– Ты не понимаешь меня, мой дорогой, мой милый мальчик, – говорила женщина. – Как ты жил, когда я была так далеко?
– Кто ты?
– Я твой друг, Винсент. Самый лучший твой друг на свете.
– Откуда ты знаешь мое имя? Я никогда тебя не видел.
– Да, но я видела тебя много, много раз.
– А как тебя зовут?
– Майя.
– Майя – и только? И ничего больше?
– Для тебя, Винсент, я только Майя.
– Почему ты пришла за мной сюда, в поле?
– Потому же, почему я шла за тобой по всей Европе... чтобы быть с тобой.
– Ты принимаешь меня за кого—то другого. Я не тот человек, о котором ты говоришь.
Женщина положила прохладную белую ладонь на его обожженные рыжие волосы и легким движением откинула их назад. Прохлада ее руки и прохлада ее мягкого, тихого голоса были подобны свежести глубокого, зеленого родника.
– На свете есть только один Винсент Ван Гог. Я никогда не спутаю его ни с кем другим.
– И давно ты знаешь меня?
– Восемь лет, Винсент.
– Но ведь восемь лет назад я был в...
– ...да, дорогой, в Боринаже.
– И ты знала меня тогда?
– Я увидела тебя впервые поздней осенью, вечером, когда ты сидел на ржавом железном колесе напротив Маркасской шахты...
– ...глядя, как углекопы расходятся по домам!
– Да. Когда я в первый раз взглянула на тебя, ты сидел там без дела. Я хотела пройти мимо. Но ты вынул из кармана мятый конверт и карандаш и начал рисовать. Я следила через твое плечо, что у тебя выходит. И когда я увидела... я полюбила тебя.
– Полюбила? Ты полюбила меня?
– Да, Винсент, мой дорогой, мой милый Винсент, я полюбила тебя.
– В ту пору я, наверно, был не так безобразен.
– Ты не был и вполовину так красив, как сейчас.
– Твой голос... Майя... он звучит так странно. Лишь однажды в жизни женщина разговаривала со мной таким голосом...
– ...и это была Марго. Она любила тебя, Винсент, и я тоже люблю тебя.
– Ты знала Марго?
– Я прожила в Брабанте два года. Я ходила за тобой по полям каждый день. Я смотрела, как ты работаешь в прачечной, около кухни. И я была счастлива, потому что Марго любила тебя.
– Значит, тогда ты меня уже не любила?
Она ласково прикоснулась кончиками прохладных пальцев к его глазам.
– Ах, что ты, я любила тебя. Я уже не могла разлюбить тебя с самого первого дня.
– И ты не ревновала к Марго?
Женщина грустно улыбнулась. По ее лицу пробежала тень бесконечной печали и сострадания. Винсент вспомнил Мендеса да Коста.
– Нет, я не ревновала к Марго. Ее любовь принесла тебе благо. Но мне не нравилась твоя любовь ж Кэй. Она оскорбляла тебя.
– А знала ты меня, когда я любил Урсулу?
– Нет, это было до меня.
– Я бы тебе не понравился тогда.
– Нет.
– Я был глупцом.
– Иногда человек должен быть глупцом в начале, чтобы стать мудрым в конце.
– Но если ты любила меня в Брабанте, почему ты не пришла ко мне тогда?
– Ты еще не был готов к этому, Винсент.
– А теперь... я готов?
– Да.
– И ты все еще любишь меня? Даже теперь... сегодня... в эту минуту?
– Теперь... сегодня... в эту минуту... и вечно.
– Как ты можешь любить меня? Посмотри, мои десны сочатся кровью. У меня вставные зубы. Все волосы на моей голове выпали, их сожгло солнце. Глаза у меня красные, как у сифилитика. Все мое лицо – сплошь торчащие кости. Я безобразен. Безобразней всех на свете. У меня расстроены нервы, плоть моя бесплодна, весь я до кончиков ногтей отравлен ядом. Как можешь ты любить такого человека?
– Присядь на минуту, Винсент.
Он сел на свой складной стул. Женщина опустилась на колени, прямо в темную рыхлую глину.
– Что ты делаешь? – вскричал Винсент. – Ты запачкаешь свое платье! Позволь, я подстелю тебе куртку.
Женщина отстранила его нежнейшим прикосновением ладони.
– Много раз пачкала я свое платье, следуя за тобой, Винсент, но оно снова становилось чистым.
Своею сильной белой рукой она приподняла голову Винсента и пригладила у него прядь волос за ухом.
– Ты не безобразен, Винсент. Ты красив. Ты истерзал и измучил бедное тело, в котором заключена твоя душа, но душу ты бессилен умертвить. А ведь ее—то я и люблю. И когда ты погубишь себя своей неистовой работой, эта душа будет жить... вечно. И с нею моя любовь к тебе.
Солнце поднималось по небу все выше и выше, обрушивая яростный зной на Винсента и женщину.
– Дай я уведу тебя куда—нибудь, где прохладней, – сказал Винсент. – Вон там, неподалеку, растут кипарисы. В тени тебе будет лучше.
– Я счастлива с тобой и здесь. Солнце мне не мешает. Я привыкла к нему с детства.
– Ты давно уже в Арле?
– Я приехала сюда вслед за тобой из Парижа.
Винсент в гневе вскочил на ноги и опрокинул стул.
– Ты просто обманщица! Тебя подослали сюда, чтобы посмеяться надо мной. Кто—то рассказал тебе о моем прошлом, подкупил тебя, – и ты хочешь меня одурачить! Сейчас же уходи отсюда. Я не скажу тебе больше ни слова!
Женщина ответила на его гневные слова улыбкой.
– Я не обманщица, мой милый. Я – самое верное, самое настоящее, что только есть в твоей жизни. Мою любовь к тебе не убить ничем.
– Это ложь! Ты не любишь меня. Ты издеваешься надо мной. Сейчас я положу конец этой игре.
Он грубо подхватил ее на руки. Она нежно прильнула к нему.
– Сейчас я сделаю тебе больно, если ты не уйдешь отсюда и не перестанешь мучить меня.
– Сделай мне больно, Винсент. Ты делал мне больно и раньше. Нельзя любить, не испытывая боли.
– Хорошо, тогда получай!
Он крепко стиснул ее в объятиях, прижался ртом к ее рту, кусая его, с силой вдавливая в него свой поцелуй.
Женщина приоткрыла мягкие теплые губы и позволила ему пить сладость своего рта. Она прижалась к нему всем телом, всем своим существом, полностью отдавая себя в его власть.
Вдруг Винсент резко выпустил ее из рук, отшатнулся и шагнул к своему стулу. Женщина скользнула наземь рядом с ним, положила ему на колено руку и оперлась на нее подбородком. Он гладил ее пышные, лимонно—желтые волосы.
