До сих пор Сатико ни с кем не делилась своим беспокойством по поводу пятна. Таэко сама завела разговор на эту тему. Стало быть, она тоже тревожилась. И, как догадывалась Сатико, не только из любви к сестре, — ведь чем позже решится судьба Юкико, тем дольше им с Окубатой придётся ждать с собственной свадьбой. Но кто из сестёр должен показать журнал Юкико? Они пришли к выводу, что Таэко удобнее это сделать. Если разговор начнёт Сатико, в этом будет неизбежная нарочитость и Юкико, естественно, заподозрит, что всё это широко обсуждалось при участии Тэйноскэ. Таэко же сможет поговорить с Юкико запросто, как бы невзначай. И вот в один из дней, когда пятно было особенно заметно, Таэко будто бы случайно зашла в комнату, где Юкико сидела перед зеркалом.
— Юкико, — тихонько окликнула она сестру, — ты не должна беспокоиться из-за этого пятнышка.
— Я знаю, — чуть слышно промолвила Юкико. Стараясь не встречаться с ней взглядом, Таэко продолжала:
— Об этом была статья в женском журнале. Ты читала? А то я могу тебе показать.
— Кажется, я читала.
— Правда? Там говорится, что эти потемнения на коже либо сами проходят после замужества, либо их лечат уколами.
— Да.
— Так ты знаешь об этом, Юкико?
— Да.
По односложным ответам Юкико чувствовалось, что обсуждать эту тему ей не очень приятно. И всё же она отвечала утвердительно. Возможно, ей попросту было неловко признаться, что она уже прочла эту статью. Таэко, с робостью приступившая к разговору, теперь почувствовала себя более уверенно.
— Тогда почему бы тебе не попробовать уколы?
К этому совету Юкико отнеслась без всякого энтузиазма. Зная сестру, Таэко понимала, что её не так-то просто уговорить пойти на приём к незнакомому дерматологу. Кроме того, судя по всему, пятно внушало ей куда меньше беспокойства, чем её близким.
Спустя несколько дней после этого разговора Эцуко вдруг удивлённо уставилась Юкико в лицо и громко спросила: «Что это у тебя над глазом?» Сатико и горничная, случайно оказавшиеся в комнате, сразу затихли. Она набормотала в ответ что-то невнятное, по ни один мускул не дрогнул на её лице.
С дни, когда пятно делалось особенно заметным, Сатико, да и Таэко, старались меньше показываться с сестрой на людях, ведь она была своего рода товаром, изъяны которого следовало тщательно скрывать, и не только во время смотрин, когда она, принарядившись, выходила из дома. Они считали, что для Юкико было бы разумным вообще не выходить из дома в течение недели, покуда пятно не побледнеет, или хотя бы попытаться скрыть его с помощью косметики. Но Юкико ничуть не заботили подобные соображения.
Сёстры находили, что Юкико очень к лицу яркая косметика. Однако в дни, когда пятно проступало особенно явственно, толстый слой белил оказывал противоположный эффект: при определённом освещении пятно приобретало свинцово-серый оттенок и отчётливо выделялось на белоснежной коже. В такие дни белила следовало, по-видимому, наносить тонким слоем, но зато погуще румяниться, однако Юкико не признавала румян. К пристрастие к белилам служило одной из причин, по чему люди подозревали, будто у неё неблагополучно лёгкими; Таэко, напротив, всегда пользовалась румянами, порой даже без пудры. Юкико теперь не изменяла своей привычке и перед выходом из дома наносила на лицо толстый слой белил. Иногда, на беду ей, встречался кто-нибудь из знакомых. Как-то она ехала с Таэко в поезде, и та, того пятно снова потемнело, протянула сестре румяна. — «Тебе стоит чуточку подкраситься». Но даже это столь явное внимание, казалось, не особенно задело Юкико.
13
— Ну и что же ты ей сказал? — спросила Сатико мужа.
