– Не будем забывать, – поспешно перебил его вспотевший Габриэль, – что их действия, если верить апокрифу Енофа, были все-таки продиктованы заботой о людях, которые страдали под гнетом обжиравшихся кровью исполинов.
– Или завистью, – продолжил, пародируя его тон, Калашников. – Они позавидовали более симпатичным коллегам, которые пользовались успехом у земных девушек. Плюс, если верить самым старым библиотечным свиткам, существует еще одна любопытная версия, – он придвинулся к Габриэлю, смотря ему прямо в глаза. – Ведь ангелов, составивших кляузу Голосу, первоначально было семь, а не шесть. И один из этих ангелов позже отредактировал апокриф Енофа, приложив усилия, чтобы его имя не называлось в числе доносчиков… а потом и вовсе изъял эту главу из Библии.
Малинин широко раскрыл глаза. На этот раз слов у него не нашлось.
– Это правда, – выдавил Габриэль, избегая встречаться взглядом с Калашниковым. – Но дело в том, что я провел изъятие главы с молчаливого согласия Голоса. Не стоило давать в руки нашим противникам в Городе такой шикарный козырь. Тогда дело просто шло к тому, что ВСЕ до единого ангелы перебегут за Землю вслед за теми двумястами. Ибо кого не устраивает свободная любовь и халявная выпивка? В Небесной Канцелярии не осталось бы тогда никого. Мы это понимали, поэтому и написали докладную Голосу.
– С молчаливого согласия? – усмехнулся Калашников. – Как мы видим, Голос абсолютно не был в курсе того, что творилось, – он НЕ ЗНАЛ, что куча ангелов слиняла на Землю, где под винцо активно соблазняла девиц. Может быть, у него тогда тоже был отпуск, или, вполне вероятно, он откровенно не интересовался земными делами? В принципе, ваши моральные качества и то, чем вы руководствовались при доносе, для меня не суть важны. В общем, кто-то умный ждал очень много лет, а теперь решил поквитаться с вашей семеркой за это. Вариантов для начала довольно много. По крайней мере, каждый из двухсот падших ангелов теперь имеет на вас большущий зуб.
– Они все исключаются, – тускло сказал Габриэль. – Большинство уже в Аду, другие на Земле. В Небесную Канцелярию они по-любому не имеют больше доступа. Но ведь кто-то же принес в Рай модифицированный вирус…
– Бесспорно, – подхватил Калашников. – И вот с этого момента, как говорил один великий сыщик, вступают в действие маленькие серые клеточки
[26]
…
– У меня они тоже бывают, – пришел в себя Малинин. – Особенно если косяк из афганской травы вмазать. Сначала действительно серые такие клеточки плавают, а потом они кислотного цвета становятся, распухают и…
Не прерывая речи и даже не поворачиваясь, Калашников протянул в пространство руку, нащупал голову унтер-офицера и ударил об стол сверху вниз. Нос Малинина впечатался в фолиант апокрифа, и казак сполз на пол.
– Ну, так вот… – ничтоже сумняшеся продолжал излагать Алексей. – Если падшие ангелы не могут проникнуть в Рай, то кто же тогда в этом кровно заинтересован? Кто тысячелетиями выжидает, чтобы, по сицилийскому обычаю, подать свою месть холодной? И когда, спустя столько тысяч лет, вдруг представляется благоприятный случай, расправляется со своими жертвами – быстро, ловко и жестоко?
Габриэль беспомощно развел крыльями. С театральным эффектом выждав пару секунд, Калашников, приняв вид окончательного превосходства, постучал ногтем в раскрытый апокриф. Малинин, шатаясь, поднялся с пола.
– Странно, что вы сразу не подумали об этом, – загадочно улыбаясь, ответил Алексей. – И в апокрифе об этом ну ни единого слова. А между тем они-то от вашего доноса пострадали больше всех. Пораскиньте мозгами… кто в одночасье лишился сразу ВСЕГО – и любящих мужей, и восхитительных отцов, и опытных любовников, и заботливых гигантов-сыновей?
Лоб Габриэля прорезали сразу две огромные морщины. Он сгорбился, сделавшись ниже ростом, руки его бесцельно блуждали по столу.
– Да, – сказал он, похолодев. – Вы правы, я должен был догадаться об этом куда раньше. Теперь я вижу, кто стоит за убийствами. «Красивые и прелестные дочери рода человеческого». Короче говоря, это женщины.
– Именно, – улыбнулся Калашников. – А теперь нам осталось сделать самую малость. Запросить в вашем же архиве, не отходя, так сказать, от кассы, данные по досье: кто именно из этих «дочерей», пребывавших в любовницах и женах ангелов, смог впоследствии попасть в Рай? Ведь, если верить библейским правилам, безгрешных женщин и детей здесь могут посвятить в ангелы, если у них присутствует такое желание. Разве не так?
– Потрясающе, – умилился Габриэль. – Царевич говорил про вас правду.
– Я знаю, – небрежно заметил Калашников. – Давайте поищем архивную статистику состава ангельской колонии на Земле. У меня тоже мало времени. Сегодня я должен встретиться с женой, надо успеть хотя бы побриться.
– Согласен, – улыбнулся архангел. – Статистика у нас лежит в двух местах. Если мы сразу не найдем всю фактуру, что нам требуется, я отойду в другое крыло здания. Пролистаю архивы вручную, а вы меня тут подождете.
Габриэль тронул еле заметный рычажок на столе, один из шкафов в стене перевернулся – «изнанкой» оказалась огромная компьютерная панель с гигантской клавиатурой. Подойдя к ней, архангел, сверяясь с апокрифом Енофа, начал вбивать в строку поиска имя ангельской колонии на Земле…
Глава тридцать девятая
Крыльяless
(воскресенье, 20 часов 11 минут)
Ламифлю все-таки был найден в одной из тех самых двух аптек на Тверской – как и обещала убитая продавщица. Раэль страшно торопилась: прижимая к груди сумку с заветным препаратом, по дороге назад она не обратила внимание на красно-белые машины, сгрудившиеся у оплавившихся стен аптеки, наполовину состоявших из пластика. Над развалинами курился едкий, вызывавший кашель токсический дым, огонь уже давно потушили. Думается, на данный момент граждане приняли это за обычный пожар, хотя милиция тоже наверняка приехала. Вероятно, выстрела в любом случае никто не слышал, а тело аптекарши настолько обгорело, что причину смерти установят нескоро. К тому времени они с Локки успеют отсюда слинять.
Локки, однако, никуда линять не собиралась. Температура ее зашкалила за сорок, она то приходила в себя, то вновь впадала в забытье, от тела исходил небывалый жар, из носа и рта текла прозрачная жидкость. В редкие моменты, когда Локки приходила в сознание, она старалась уползти на край кровати, подальше от Раэль – инстинктивно боялась заразить подругу. Тазик с кровавой рвотой стоял рядом с ложем – Локки становилось все хуже и хуже. И хотя Раэль, сбросив в прихожей куртку, сразу же вскрыла коробку, вытащила заранее приготовленный шприц и сделала больной два укола ламифлю подряд, лекарство не помогало. Видимо, оно действенно лишь на ранних стадиях, когда вирус еще не распространился по организму. Раэль еле сдерживалась, чтобы не упасть на кровать и не разрыдаться. Сил на спокойствие не находилось – Локки угасала на ее глазах, и она ничем не могла ей помочь. Оставалось только мучиться и ждать – пока ее подруга перестанет дышать.
