— Хорошо, я уверен, что вы совершенно правы. Я сделаю все необходимое, чтобы меня поместили в клетку, — сказал Кромарти. — Очень признателен вам за то, что вы поведали мне правду обо мне самом.
Он снял шляпу, попрощался и, слегка кивнув, пошел прочь.
— Несчастный павиан! — прошептала Жозефина и вышла через турникет.
Оба они были вне себя, но Джон Кромарти впал в такое отчаяние, что даже не мог сердиться. Он просто чувствовал себя несчастным и жалким. В свою очередь, Жозефина просто кипела. Она с удовольствием ударила бы Кромарти побольнее.
В тот вечер Кромарти не мог сидеть спокойно. Он опрокинул мирно стоявшие на месте стулья, но скоро убедился, что для успокоения недостаточно просто крушить мебель. Тогда Кромарти принял единственное решение, до которого, можно поклясться, не додумался бы ни один человек в подобных обстоятельствах.
Он решил всеми правдами и неправдами добиться, чтобы его выставили в зверинце как полноправный экспонат.
Возможно, странного стремления во что бы то ж стало сдержать свое слово было достаточно. Но, безусловно, некоторые наши побуждения слишком причудливы и капризны, чтобы их можно было объяснить рационально. Этот человек был необычайно горд и упрям, и если приходила ему в голову какая-либо блажь, то дело у него заходило настолько далеко, что отступить он уже не мог.
Попутно он говорил себе, что делает это, дабы сбить спесь с Жозефины. Если она любит его, этот поступок причинит ей страдания, а если она его не любит, то ему безразлично, где быть.
«А может, она и права, — сказал он себе с усмешкой. — Может быть, я промежуточное звено эволюции, и зверинец — лучшее место для меня».
Он взял перо и лист бумаги и сел писать письмо, хотя знал, что если осуществит свое намерение, то будет страдать. На короткое мгновение он подумал о том, как мучительно ему будет сидеть в клетке и переносить издевательства толпы.
Но он рассудил, что это еще тяжелее для некоторых животных, чем для него. Тигры более горды, чем он, они больше, чем он, любят свободу, у них нет никаких развлечений, и климат для них слишком суров.
В своей клетке он не испытает столько лишений. Он сказал себе, что сердце его спокойно и что он лишает себя свободы по собственной воле. Даже если ему не разрешат читать книги, он сможет наблюдать за посетителями с не меньшим интересом, чем они за ним.
Таким образом Кромарти подбодрил самого себя, и мысль, как, должно быть, ужасно в клетке тиграм, настолько тронула его сердце, что собственная участь показалась ему не столь тяжкой.
Он размышлял о том, что, в конце концов, его судьба так несчастна, что никакая перемена не может сделать ее еще хуже. Он потерял Жозефину, и ему будет легче перенести эту утрату, если придется подчиняться тюремной дисциплине. Укрепив свой дух такими рассуждениями, он обмакнул перо и написал следующее:
«Милостивый государь!
Я пишу вам, чтобы сделать вашему Обществу предложение, к которому, надеюсь, вы подойдете со всей серьезностью. Вначале мне хотелось бы упомянуть, что я хорошо знаю зоологические сады Общества и постоянно восхищаюсь ими. Помещения просторны, расположение зданий практично и в то же время удобно. В них представлены все виды фауны земного шара, и не хватает только одного весьма важного млекопитающего. Чем больше я думал об этом упущении, тем более странным представлялось оно мне. Исключить человека из коллекции земной фауны то же, что играть «Гамлета» без датского принца! То, о чем я упомянул, может на первый взгляд показаться не важным, поскольку коллекция составлена для осмотра и изучения ее людьми. Я допускаю, что человеческие существа можно свободно рассматривать, когда они прогуливаются в садах, но утверждаю также, что имеются убедительные причины для того, чтобы Общество выставило экземпляр, принадлежащий к человеческой породе.
Во-первых, это пополнит коллекцию, и, во-вторых, даст возможность посетителям сделать сравнение, которое они не смогли бы сделать самостоятельно. Обыкновенный экземпляр человеческой породы, помещенный между орангутангом и шимпанзе, привлечет внимание всякого, кто зайдет в «Большой обезьяний дом». Именно так можно дать пищу для тысячи интересных сравнений, а ведь зоологический сад существует прежде всего для образования посетителей. Каждый ребенок будет расти, приобщаясь к теории Дарвина, и получит точное представление не только о своем месте в животном царстве, но также о том, на кого он походит и чем отличается от обезьян. Если бы мне позволили высказать свое мнение, я посоветовал бы показать такого человека как можно более точно, в естественных условиях его существования, то есть в обычной обстановке. Таким образом, его клетку следует снабдить столом, стульями и книгами. Небольшая спальня и ванная сбоку клетки дадут ему возможность удалиться, когда нужно, от публичного обозрения. Издержки для общества не должны быть велики. Чтобы доказать свои добрые намерения, я предлагаю в качестве экспоната себя и полагаю, что после известных размышлений мое предложение покажется заслуживающим внимания.
Возможно, для вас может оказаться полезным нижеследующее описание моей внешности:
Происхождение: шотландец.
Рост: 5 футов 11 дюймов.
Вес: 11 стон
[19]
.
Цвет волос: темный.
Глаза: голубые.
Нос: орлиный.
Возраст: 27 лет.
Я буду счастлив дополнить информацию любыми сведениями, которые Общество сочтет нужными.
Ваш, милостивый государь, покорный слуга Джон Кромарти».
Выйдя и опустив письмо в почтовый ящик, Кромарти совершенно успокоился и стал ждать ответа с куда меньшей тревогой, чем любой другой молодой человек, оказавшийся в подобном положении.
Было бы скучно описывать, как это письмо в отсутствии секретаря было получено его заместителем и как содержание его было доложено исполнительному комитету в следующую среду. Тем не менее небезынтересно отметить, что предложение Джона Кромарти, вероятнее всего, было бы отклонено, если бы не мистер Уоллоп. Этот человек преклонных лет был в натянутых отношениях со своими молодыми коллегами. Письмо Кромарти по какой-то причине вызвало у него приступ бешенства.
— Это немыслимое оскорбление, — заявил он. — Здесь нет повода для смеха. Это безобразие должно быть и обязательно будет немедленно пресечено с помощью законных мер. Принять это предложение означает выставить Общество на посмешище.
Его настойчивость заставила членов комитета взглянуть на дело с другой стороны.
Один или два члена комитета стали в оппозицию к мистеру Уоллопу просто по привычке; председатель полагал, что предложение Кромарти может послужить отличной приманкой для публики и увеличить сборы за вход. Мистер Уоллоп потерпел поражение, и Кромарти отправили письмо, извещающее его, что комитет намерен принять его предложение и просит о личной встрече. Встреча состоялась в следующую субботу, причем за этот промежуток времени комитет проникся твердым убеждением в необходимости приобретения экземпляра Homo sapiens.