— Сказал откровенно всё как есть — что пятно — но всегда так заметно, что ничего серьёзного в нём нет — и это знаю из статьи, напечатанной в таком-то журнал и в других журналах мне доводилось об этом читать. Раз уж мы решили сделать рентгеновский снимок, я считаю, что стоило бы заодно показать Юкико дерматологу в той же университетской клинике и уточнить, действительно ли дело обстоит так, как написано в журнале. Я сказал Итани, что по крайней мере это мы сделать обязаны, и обещал поговорить с тобой и с Юкико.
Большую часть времени Юкико проводила в Асии, и, естественно, в «главном доме» о её беде не знали. Тэйноскэ винил себя только за то, что до сих пор ничего не предпринял. Впрочем, пятно появилось сравнительно недавно и во время предыдущих смотрин никто о нём не упоминал. К тому же Тэйноскэ помнил, как просто избавилась от такого же изъяна жена, и поэтому не придавал ему особого значения. Известную оплошность допустила и Сатико. Она должна была рассчитать, когда появится злополучное пятно, и не назначать смотрины именно на это время, но настойчивость Итани сбила её с толку. Впрочем, Сатико легкомысленно надеялась, что, даже если пятно к тому времени полностью не исчезнет, оно вряд ли привлечёт к себе внимание.
Утром, когда Тэйноскэ ушёл на службу, Сатико осторожно спросила сестру, какое впечатление произвела на неё встреча с Сэгоси. Юкико уклонилась от прямого ответа, сказав, что поступит так, как решат её зятья и старшие сёстры. Подумав, что разговор о рентгеновском обследовании и консультации у дерматолога может больно задеть Юкико, Сатико решила отложить его до вечера, когда они смогут поговорить наедине. Как ни странно, Юкико сразу же согласилась поехать в клинику, только попросила, чтобы её сопровождала Сатико.
Между тем пятно над глазом у Юкико с каждым днём становилось всё менее заметным, и Сатико подумала было отложить поездку к врачу до следующего раза, когда оно появится снова, но уловка Итани явно удалась: Тэйноскэ настаивал на том, чтобы они как можно скорее отправились в клинику.
На следующий же день Сатико съездила к старшей сестре, чтобы рассказать о смотринах, поторопить с наведением справок о Сэгоси и заодно поставить её в известность о предстоящем обследовании Юкико. А ещё через день они с Юкико поехали в Осаку, сказав прислуге, будто им нужно сделать кое-какие покупки.
Результаты обследования у терапевта и дерматолога оказались в точности такими, как они ожидали. Рентгеновский снимок был проявлен в их присутствии и не показал никакого затемнения в лёгких. Через несколько дней они узнали и результат анализа крови: РОЭ — 13, всё прочие показатели — в норме. Что до дерматолога, то, закончив осмотр, он отозвал Сатико в сторонку и без всяких околичностей заявил, что следует как можно скорее выдать Юкико замуж. Да, но я слышала, что в таких случаях помогают уколы, попыталась возразить Сатико. Верно, согласился доктор, инъекции помогают, но у вашей сестры пятно не настолько заметно, чтобы в них была необходимость. Замужество будет для неё самым лучшим лекарством. Итак, написанное в журнале соответствовало действительности.
* * *
— Может быть, ты и расскажешь Итани о результатах обследования? — спросил жену Тэйноскэ.
Хотя Сатико не составляло труда сделать это, она выразила пожелание, чтобы с Итани поговорил муж, — ведь со всеми вопросами относительно здоровья Юкико она обращалась именно к нему. Не то чтобы Сатико была обижена тем, что её обошли, просто вступать в переговоры с Итани после всей этой напрасной суетни с обследованием ей было неприятно. Ну что ж, сказал Тэйноскэ, в таком случае он сам поговорит с Итани, тем более что сумеет сделать это в той самой деловой манере, которая должна ей импонировать.
