— Я теперь долго не смогу есть мясо…
— Кой-сан, пожалуйста… — взмолилась Юкико.
— Кстати, я выяснила, как называется эта болезнь, — сказала Таэко, повернувшись к зятю. — Гангрена. Доктор Судзуки сказал нам после.
— Я не знал, что это такая мучительная болезнь. Что же, выходит, гангрена началась в результате операции на ухе?
— Не знаю…
Как выяснилось позже, доктор Судзуки пользовался не слишком хорошей репутацией среди своих коллег. В самом деле, было немного странно, что он согласился оперировать Итакуру после того, как два ведущих хирурга Кобэ признали больного безнадёжным. Должно быть, именно такие безнадёжные случаи и создали ему дурную славу. В тот день Таэко ничего этого не знала, но, очутившись в клинике доктора Судзуки и не увидев там ни одного пациента, она сразу же поняла, что это заведение не относится к числу преуспевающих. Клиника помещалась в громоздком особняке европейского типа, построенном, надо думать, ещё в годы Мэйдзи. Проходя по пустым коридорам и слушая, каким гулким эхом отдаются её шаги, Таэко ощутила себя так, будто оказалась в заброшенном доме с привидениями.
После операции Итакуру перевезли в палату. Очнувшись после наркоза, он посмотрел в лицо сидящей у его постели Таэко и с горечью произнёс: «Ну вот, теперь я калека». Но это был уже не стон раненого зверя, а обычный человеческий голос. Стало быть, всё это время он знал, насколько тяжело его положение и о чем совещались его родные. Как бы то ни было, Таэко испытала большое облегчение оттого, что крики наконец прекратились и больному немного полегчало. В ней даже вспыхнула надежда, что Итакура может выжить, и она попыталась представить себе его на костылях. Как оказалось потом, это была лишь временная передышка, но пока что боли оставили Итакуру. Именно в это время явились его друзья вместе с Окубатой, а Таэко вскоре уехала. Сестра, знавшая о существовании «треугольника», помогла ей незаметно выскользнуть из палаты. Таэко взяла с неё обещание, сразу же сообщить, если в состоянии Итакуры произойдёт какая-либо перемена. Приехавшего за нею шофёра она тоже предупредила, что, возможно, ей придётся разбудить его среди ночи…
И действительно, в четыре часа утра позвонила сестра Итакуры. Сквозь сон Сатико слышала, как от дома отъехала машина. «Это, должно быть, Кой-сан», — подумала она и снова погрузилась в дремоту. А спустя какое-то время (какое именно — Сатико не знала) к ней в спальню заглянула О-Хару:
— Только что звонила Кой-сан. Господин Итакура скончался…
— Который час?
— Половина седьмого…
Сатико немного полежала в постели, но снова уснуть ей не удалось. Тэйноскэ уже обо всём знал (он слышал телефонный разговор). Юкико с Эцуко спали во флигеле. О-Хару рассказала им о случившемся уже после, когда они встали.
Таэко вернулась домой около двенадцати часов дня. Итакуре несколько раз делали переливание крови, рассказала она, но это не помогло. Инфекция перекинулась на голову и на грудь, больной умирал в страшной агонии. Таэко никогда ещё не видела такой ужасной, мучительной смерти. До последней минуты он оставался в ясном сознании и простился с каждым из близких и друзей. Таэко и Окубату он поблагодарил за всё доброе, что они для него сделали, и пожелал им счастья. Он просил поклониться от него всему семейству Макиока: господину Тэйноскэ, госпоже Сатико, госпоже Юкико, маленькой барышне, даже О-Хару не забыл упомянуть.
После кончины Итакуры его друзья вернулись в Осаку: им нужно было успеть к открытию магазина, — а Таэко и Окубата, вместе с родными Итакуры сопровождали тело покойного в Танаку. Оттуда Таэко сразу поехала домой, Окубата же остался с его семьёй. Родные Итакуры обходятся с ним очень почтительно, сказала Таэко, и называют не иначе как «молодым хозяином» и «благодетелем». Бдение будет сегодня и завтра вечером, а похороны назначены на послезавтра…
Таэко выглядела усталой и осунувшейся, но полностью владела собой и не проронила ни слезинки. На другой день, вечером, она отправилась на бдение, но пробыла в Танаке не более часа. Ей хотелось остаться подольше, сказала она, но там был Окубата, который всё время порывался с ней заговорить.
Тэйноскэ понимал, что приличия обязывают его и Сатико поехать на похороны, но в то же время он считал себя не вправе забывать о репутации своячениц. Вдруг они встретят там кого-нибудь из знакомых? Да и перспектива увидеть семейство Окубата после той скандальной истории не сулила ему ничего, кроме неловкости. В конце концов Тэйноскэ решил, что Сатико поедет без него, причём пораньше, до того, как соберутся всё приглашённые.
Таэко была на похоронах, однако в крематорий не поехала. Как она рассказала потом, похороны были очень многолюдными. Она даже не подозревала, что у Итакуры столько знакомых. Кого только она там не видела! Окубата и тут не упустил возможности порисоваться. Он всё время стоял у гроба.
Урну с прахом Итакуры родители увезли к себе в Окаяму и захоронили на кладбище при местном храме. Потом они приезжали в Танаку по делам, связанным с продажей дома, однако в Асии не появились. Видимо, им не хотелось показаться назойливыми.
Каждые семь дней Таэко ездила на могилу Итакуры,
[87]
но к его близким не зашла ни разу. Хотя у себя дома она ничего об этом не рассказывала, Сатико догадывалась, куда отлучается сестра.
Чтобы Юкико и Эцуко не скучали без «Митоши», с ними спала О-Хару. Впрочем, это продолжалось недолго. За день до похорон Итакуры карантин кончился, и они смогли опять водвориться в доме. Во флигеле сделали дезинфекцию, и там снова обосновался Тэйноскэ.
* * *
В самый разгар суеты и волнений последних дней, иными словами — в конце мая, пришло письмо от г-жи Штольц. Оно было написано по-английски и адресовано Сатико:
Дорогая госпожа Макиока!
Мне очень неловко оттого, что я не сразу откликнулась на Ваше милое письмо. Ни в Маниле, ни на пароходе у меня не было буквально ни одной свободной минуты. Мне пришлось одной заниматься всеми сборами, потому что сестра больна и давно уже уехала в Германию. Прибавьте к этому хлопоты о детях (на моих руках было пятеро: Роземари, Фриц и трое племянников) — и Вы поймёте, что мне даже присесть было некогда.
Муж встретил нас в Бремерхафене и очень обрадовался, что мы благополучно добрались. А я была рада, что он здоров и хорошо выглядит. Петер встречал нас вместе с родственниками и друзьями на вокзале в Гамбурге. С отцом и сёстрами я пока ещё не виделась. Сначала нам нужно было обзавестись домом, а это оказалось не так-то просто. Мы пересмотрели множество квартир, прежде чем сумели найти то, что нам нужно. Сейчас мы заняты покупкой мебели и кухонной утвари. Думаю, что недели через две мы уже сможем туда перебраться. К тому времени прибудет, наверное, и наш багаж.
Петер и Фриц пока что живут у друзей. Петер много занимается. Он передаёт всем вам привет.
