Наверху въ каменоломнѣ онъ нашелъ подснѣжники, шиповникъ и фіалки въ полномъ цвѣту. Онъ рвалъ цвѣты, и знакомый запахъ напоминалъ ему прежнее время. Вдали синѣли холмы, а по ту сторону бухты куковала кукушка.
Онъ сѣлъ; черезъ нѣсколько времени онъ началъ напѣвать какую-то мелодію. Внизу на тропинкѣ раздались шаги.
Наступилъ вечеръ, солнце сѣло; въ воздухѣ еще было тепло; надъ лѣсами, холмами и прудомъ царила безконечная тишина. По тропинкѣ поднималась женская фигура. Это была Викторія, въ рукахъ у нея была корзинка. Іоганнесъ всталъ, поклонился и хотѣлъ уйти.
— Я не хотѣла вамъ мѣшать, — сказала она. — Я хочу нарвать цвѣтовъ.
Онъ ничего не отвѣтилъ. Онъ не подумалъ о томъ, что въ ея саду росли всевозможные цвѣты.
— Я взяла для цвѣтовъ корзинку, — продолжала она. — Но я, пожалуй, ихъ не найду. Я хотѣла нарвать ихъ для гостей. Мы ждемъ гостей.
— Здѣсь есть шиповникъ и фіалки, — сказалъ онъ. — Выше растетъ хмель. Но теперь, пожалуй, ему еще рано цвѣсти.
— Вы стали блѣднѣе, чѣмъ прежде, — замѣтила она, обернувшись къ нему. — Прошло уже два года, я слышала, вы были за границей. Я читала ваши книги.
Онъ продолжалъ молчать. Ему пришло въ голову, что слѣдовало бы сказать «добрый вечеръ» и пройти мимо. Съ того мѣста, гдѣ онъ стоялъ, ему стоило сдѣлать шагъ внизъ до сосѣдняго камня, еще шагъ до нея, и все вышло бы само собой. Она стояла посреди тропинки. На ней было желтое платье и красная шляпа, она была хороша и прекрасна; шея ея была обнажена.
— Я загораживаю вамъ дорогу, — пробормоталъ онъ и отошелъ въ сторону. Онъ старался овладѣть собой, чтобы не выдать волненія.
Ихъ отдѣлялъ одинъ шагъ. Она не давала ему дороги и стояла неподвижно. Они взглянули другъ другу въ глаза. Вдругъ она покраснѣла, опустила глаза и отошла въ сторону, лицо ея приняло нерѣшительное выраженіе, но она принудила себя улыбнуться. Онъ подошелъ къ ней и остановился; ея смущенная улыбка тронула его, сердце его забилось и онъ сказалъ, чтобы что-нибудь сказать:
— Вы, вѣроятно, часто бывали въ городѣ? Съ тѣхъ поръ? — Я вспомнилъ, гдѣ много цвѣтовъ, — на холмѣ, гдѣ стоитъ флагштокъ.
Она обернулась къ нему, и онъ увидѣлъ, что она была блѣдна и смущена.
— Не придете ли вы къ намъ вечеромъ? — сказала она. — Не придете ли вы къ намъ въ гости? Къ намъ пріѣдутъ гости изъ города, — прибавила она, и легкая краска снова покрыла ея лицо. — Изъ города пріѣдетъ нѣсколько человѣкъ. Это будетъ на-дняхъ, но я еще вамъ дамъ знать. Что вы мнѣ отвѣтите?
Онъ не отвѣчалъ. Это общество было не для него, онъ не принадлежалъ къ посѣтителямъ замка.
— Вы не должны отказываться. Вы не будете скучать, я позаботилась объ этомъ и приготовила вамъ сюрпризъ.
Молчаніе.
— Вы не можете ужъ ничѣмъ удивить меня, — возразилъ онъ.
Она закусила губу; горькая улыбка мелькнула на ея лицѣ.
— Чего вы хотите отъ меня? — произнесла она беззвучно.
— Я ничего не хочу отъ васъ, фрёкэнъ Викгорія. Я сиделъ здѣсь на камнѣ, я хотѣлъ избавить васъ отъ своего присутствія.
