Зверь продолжал изощренно материться, не жалея сочных выражений по адресу Небес, – опытные грузчики любого морского порта скончались бы на месте от черной зависти. Иоанн ощутил сильную потребность зажать уши: отдельные фразы в своем построении достигали двенадцати этажей. Закончив восхитительно витиеватую тираду, чудовище, переминаясь на мохнатых лапах, вернулось к одуванчикам. Площадку с песочницей окружали большие кучи помета: сверху радостно роились жирные мухи.
– Грандиозно, – поднял брови Иоанн. – Действительно, при условии, что «он подобен барсу, а ноги у него как у медведя», плюс семь голов и десять рогов, в Чернобыле ему самое место. Настоящая жертва радиации. Но как быть с поклонением? Ведь я же сам видел: «И поклонились зверю все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни». Однако тут что-то не наблюдаются толпы фанатов и вообще какое-либо оживление.
– Ну почему? – возразил Хальмгар, обмахиваясь крылом. – Например, неподалеку проживает полусумасшедшая старушка: она считает Зверя своим теленком, мутировавшим после Чернобыльской аварии, и носит ему попить молочка. Чем не поклонение? Опять же Зверь – всего лишь корпоративный символ. Тот человек, который совершает массовые убийства, пожирает людскую плоть, подвергает пленных пыткам, по факту уже поклоняется ему, пусть даже самого Зверя в глаза не видел. Поэтому-то людоедов в Африке и обсыпало язвами. Ну и, кроме того, в Припять возят туристов
[38]
.
– Неужели? – искренне поразился апостол. – А им-то что тут делать?
– С жиру бесятся, – неполиткорректно ответил ангел. – Даже Борис Стругацкий, когда узнал про подобные туры, – и тот в полный аут впал. Адреналина, говорит, им в жизни мало. Ну, получается, что так. Русский человек, он же каков? Похвастаться перед соседом, что съездил в Египет или Турцию в олл-инклюзив, давно некомильфо. А вот развести пальцы веером по типу: «Я на днях пивка возле чернобыльского саркофага с френдами попил – нормальненько так» – это ж не каждый сможет. Ну вот, туристы приезжают и думают при виде Зверя: это такой робот, напичканный электроникой, оставшийся со съемок блокбастера вроде «Парка юрского периода». В Припяти часто проводятся съемки – художественные и документальные, например, для компьютерной игры S.T.A.L.K.E.R. Туристы разных национальностей кормят Зверя хот-догами и кукурузой. При желании кормление тоже можно расценить как принесение жертв. Когда Зверь отверзает уста для хулы, они страшно радуются. Считают, это аудиозапись.
Чудовище, обшарив все балконы снизу доверху, качнулось к следующей «панельке»: почва заходила ходуном, навозные мухи с жужжанием взлетели в воздух. Длинные шеи упруго извивались, головы цепко высматривали под ногами растущие у подъезда кусты дикой малины. Вновь поднеся к глазам бинокль, Иоанн поразился неприятному сюрпризу. Над хвостом отвратительного монстра, словно намазанные фосфором, светились роковые цифры: 666. Апостол удивился, почему он не заметил их с первого взгляда.
– Ошибка, – расстроенно сказал Иоанн, поворачиваясь к Хальмгару.
– А в чем дело? – встревожился ангел.
– В следующем, – уныло продолжил Иоанн. – Я случайно забыл указать в «Апокалипсисе» важный аспект – Зверь привиделся мне вверх ногами. То есть правильное число должно быть девятьсот девяносто девять. Давайте срочно исправим.
Ангел оглянулся по сторонам. Никого не было: лишь монстр внизу невозмутимо поглощал малину. Он быстро наклонился к уху апостола.
– Господь с тобой, – горячечно прошептал Хальмгар. – Ты представляешь, ВО ЧТО нам обойдется ребрендинг этого числа? Апокалипсис в полном разгаре. Придется срочно посылать под нож прежние версии Нового Завета и в авральном порядке штамповать другие. Что мы скажем миру? «Число зверя» за две тысячи лет капитально раскручено. Тоннами печатали триллеры, снимали фильмы, священники зажигали народ проповедью. А теперь, значит, Престол выпускает опровержение: мы направляли вашу энергию не в ту сторону, ибо случайно ошиблись с цифрой, приносим свои извинения. Это сейчас между христианами куча разногласий, а после такого ляпа и православные, и католики, и лютеране, чего там, даже ливанские марониты объединятся, чтобы нас поедом съесть. Полный провал многолетнего бренда. Типа как кока-кола сменит название на коричневая химическая жидкость из непонятной фигни. Но прости, какой же идиот тогда ее купит?
Иоанн озадаченно почесал в затылке.
– Так-то оно так, – с сомнением заявил он. – Но меня смущают дальнейшие события. Ты ведь сам наверняка точно помнишь: «…и он сделает то, что всем малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их, или на чело их. И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать: кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его… сочти число зверя, ибо число это человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть».
Хальмгар с нервным раздражением потер руки.
– Я не хотел тебя разочаровывать, – сказал он, понизив голос до шепота. – Но в действительности у Зверя сейчас куча проблем с исполнением твоего зловещего пророчества. Оказалось, что его начертание, или, проще говоря, п е ч а т ь, куче народу элементарно некуда ставить. И политикам, и олигархам, и попсе… представляю, как намучаются с Киркоровым, выискивая нужное место! Когда Господь озарил тебя видением на заре нашей эры, люди были существенно проще в отношении грехов. Их взглядом можно было просветить, как рентгеном, не то что нынешних. Так какое в принципе имеет значение: шестьсот шестьдесят шесть или девятьсот девяносто девять, если оно, по сути своей, бесполезно?
Иоанн заново воспользовался биноклем. Монстр, изжевав малинник, недовольно рычал, он не проявлял интереса ни к чему, кроме еды, – головы в изумрудных диадемах корчили недовольные рожи, словно объелись кислой капусты. Чудовище пребывало в перманентной депрессии, и его ужасное настроение оставалось одинаковым день ото дня. Фыркнув, Зверь исторг из смрадных пастей фиолетовое облако, сформировавшееся в приличного вида закусочную «Мак-Авто». Критически осмотрев заведение с желтой черепичной крышей, Зверь ударил хвостом по земле: с небес, подобно ракете, обрушился огромный столб огня. Пространство содрогнулось: из окон домов вылетели чудом уцелевшие остатки стекол, потолки мертвых квартир засыпали пол серой пылью давней побелки. «Мак» не то что загорелся – обуглившись в мгновение ока, он шумно развалился на части, объятый пламенем. Иоанн устыдился захлестнувшей его сердце сладкой волны греховного тщеславия. Так, наверное, чувствует себя автор популярной книги, наблюдая премьеру блокбастера, снятого по его произведению.
«И чудесами, что дано ему творить, он обольщает живущих на земле, – размышлял апостол, созерцая догорающие обломки. – И творит великие знамения, так что огонь низводит с неба на землю перед людьми».
