– А вот этого у них там не будет!
Теперь он опять обращается к ним, пусть скажут, действительно ли они согласны?… о, еще как!
– Ja!.. ja!.. ja!..
Они просто счастливы!.. теперь у них льются другие слезы! слезы счастья! счастья!..
Ну ладно, живо!.. все – в машину!.. Лили, я, Ля Вига, Бебер и наши две девочки-прачки… я замечаю, что у них красивые волосы… вьющиеся, цвета пшеницы… теперь я рассмотрел их глаза, большие, бледно-голубые… ох уж эти славяне… славянский шарм… славянское очарование, очарование ножа гильотины, под который, обезумев, головой вперед, устремляются все буржуа вместе с пролами за компанию!.. в конце концов, это единственное, что их объединяет!.. разящее наповал опьянение! о, но Харрас вовсе не таков! он-то видит насквозь этих двух готовых на все хитрожопых шлюх, которых мы только что подцепили!.. никаких иллюзий на их счет у него не было!.. никакого славянского шарма! все было гораздо проще: в Грюнвальде не хватало прачек, так почему бы не взять двух этих шлюх, чем они хуже других!
– Следите за ними! чтобы они не подавали никаких знаков в окна! пусть сядут между вами!
А Ля Виге только того и надо… они уже улыбаются друг другу… уже не плачут и не просят… чтобы их убили… Харрас снова смотрит на дорогу… там никого нет!.. и в деревушке тоже… ни души!.. но он опять хватается за свой здоровенный маузер, и птаф! всю обойму! в воздух!.. и еще одну!.. в направлении церкви!.. чтобы не вздумали явиться сюда поглазеть, как мы уезжаем… и только после этого он берется за руль… в путь!.. но метров через двести он тормозит… выходит… и достает из-под сидень я великолепный пулемет… все запчасти, подставку, патроны… устанавливает его посреди дороги и начинает стрелять… вррррэ! одну очередь… вторую… по Феликсруе…
– Знаете, коллега, эти люди только делают вид, что боятся… но они вас не боятся!.. если вы забудете выстрелить… это сделают они!.. вы думаете, у них нет оружия… нет, оно у них есть!..
Ну, теперь можно ехать… он снова садится за руль, и мы срываемся с места! его «мерседес» вовсе не относится к хилым газогенераторным машинам, он работает на настоящем бензине… в машине все примолкли… даже Ля Вига, всегда такой галантный, внезапно погрузился в раздумья… о чем он думает?… размышляет о возвращении в Грюнвальд?… хотя я ему ведь ничего не говорил о том, что нас ждет… это я мог иметь задумчивый вид, у меня на то были причины… уж он бы меня понял!.. за окном смотреть было не на что… пейзаж еще тот… люди пашут, босиком, в основном женщины, польки, русские… земля Бранденбурга серая и коричневая… вся изрытая картофельными бороздами… такое впечатление, что ты находишься между небом и землей… впечатляет, конечно… просторы… а вот наши просторы не такие мрачные, в отличие от этих… но не об этом же думал Ле Виган… хотя?… впрочем, какая разница!.. а дорога, между тем, совсем не располагала к размышлениям!.. можно подумать, ее специально усыпали булыжниками, чтобы нас посильнее трясло! вверх! бенг!.. бум!.. вниз! еще одна выбоина!.. пранг! головами в потолок! и еще раз пранг!.. а как веселились малышки-прачки!.. молодость быстро обо всем забывает… тут же начинаются взрывы смеха!.. тумаков уже никто не замечает!
– А в Берлине?
Я говорю на ломаном немецком.
– Nein! nein!
Эти девочки вовсе не избалованы…
– Вы уже были в Берлине?
– Nein! nein!
К счастью, у Харраса достаточно сильные руки, чтобы держать руль, здесь это было необходимо… рытвин все больше!.. он виляет между ними! теперь эта махина почти летит! на полном ходу над этими впадинами! на повороте чуть медленнее!.. мы мчимся как угорелые! он напевает…
Vater! о Vater!