— О да, я шла домой, я ходила по лѣсу цѣлый день и, наконецъ, пришла сюда. Мнѣ слѣдовало бы пройти другой дорогой, по ручью, тогда бы я не пришла сюда.
— Милая фрёкэнъ, все это принадлежитъ вамъ, а не мнѣ.
— Я была разъ несправедлива къ вамъ, Іоганнесъ, мнѣ хотѣлось бы это загладить, заставить васъ забыть прошлое. Я, дѣйствительно, приготовила, вамъ сюрпризъ, и надѣюсь, что вы будете довольны. Больше теперь я не могу сказать. Но я васъ прошу притти къ намъ.
— Если это доставитъ вамъ удовольствіе, я приду.
— Вы, правда, придете?
— Да, благодарю васъ за вниманіе.
Сойдя по тропинкѣ въ лѣсъ, онъ оглянулся назадъ. Она сидѣла, корзинка стояла около нея. Онъ не пошелъ домой, но продолжалъ ходитъ взадъ и впередъ по дорогѣ. Тысячи мыслей вихремъ кружились въ его головѣ. Сюрпризъ? Она говорила, что это будетъ на-дняхъ, голосъ ея дрожалъ. Горячая волна радости охватила его, сердце его сильно забилось, и онъ чувствовалъ, какъ поднимается въ высь надъ дорогой, по которой онъ шелъ. И случайно ли она сегодня опять, была одѣта въ желтое платье? Онъ видѣлъ ея руку, на которой она носила кольцо, — кольца не было.
Прошелъ часъ. Испаренія лѣса и поля поднимались вокругъ него, они проникали въ его дыханіе и сердце. Онъ сѣлъ, откинулся назадъ, заложилъ руки за голову и долго сидѣлъ такъ, прислушиваясь къ кукушкѣ, кукующей по ту сторону бухты. Страстныя пѣсни птицъ дрожали кругомъ него въ воздухѣ.
Онъ переживалъ все случившееся. Когда она поднялась къ нему въ каменоломню, она выглядѣла въ своемъ желтомъ платьѣ и ярко-красной шляпѣ бабочкой, перелетающей съ камня на камень и, наконецъ, остановившейся передъ нимъ.
— Я не хотѣла вамъ мѣшать, — сказала она и улыбалась. Губы ея были красны, и она вся сіяла и свѣтилась, какъ звѣзда. На шеѣ ея виднѣлись тонкія, глубокія жилки, а родинки подъ глазами придавали мягкій колоритъ лицу. Ей было двадцатъ лѣтъ.
Сюрпризъ? Что она хочетъ сдѣлать? Можеть-быть, она хочетъ показать ему его книги, принести ему эти нѣсколько томиковъ и порадовать его тѣмъ, что она ихъ купила и разрѣзала? Получите эту ничтожную долю вниманія и дружескаго утѣшенія! Примите эту ничтожную долю участія!
Онъ быстро вскочилъ и остановился. Викторія шла назадъ съ пустой корзинкой.
— Вы не нашли цвѣтовъ? — спросилъ онъ, давая ей дорогу.
— Нѣтъ, даже не искала ихъ, я просто сидѣла тамъ.
Онъ сказалъ:
— Да, чтобы не забыть: вы не должны думать, что причинили мнѣ какое-либо страданіе. Вамъ нечего заглаживатъ какими бы то ни было дружескими утѣшеніями.
— Нѣтъ! — вскрикнула она, пораженная. Она задумалась и глядѣла на него. — Нѣтъ! Мнѣ казалось, что тогда я бы не хотѣла, чтобы вы продолжали сердиться на меня за то, что произошло.
— Нѣтъ, я не сержусь на васъ.
Она задумалась на минуту. Потомъ сразу гордо выпрямилась.
— Отлично, — сказала она. — Мнѣ бы слѣдовало знать это. Это не произвело такого сильнаго впечатлѣнія. Ну, такъ не будемъ больше говоритъ объ этомъ.
— Да, бросимъ этотъ разговоръ. Мои впечатлѣнія не имѣютъ для васъ никакого значенія, какъ прежде, такъ и теперь.
