Все уставились на него.
— Ну это уже слишком! — возмутилась Мариаграция. Лиза с любопытством смотрела на Микеле.
— Что случилось? — спросила она.
Лео не пошевелился и не подал виду, что оскорблен. Лишь громко, презрительно и зло расхохотался.
— Великолепно… просто великолепно!.. Уж и улыбнуться нельзя.
Внезапно он встал и, стукнув кулаком по столу, процедил:
— Шути, да знай меру. С меня довольно… Либо Микеле извинится, либо я ухожу.
Все поняли, что дело принимает скверный оборот и что громовой хохот Лео был лишь предвестием бури.
— Мерумечи совершенно прав, — властным голосом сказала Мариаграция, сурово глядя на Микеле. Сейчас она не испытывала к сыну ничего, кроме неприязни, — больше всего она боялась, что любовник воспользуется благоприятным случаем и порвет с ней. — Твое поведение — отвратительно, и я требую, чтобы ты извинился перед Мерумечи.
— Но… Не понимаю?… Почему Мерумечи — негодяй? — изумлялась Лиза, явно желая подлить масла в огонь. Лишь Карла сидела неподвижно и молчала. Она испытывала отвращение и тягостную дурноту и чувствовала, что жалкие, ничтожные события этого дня вот-вот переполнят чашу ее терпения. Прищурив глаза, она с болью следила за тупыми, возбужденными лицами остальных.
— Ах, приказываешь! — не скрывая иронии, сказал Микеле. — А если я не подчинюсь?
— Тогда ты доставишь большое огорчение своей матери, — с театральным пафосом ответила Мариаграция.
Микеле молча глядел на нее. «Доставишь большое огорчение своей матери», — повторил он про себя, и фраза показалась ему хотя и выспренной, но полной глубокого смысла. «Конечно, — с омерзением подумал он, — обидели Лео… ее любовника… И она сразу вспомнила про оскорбленное материнское достоинство». Но фраза оставалась прежней: «Ты доставишь большое огорчение своей матери», — отвратительной и неопровержимой. Он отвел взгляд от ее печального лица. И как-то сразу забыл о своем твердом решении быть честным и беспощадным. «В конце концов мне безразлично, — подумал он… — Почему бы и не извиниться и тем самым избавить ее от огорчения?» Он поднял голову. Нет, все равно он скажет правду, покажет им, до какой степени все это оставляет его равнодушным.
— Значит, вы думаете, — начал он, — что я не хочу извиниться перед Лео?… Если бы вы знали, как мне все надоело!
— Ничего не скажешь, приятные я слышу речи… — прервала его Мариаграция.
— Как мало это меня трогает, — разгорячившись, продолжал Микеле. — Вы даже не представляете себе!.. Словом, можешь не волноваться, мама… Если хочешь, я не только извинюсь, но и поцелую вашему Лео ноги.
— Ни за что не извиняйся, — подала голос Лиза, которая с величайшим вниманием следила за происходящим.
Все посмотрели на нее.
— Покорно тебя благодарю! — оскорбленным тоном воскликнула Мариаграция. — Как ты смеешь настраивать Микеле против собственной матери?!
— Никто его против тебя не настраивает, — невозмутимо ответила Лиза;- Но я считаю, что ему незачем извиняться…
Лео исподлобья взглянул на нее.
— Мне не доставляет ни малейшего удовольствия выслушивать оскорбления от какого-то мальчишки, — хмуро сказал он. — Я требую, чтобы Микеле извинился, и я жду.
— Не лучше ли все забыть и помириться? — сказала Карла, слегка наклонив свое по-детски наивное лицо.
— Нет, — возразила Мариаграция. — Мерумечи прав, Микеле должен извиниться.
Микеле встал.
— Не волнуйся, я извинюсь… Итак, Лео, — обратился он к любовнику матери, — прошу извинить меня за грубость… — На миг он умолк, пораженный тем, как легко произносит эти унизительные слова. — Я обещаю, что больше это не повторится, — спокойно закончил он с простодушием шестилетнего ребенка.
— Вот и отлично, — не глядя на него, сказал Лео.
«Болван», — хотелось крикнуть Микеле этому надутому, самодовольному типу. Больше всех была рада мнимому примирению Мариаграция.
— Мой Микеле — добрый, любящий сын! — с внезапной нежностью глядя на него, воскликнула она. — Микеле послушался своей мамочки.
И если Микеле, принося свои извинения Лео, не испытывал ни малейшего чувства унижения, то теперь щеки его обожгло стыдом. «Как можно быть такой недалекой!»
— Я сделал так, как вам хотелось, — резко сказал он. — А теперь позвольте сообщить, что я устал и хочу спать. — Он механически, словно кукла, повернулся и, не попрощавшись, вышел.
Проходя через холл, он почувствовал, что кто-то бежит за ним вдогонку. Он обернулся — это была Лиза.
— Я специально пошла за тобой, — задыхаясь, проговорила она и взглянула на него странно горящими глазами, — чтобы сказать, что могу познакомить тебя с одним моим родственником… Он подыщет для тебя какую-нибудь работу… В своей фирме или в другом месте.
— Спасибо, — ответил Микеле, пристально глядя ей в глаза.
— Но тебе надо прийти ко мне… Там вы сможете встретиться, поговорить.
— Хорошо. — Чем сильнее волновалась Лиза, тем спокойнее и увереннее становился Микеле. — Когда?
— Завтра, — сказала Лиза. — Приходи завтра утром, пораньше… Он придет в полдень… Мы до тех пор успеем немного поболтать, верно?
Они снова посмотрели друг на друга.
— Зачем ты попросил прощения у Лео?! — внезапно воскликнула Лиза. — Ты не должен был этого делать! — горячо добавила она.
— Почему? — спросил Микеле. «Вот зачем ты за мной побежала», — подумал он.
— Причину так сразу не объяснишь. — Лиза вдруг заговорила тихо, таинственно. — И потом, здесь не место.
Они могут подумать, что мы тут… Но если ты придешь завтра, я все тебе расскажу.
— Хорошо, значит… до завтра…
И, пожав ей руку, стал подниматься по лестнице.
Лиза вернулась в гостиную. Карла, Лео и Мариаграция сидели в углу, возле лампы. Мариаграция, на которую падал яркий свет, говорила о Микеле.
— Видно было, — объясняла она любовнику, который, откинувшись на спинку кресла, слушал ее, не мигая, с мрачным выражением лица, — что ему тяжело дались эти извинения… Он не из тех, кто легко сдается. Он мальчик гордый… Душа у него гордая и чистая, как у меня, — с вызовом заключила она.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Лео, вскинув брови и пристально поглядев на Карлу. — Но в этот раз он хорошо сделал, что сдался.
Все трое умолкли, инцидент был исчерпан. И тут Лиза неслышными шагами подошла к Лео и невозмутимо спросила:
— Вы приехали на машине, Мерумечи?
Все трое обернулись к ней.
— На машине? — точно очнувшись ото сна, повторил Лео. — Конечно… Я приехал на машине,
— Вы не отвезете меня домой? — сказала Лиза. — Понятно, если вас это не затруднит.
