Книга Мелкий снег, страница 176. Автор книги Дзюнъитиро Танидзаки

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мелкий снег»

Cтраница 176

Разумеется, ответил Окубата после некоторого колебания. Он не питает никакой неприязни к Кой-сан и тем более не намерен предпринимать ничего такого, что могло бы повредить её сёстрам.

Успокоенный, Тэйноскэ вернулся к себе в контору. Вскоре раздался телефонный звонок от Окубаты. Дело в том, промямлил Окубата, что ему тоже хотелось бы кое о чём попросить Тэйноскэ. Нельзя ли зайти к нему сейчас на службу?

Через несколько, минут Окубата уже стоял в кабинете Тэйноскэ. Помявшись для начала, он вдруг напустил на себя скорбный вид и заговорил тоном трагической обречённости. Да, после утреннего разговора с Тэйноскэ он понял, что ему ничего не остаётся, как забыть Кой-сан. Но разве легко навсегда расстаться с женщиной, которую он любил на протяжении десяти лет? К тому же, как, должно быть, известно Тэйноскэ, из-за Кой-сан перед ним закрылись двери родного дома, и он вынужден ютиться в жалких меблированных комнатах. Теперь, когда Кой-сан его покинула, у него в целом свете не осталось ни единой родной души…

Окубата выдержал паузу и со смущённой улыбкой продолжал. Стыдно признаваться в этом, но он весьма стеснён в средствах. В своё время… нет, право же, ему неловко об этом говорить… в своё время он дал Кой-сан кое-какие деньги, так сказать, взаймы. Так вот, нельзя ли получить их назад? (Окубата слегка покраснел.) Нет, он давал эти деньги без всякой задней мысли, и, если бы не крайняя нужда, ему и в голову не пришло бы настаивать на возвращении долга…

Конечно, конечно, согласился Тэйноскэ, всё эти деньги должны быть ему возвращены. О какой сумме идёт речь? Точной суммы он назвать не может, ответил Окубата. Об этом лучше спросить Кой-сан. Но что если он скажет: две тысячи иен?

Тэйноскэ подумал, что ему действительно следует обсудить этот вопрос с Таэко. Прикинув, однако, что за своё молчание Окубата мог заломить цену и повыше, Тэйноскэ сразу же подписал чек на требуемую сумму. Протягивая чек Окубате, Тэйноскэ повторил, что рассчитывает на его деликатность. Что бы ни случилось, он не должен никому ни слова, ни полслова говорить о беременности Таэко. «Не извольте беспокоиться. Эта тайна во мне как в могиле», — заверил Окубата и направился к двери. Итак, по крайней мере на сегодняшний день, дела Таэко удалось уладить.

* * *

В самый разгар суеты и волнений, связанных с Таэко, пришло письмо от Мицуё. Она выражала искреннюю признательность Сатико и её сёстрам за участие в прощальном вечере и сообщала, что её мать благополучно отбыла в Америку что г-н Мимаки в середине ноября намерен приехать в Кансай и нанести визит в Асию что будет очень приятно, если г-н Макиока любезно согласится встретиться с ним и что, наконец, супруги Кунисима шлют им сердечный привет.

А ещё неделю спустя Сатико получила письмо от старшей сестры. Обычно Цуруко бралась за кисть только тогда, когда ей требовалось сообщить что-то очень важное. На сей раз, однако, она писала сестре просто так, без определённой цели.


Дорогая Сатико!


Я так надеялась, что у нас будет возможность хорошенько, бел спешки потолковать, но у тебя, к сожалению, не нашлось для этого времени. Остались ли вы довольны посещённом театра. В следующий раз непременно возьмите меня с собой.

Есть ли у вас какие-нибудь новости в связи с г-ном Мимаки? Я пока ничего не рассказываю Тацуо, — это было бы преждевременно, — но от души надеюсь, что на сей раз вес завершится благополучно. По-видимому, нет надобности наводить справки о человеке из такой известной семьи, но если вы сочтёте это необходимым, дайте нам знать. Мне очень неловко, что мы постоянно перекладываем всё хлопоты на вас с Тэйноскэ.

