Изюминки упали с мягкий стуком, точно капли дождя по сухим листьям, и все фазаны наверняка либо видели, как они летят, либо слышали, как они падают. Захлопали крылья, и фазаны бросились на поиск добычи.
Голова сторожа резко повернулась, точно в шее у него была пружина. Птицы торопливо склевывали изюминки. Сторож сделал два быстрых шага вперед, и я уже было подумал, не собирается ли он начать расследование. Но он остановился, поднял голову и принялся медленно водить глазами по периметру поляны.
— Иди за мной, — прошептал Клод. — Пригнись.
Он резво пополз на четвереньках, точно обезьяна.
Я последовал за ним. Нос он держал близко к земле, а его громадные, обтянутые штанами ягодицы смотрели в небо, и теперь я понял, почему вышло так, что у его земляков-браконьеров задница подвержена профессиональному заболеванию.
Мы продвигались так ярдов сто.
— Теперь беги, — сказал Клод.
Мы поднялись на ноги и побежали. Через несколько минут мы пролезли через изгородь на нашу чудесную тропинку, где почувствовали себя в полной безопасности.
— Дело сделано, — тяжело дыша, проговорил Клод. — Что скажешь?
Его широкое лицо покраснело и светилось торжеством.
— Мы все испортили, — сказал я.
— Что! — вскричал он.
— Ну конечно. Мы ведь не сможем вернуться. Сторож знает, что там кто-то есть.
— Да ничего он не знает, — сказал Клод. — Через пять минут в лесу будет темно, хоть глаз выколи, и он смоется домой ужинать.
— Я, пожалуй, присоединюсь к нему.
— Ты великий браконьер, — сказал Клод.
Он сел на заросшую травой насыпь под изгородью и закурил.
Солнце село, и небо, слегка окрашенное желтым цветом, было бледно-голубым. В лесу, за нашей спиной тени и пространства между деревьями превращались из серых в черные.
— Сколько нужно времени, чтобы таблетка подействовала? — спросил Клод.
— Смотри-ка, — сказал я. — Кто-то идет.
Из темноты незаметно появился какой-то человек, и, когда я увидел его, он был от нас всего лишь в тридцати ярдах.
— Еще один чертов сторож, — сказал Клод.
Мы оба смотрели на сторожа, который приближался к нам по тропинке. Под мышкой у него было дробовое ружье, а по пятам за ним бежал черный ньюфаундленд. Сторож остановился в нескольких шагах от нас, его собака остановилась вместе с ним и стала смотреть на нас.
— Добрый вечер, — дружелюбно приветствовал сторожа Клод.
Это был высокий костлявый человек лет сорока, с цепким взглядом, суровыми скулами и крепкими, предвещавшими недоброе руками.
— А я вас знаю, — тихо сказал он, подходя поближе. — Я знаю вас обоих.
Клод на это ничего не ответил.
— Вы ведь с заправочной станции. Верно?
Губы у него были тонкие и сухие, с какой-то коричневатой коркой над ними.
— Вы Каббидж и Хоз. Вы с заправочной станции на главной дороге. Верно?
— А у нас тут что? — спросил Клод. — Отгадайка?
Сторож смачно сплюнул, и я увидел, как его плевок полетел по воздуху и шлепнулся в сухую пыль в шести дюймах от ног Клода. Плевок был похож на маленькую устрицу.
— Проваливайте, — сказал сторож. — Ну же, топайте.
Клод сидел на насыпи, курил свою сигарету и посматривал на плевок.
— Повторяю, — рассердился сторож, — убирайтесь отсюда.
Когда он открывал рот, его верхняя губа приподнималась над десной, и я видел ряд мелких зубов, один из них был черный, другие — айвовые и коричневато-желтые.
— Это, между прочим, общественный проход, — сказал Клод. — Пожалуйста, не приставайте к нам.
Сторож переложил ружье из левой руки в правую.
— Вы тут слоняетесь, — сказал он, — с намерением совершить уголовное преступление. Уже одного этого хватит, чтобы забрать вас.
— Вы не посмеете, — возразил Клод.
Я разнервничался.
— Я давно за тобой слежу, — заметил сторож, глядя на Клода.
— Уже поздно, — сказал я. — Может, пойдем?
Клод отбросил сигарету и медленно поднялся на ноги.
— Хорошо, — согласился он. — Идем.
Мы пошли по тропинке в ту же сторону, откуда пришли, оставив сторожа стоять там, где он стоял, и скоро он исчез в полутьме у нас за спиной.
— Это главный сторож, — сказал Клод. — Его зовут Рэббитс.
— Быстрее бы смыться отсюда, — предложил я.
— Пошли здесь, — сказал Клод.
Слева была калитка, выходящая в поле. Мы перелезли через нее и сели за изгородью.
— Мистер Рэббитс тоже собрался поужинать, — сказал Клод. — Забудь про него.
Мы тихо сидели за изгородью и ждали, когда сторож пройдет мимо нас, направляясь домой. Показались звезды, а на востоке над холмами за нашей спиной поднималась яркая луна в три четверти.
— А вот и он, — прошептал Клод. — Не шевелись.
Сторож, неслышно ступая, шел по дорожке, а за ним по пятам мягко и споро двигалась собака. Мы смотрели из-за изгороди, как они шествовали мимо.
— Сегодня он уже не вернется, — сказал Клод.
— Откуда ты знаешь?
— Зачем сторожу ждать тебя в лесу, если он знает, где ты живешь? Он подождет, пока ты вернешься, у твоего дома.
— Это хуже.
— Нет, если только ты не выгрузишь где-нибудь добычу, прежде чем возвратиться домой. Тогда он тебя не тронет.
— А как насчет другого, того, что на поляне?
— Он тоже ушел.
— Откуда такая уверенность?
— Я месяцами изучал этих мерзавцев, Гордон, честное слово. Я знаю все их повадки. Нет никакой опасности.
Я неохотно последовал за ним обратно в лес. Теперь там царила кромешная тьма и было совсем тихо. По мере того как мы осторожно продвигались вперед, звуки наших шагов разносились эхом вокруг, будто мы шли по кафедральному собору.
— Вот здесь мы разбросали изюм, — сказал Клод.
Я раздвинул кусты.
Поляна была тускло освещена молочным светом луны.
— Ты вполне уверен, что сторож ушел?
— Да точно ушел.
Я видел лицо Клода под козырьком его кепки — бледные губы, бледные щеки и большие глаза, в которых плясали искорки нервного возбуждения.
— Они сейчас на ночлег устраиваются?
— Да.
— Где?
— Везде. Далеко они не уйдут.
— Что будем делать дальше?
— Сидеть и ждать. Я тут захватил для тебя кое-что, — прибавил Клод и протянул мне маленький карманный фонарик в виде авторучки. — Он тебе может понадобиться.
