Он положил в рот полоску вяленой баранины, раскусив ее пополам, начал жевать упругие волокна соленого мяса. О, вот сейчас бы хоть грамм настоящей желтой горчицы – вызывающей возбуждение аппетита, приятно пощипывающей язык и нижнюю губу. Но, увы, это из области сказочных грез, в здешних землях эту пряность не достанешь даже в обмен на золото. Да что там горчица? Ему, основательно избалованному удобствами XX века, было так же сложно смириться с отсутствием электричества, телефона и теплого сортира. Выключить из памяти все эти «новшества» помогло лишь долгое аскетическое пребывание в Гималаях. В горах неожиданно для себя открываешь, что большинство инструментов современной цивилизации – чушь собачья: они изобретены человеческой ленью и сытостью, а на деле можно спокойно прожить и без них. Кому– то, конечно, даже отсутствие теплого клозета со спуском воды покажется катастрофой. Ничего – главное орудие цивилизации всегда при нем. Как там сказано у ковбоев? «Голос создал людей, а Кольт сделал их равными».
…Он застрелил Иакова с дистанции в десять метров – при свете факела, который держал Матфей: промахнуться было невозможно. Пламегаситель на стволе отсутствовал, и вспышку от выстрела недалекий Матфей принял за молнию. Он так нервничал, а в реальности все прошло предельно легко – справился бы и ребенок От эйфории закружилась голова: ему хотелось не тянуть кота за хвост, а перестрелять всех сразу – прямо сегодня. Но спешка – опасная вещь. Какой смысл торопиться? Лучше действовать обстоятельно. Двоих уже нет. Скоро он доберется и до остальных: постарается управиться за неделю. Похоже, самым сложным было дождаться, когда откроется Дверь.
…Лишь одна вещь, случившаяся сегодня, беспокоила его крохотными уколами сомнений. Так бывает – комар, севший на руку, проткнет хоботком кожу и улетит, не высосав кровь – зуд сперва незаметен, однако вскоре чешется все сильнее и сильнее. Тот римский солдат со шрамом на лбу… осматривая труп Иакова, он выглядел… как бы это сказать… чересчур обеспокоенным. А уж когда ублюдок со шрамом засунул свой палец в дырку на черепе – еле сдержался, чтобы не пристрелить болвана прямо при всех. Вытащив окровавленный палец, солдат серьезно помрачнел и бросил пару фраз своему рыжему соратнику. Тот повел себя более чем странно – начал жалобно стонать и хвататься за голову. С чего бы? Хотя следует умерить подозрительность, иначе у него начнется мания преследования. Он находится в Ерушалаиме уже три дня, но никак не отвыкнет мерить все стандартами своего времени. На самом же деле эти примитивные животные не в состоянии разобраться в деталях происшествия. Разве когда– нибудь в своей ничтожной жизни они видели свинцовую пулю? Судя по реакции солдат, их просто– напросто напугало собственное суеверие: о, какой ужас, благородного Иакова уничтожил гнев могучей Прозерпины
[27]
.
А Кудесник., оооооо, вот Кудесник– то тоже хорош! Ну и в каком месте у него спрятаны широко разрекламированные Библией способности ясновидения? Дескать, он один способен разглядеть то, что не подвластно другим. Полная шизофрения. Какое ясновидение? Кудесник не заметил убийцу двух своих прихлебателей, стоявшего в трех шагах от него. Нет, министр чертовски прав в предположениях. Глупое учение, которым поголовно увлеклась страна на заре Средних веков, является откровенным уличным мусором. Эх, всех этих теоретиков сейчас бы сюда – пусть полюбуются на своего кумира!