Теперь, когда дети подросли, у меня появилось время, чтобы писать письма и даже урывками заниматься каллиграфией. Продолжаете ли вы с Юкико брать уроки? К сожалению, у меня нет учебника каллиграфии, и я давно уже собиралась спросить, не завалялась ли у вас какая-нибудь старенькая пропись? Если да, пришлите мне её, я буду от души благодарна. А если там окажутся пометки, сделанные рукой вашей учительницы, то и подавно.

Раз уж я принялась попрошайничать, рискну заодно обременить тебя ещё одной просьбой. Нет ли у тебя какого-нибудь старого, ненужного белья, которое ты собираешься выбросить или раздать служанкам? Если есть, пришли его мне, пожалуйста, я найду ему применение. Пусть Юкико и Кой-сан тоже посмотрят, не осталось ли у них стареньких нижних кимоно, панталон и прочих вещей, которые они уже не носят. По мере того как дети растут, забот у меня убавляется, но зато расходы всё увеличиваются. Мне приходится экономить буквально на всём. Безденежье — неприятная вещь. Я уже не чаю дождаться, когда жизнь станет хоть немного полегче.

Ну вот, хотела написать тебе бодрое письмо, а получается, что я жалуюсь. Значит, пора кончать. Жду от тебя добрых вестей. Передай, пожалуйста, поклон от меня Тэйноскэ, Эцуко и Юкико,

Твоя Цуруко.

5 ноября.


Пока Сатико читала это письмо, перед глазами у неё стояло заплаканное лицо сестры, каким она видела его в последний раз из окна автомобиля. Почему Цуруко вдруг решила ей написать? Чтобы попросить пропись и ненужное бельё? Сатико чувствовала, что дело не только в этом. Должно быть, сестра всё ещё не может забыть, что её не пригласили в театр, и вот так, обиняком, высказывает ей свою обиду… До сих пор в письмах Цуруко преобладал менторский тон. Она сразу отправила в Токио посылку, на письмо же пока отвечать не стала.

* * *

В один из дней в середине ноября к Сатико зашла г-жа Хенинг и рассказала, что её дочь Фридль едет вместе с отцом в Берлин. Г-жа Хенинг возражала против этой поездки, ведь в Европе война, но Фридль мечтает заниматься балетом, и никакие уговоры на неё не действуют. Господин Хенинг сказал, что, если девочке так хочется учиться в Германии, он поедет с ней, и в результате г-же Хенинг пришлось уступить. К счастью, у них нашлись попутчики, так что по крайней мере за дорогу туда она может быть спокойна. Фридль с отцом собираются непременно заехать в Гамбург к Штольцам. Если Сатико хочет что-нибудь передать госпоже Штольц, они с удовольствием выполнят её поручение.

С тех порт как Сатико отправила г-же Штольц письмо и посылочку, пришло уже пять месяцев, но ответа от неё всё ещё не было. Сатико решила воспользоваться предложением г-жи Хенинг, чтобы послать Штольцам какой-нибудь подарок. Поблагодарив её, Сатико сказала, что на днях обязательно к ней заглянет.

Через несколько дней Сатико купила в подарок Роземари колечко с жемчужиной и отнесла его Хенингам вместе с письмом для г-жи Штольц.

Как и предупреждала Мицуё, вскоре в Асию позвонил Мимаки, который накануне приехал из Токио и остановился в доме отца в Саге. Он пробудет здесь дня три, сказал Мимаки, и хотел бы, если можно, встретиться с господином Макиокой. Сатико ответила, что по вечерам муж бывает дома и с удовольствием примет его в любой удобный ему день. Условились, что Мимаки приедет на следующий день к четырём часам.

Тэйноскэ вернулся со службы пораньше и беседовал наедине с гостем около часа, после чего они вместе с Сатико, Юкико и Эцуко отправились ужинать в гостиницу «Ориенталь». Мимаки держался столь же просто и непринуждённо, как в Токио, охотно позволял наполнять свой бокал и, как всегда, был неистощим на шутки и каламбуры. Эцуко не сводила с него восторженного взгляда и, когда Макиока пошли проводить гостя на станцию, взяла его за руку. «Вот здорово, что Юкико выходит замуж за господина Мимаки», — шепнула она на ухо матери.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация