смерти необычны, но вполне вероятны. Взятые вместе, они навевают весьма определенные мысли.
Кэт затаила дыхание.
– Продолжай, пожалуйста.
– Учитывая время и расстояние, тот человек, который тебе их прислал, вряд ли наткнулся на эти заметки случайно.
– Он знал об этих смертях.
– А возможно, сам их организовал. Конечно, если мы установим, что это были убийства, а не проявления Божьей воли.
– А… с чем мы имеем дело в данном случае?
– Если он убийца – а на сегодняшний день это все еще остается большим вопросом, – я думаю, перед нами не обыкновенный серийный убийца. Его жертвы не случайные люди. Их для него выбрала сама судьба. Однако он тоже приложил немало усилий, чтобы найти их, выследить всеми возможными способами.
– А зачем? Что им движет?
– Кэт, но это же просто.
– Донорское сердце, – хриплым от волнения голосом проговорила она. В груди у нее что-то сжалось. Алекс сказал именно то, что она так боялась от него услышать. Его гипотеза до мелочей совладала с теми теориями, которые приходили в голову ей самой.
– Эти трое реципиентов получили свои новые сердца в тот же день, что и ты, – продолжал Алекс. – Наш психопат знал одного из доноров и по какой-то неведомой причине не может смириться с тем, что его или ее сердце продолжает биться. Он явно не уверен в том, кому оно было пересажено, поэтому устраняет всех подряд. Одного за другим он отправляет к праотцам тех обладателей донорских сердец, которым была сделана операция в тот знаменательный день, зная, что рано или поздно убьет именно того, кого разыскивает.
– Но для чего?
– Чтобы остановить сердце.
– Это я знаю, но зачем его останавливать? Если он был так близок с донором, вероятнее всего, именно он и дал разрешение на трансплантацию. Почему ему пришлось внезапно изменить свое решение?
– Бог его знает. Может быть, он просто в одно прекрасное утро проснулся и подумал: «О Боже мой! Что я наделал?!» Семьям доноров приходится принимать подобные решения в спешке и не при самых благоприятных обстоятельствах. Возможно, его кто-то убедил или заставил так поступить. А потом эта мысль начала преследовать его, он больше не мог жить с чувством вины. Ты когда-нибудь читала Эдгара По, «Сердце-обличитель»?
– Но там сердце не похоронено. Оно на самом деле бьется.
– Да, но, как и герой этого рассказа, твой приятель-убийца, возможно, все время слышит это биение. Оно его преследует, сводит с ума. Он не может так больше жить и стремится заставить сердце замолкнуть навеки.
– Пожалуйста… – простонала Кэт.
Алекс потянулся к ней через стол и коснулся ее руки.
– Кэт, есть еще шанс, что мы далеки от истины. Ты спрашивала, что я думаю. Я думаю вот так. Остается надеяться, что я ошибаюсь.
– Но сам-то ты уверен, что прав. Он ничего не ответил, да ему и не нужно было этого делать. Она прочла подтверждение в его глазах.
– Давай на сегодняшний день считать, что мы не ошиблись. Тогда возникает вопрос: как он выследил всех этих людей, включая тебя?
Кэт объяснила ему то же самое, что накануне объясняла Хансейкеру, рассказав о картотеке с номерами ОСДО. Алексу потребовалось несколько минут, чтобы осмыслить услышанное.
– Операции по пересадке сердца все еще вызывают интерес прессы и телевидения. Он мог просто обобщить информацию, которую получил от них. Кто знает? Пока мы не узнаем, кто этот человек, мы не поймем, как он действовал.
– У него, должно быть, есть деньги, – заметила Кэт.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что за последние четыре года он объехал всю страну.
– Ты когда-нибудь слышала о существовании автостопа? – спросил Алекс. – Или попутных машин? Интервал между убийствами каждый раз равен году, поэтому он мог перебиваться случайными заработками, одновременно медленно подкрадываясь к своей жертве.
– Такое мне даже в голову не приходило, – уныло сказала Кэт. – В таком случае это может быть кто угодно.
– Бизнесмен, путешествующий исключительно первым классом, или последний бродяга. Кто бы он ни был, этот сукин сын умен и хитер. Он прекрасно адаптируется к обстановке, как хамелеон. Иначе как он смог так близко подобраться ко всем этим людям, чтобы суметь их убить и вместе с тем не навлечь на себя ни малейшего подозрения? Скажем, в случае с той женщиной из Флориды. Она упала на стеклянную дверь в своем собственном доме. Если считать, что ее столкнули со стремянки, ему надо было находиться рядом с ней, в том же доме.
– А может быть, он пришел к ней в дом в качестве строительного рабочего, чтобы что-нибудь отремонтировать? – подала идею Кэт.
– Вряд ли она стала бы поливать цветы, если бы к ней в дом пришел рабочий.
– И все-таки это возможно.
– Но маловероятно. Гораздо проще представить, как женщина просит кого-то хорошо ей знакомого, кому она доверяет, подержать стремянку, чтобы она могла достать до этого папоротника.
Кэт содрогнулась.
– Он просто чудовище.
– Вместе с тем он не одержим жаждой убийства, во всяком случае, убийства ради убийства. Он прекрасно себя контролирует, полностью сосредоточен на своей миссии, им движет месть, религиозные соображения или любой другой из сотни обычных в таких случаях мотивов.
– Интересно, правда? Что движет людьми, заставляя их делать то, что они делают? – Кэт вопросительно посмотрела на него. – Иногда их мотивы абсолютно бессмысленны. Им глубоко наплевать, как их действия и поступки влияют на жизнь других людей, – они готовы на все ради удовлетворения своих желаний. – В ее словах был двойной смысл, который он тут же уловил.
– Ты все еще считаешь меня дерьмом.
– О да, конечно, – бескомпромиссно заявила она, как будто соглашаясь с бесспорным утверждением, что с голодом в мире должно быть покончено.
– Разве то, что я был с тобой честен, не говорит в мою пользу?