…Никакой веры нет. Есть только ощущение уверенности в знаниях – выжить в этом жестоком мире всегда помогала война: любая человеческая цивилизация обеспечивала себя золотом и едой лишь благодаря политике экспансии. Ведь по сути все так и начиналось. На закате дряхлеющей Римской империи варварские королевства возникали десятками, распускаясь подобно бутонам диковинных тропических цветов: от мятежной Галлии до покоренного Карфагена. Победное шествие по миру колонн в звериных шкурах остановила только безвкусная, как булочка с отрубями, новая вера – предписавшая закаленным воинам ненужное смирение. О, если бы не эта страшная глупость…
Черные мечи завоевателей, забрызганные кровью побежденных, пронзили бы насквозь Африку, разрубили пополам Азию, а в Америку приплыли бы отнюдь не каравеллы Колумба. Воинственность учения очень важна: арабы сокрушили Персию и Испанию благодаря тому, что их божество обязывало последователей заниматься «джихадом» – священной войной. Викинги и вовсе уникальны. Где еще в мире существовало учение, основанное на тотальной войне? Боги прямо повелевали пастве УБИВАТЬ и СРАЖАТЬСЯ, а каждый король не отличался в быту от простого солдата, находя удовольствие в дележе награбленной добычи. Учение Кудесника расползлось по всей Европе, подобно щупальцам безумного спрута, забрызгав глаза людей ядовитыми чернилами: вчерашние короли– воины превратились в кающихся грешников. Битвы продолжались, но война уже не была всем смыслом их жизни. И это стало началом конца.
Прожевав последний кусок баранины, он с усмешкой подумал: третьей жертвой хорошо бы избрать здоровяка Андрея. Он ведь рыбак? Тем лучше. Этим же вечером предложит ему половить рыбку в теплой компании. Шашлыки, фалернское, серьезные мужские разговоры – пусть покажет волшебную заводь, где встретил Кудесника. Судя по картам, места там глухие. Камень на шею – и концы в воду. Никто не подкопается, определенно несчастный случай. А вот убивать ли Иуду? Сложный вопрос. Совершенно бесцветная личность. На собраниях учеников молчит, раздевает взглядом Марию Магдалину, томно вздыхает и без конца пересчитывает деньги. Старушки на лавочке у хоральной синагоги все кости ему перемыли – погряз в кредитах, задолжал, кажется, уже самой последней крысе в Ерушалаиме. Вздорный характер показывает, что Искариот подвержен частым депрессиям – по– видимому, из– за постоянного безденежья. Как гласит Новый Завет, после совершения своего поступка Иуда раскаялся, вернул деньги, снял с лежащего на земле дохлого осла веревку, отошел к ближайшему дереву и там повесился. Так ли это? Свел ли тринадцатый счеты с жизнью из-за терзаний совести или по причине финансового банкротства? Определенно не стоит отвергать и версию, что с ним запросто могли расправиться ученики Кудесника… Но так учение запрещало убивать, насильственную смерть Иуды представили самоубийством. Это плевое дело – надо сначала сломать человеку шею, а затем уже подвесить безжизненное тело на веревке. Наверное, он попробует соблюсти классику – вздернет Иуду на суку, сэкономив драгоценный патрон. Да, сейчас Искариот не опасен, но кто знает – возможно, после гибели всех учеников тринадцатый захочет взять на себя распространение учения? А вот это ему точно не нужно. Все должно быть только наверняка. Еще на горе Инге– Тсе, располагая бездной времени для размышлений, он осознал одну вещь, которую не учел даже министр. Следует убить ВСЕХ, кто близко контактировал с Кудесником. Иначе говоря – любой, пожавший руку больному гриппом, может оказаться носителем вируса. И Мария Магдалина, и Понтий Пилат – и мать самого Кудесника.
Он вытянул из пистолета нагретую горячим воздухом обойму, любуясь тупыми головками патронов, тускло блестящих от оружейного масла. Наглядевшись, киллер сильно ударил по рукояти тыльной стороной ладони, разом загнав магазин в пистолет. Раздался металлический щелчок – клацнул затвор, патрон вошел в ствол. Теперь оружие стояло на боевом взводе.