Настоящий ольховый король!
– Это необходимо, дорогой Селин! необходимо!.. это не шутки!
Шутки или нет, но сейчас мы во что-нибудь врежемся!.. или перевернемся!.. мы уже почти приехали!.. длинный спуск… полей уже не видно… одни развалины… справа и слева… и еще мостовые… теперь я узнаю… это Грюнвальд… выпотрошенные виллы, свисающие балконы… вот мы и дома! Reichsgesund… здесь уже и правда не до шуток!.. пусть теперь наши барышни нам что-нибудь споют!.. Харрас такой толстый и тяжелый, но очень шустрый… выпрыгивает из машины… еще прыжок!.. и открывает дверцу…
– Пока все оставайтесь здесь! и ждите!
Он приказывает лейтенанту Отто сходить и привести кого-то… какую-то фрау?… такого имени я не знаю… вот и она… эта frau… никогда ее раньше не видел, седая, довольно полная, в голубой форме… от одного ее вида всякое желание веселиться окончательно пропадает… очевидно, это какая-то начальница… Харрас представляет ей наших барышень… но только наши барышни ее увидели, как тут же упали на колени! и начали опять ее о чем-то умолять… повторяется та же сцена, что и в Феликсруе… а эта женщина в голубом, вероятно, главная прачка, сразу же обращается к ним на их родном языке, по-польски… они отвечают сквозь рыдания, больше им не до смеха!.. по-прежнему на коленях… но вот там! там!.. они указывают на машину, там у них что-то есть! там!.. они хотят ей это показать… нет! не там!.. сзади! дальше!.. еще!.. в багажнике?… но что?… у них ведь ничего не было!.. никто не видел, чтобы они что-то клали в багажник… мы все идем туда… вся охрана, лейтенант Отто, все Volksturm, фрау X и мы… чтобы наши барышни вдруг, чего доброго, не вздумали сбежать! и чего там только нет, у нас в багажнике!.. сначала мы достаем оттуда шесть болтов… потом три шины… все вытаскиваем… и что они могли там запрятать?… в глубине багажника?… а, ну вот! пакет! большой! из лохмотьев!.. а внутри – малыш!.. дрыхнет себе!.. мальчик!.. они положили его так, что никто и не заметил… и досталось же ему!.. но он не жалуется… он закутан, завернут в кусочки белья… увидев нас, он сразу начинает смеяться…
– Сколько ему лет?
Барышни не знают… наверное, года три… три с половиной…
– Чей он?
– Это мой брат! Харрас вмешивается…
– Они лгут! постоянно! все!.. во всем, коллега!.. постоянно!
– Как его зовут?
– Томас!
Томас смотрит на нас… его ощупывают… вертят, слушают… сердце здоровое, лимфатические узлы в норме, рахита нет, вполне крепкий мальчуган… его очень смешит то, что его щупают… смотрят ему горло, ничего!.. фрау тихонько говорит с ним по-польски… он снова смеется… забавный малыш… он показывает им… и нам тоже!.. ему что-то нужно!.. что?… мы опять возвращаемся туда!.. в глубине этой дыры… в глубине багажника… рука куклы!.. вот это! ее он хотел взять!.. берет и уходит с ней… он неплохо держится на ногах для своего возраста… трех или трех с половиной лет… он покорно идет туда, куда ему велят, он послушный ребенок… чуть покачивается… он же много путешествовал!.. он идет босиком по булыжникам, протягивая нам руку своей куклы… потом главной начальнице, потом Харрасу, а потом Volksturm… чтобы мы тоже могли поиграть! его ведь так трясло в этой машине, наверняка он весь в ссадинах!.. его опять осматривают… два-три небольших синяка, и все!.. крепкий мальчуган!.. Харрасу все это уже надоело, все эти девичьи слезы, пусть они поднимаются с колен, забирают своего малыша и проваливают отсюда!
