Лицо представителя восточной церкви посинело, налившись кровью: епископ стал близок к наступлению апоплексического удара. Паузу заполнил индуистский брахман, подошедший вплотную к Сатане. Отвесив поклон, он надел Дьяволу на шею гирлянду из оранжевых цветов и, чиркнув спичкой, зажег сандаловые палочки. По конференц-залу волнами поплыл неизмеримо сладкий, тошнотворный запах.
– Мы понимаем – требуется уважать зло, – объявил старый брахман. – Англичане пытались уничтожить культ кровавых жертв богини Кали
[47]
, но в полной мере им это не удалось. Зло не исчезнет, весь мир не может состоять лишь из добрых людей. Следует ладить не только со светлыми, но и с темными силами: если они обидятся, плохо будет всем. Достопочтенный Дьявол, мои уши открыты для ваших предложений. Однако учитывайте: мы не едим мясо и находимся на стороне добра.
– Весьма мудрое заявление, – кисло ответил Дьявол. – Но не следует так уж переоценивать добро. Вегетарианец – это вовсе не автоматическое зачисление в ангелы. Гитлер, к вашему сведению, тоже не ел мяса. Кстати, а почему я не вижу здесь последователей тибетского буддизма?
– Да есть один лама, – откликнулись с другого конца зала. – Но он медитирует. Били уже по голове – не очнулся. Сидит и благоухает. Может, в его астральное отсутствие вам подойдут тайские буддисты?
– Вполне, – милостиво махнул рукой Дьявол.
К Сатане приблизился монах с бритой головой в оранжевом одеянии. Подойдя, он осмотрел князя тьмы со всех сторон, словно лошадь на базаре. Протянув руку, по-крестьянски обстоятельно пощупал рога.
– А ты из каких дьяволов будешь? – сонно спросил буддист.
– То есть? – растерялся Сатана.
– Ну, к какому разряду демонов тебя отнести? – пояснил монах. – Просто у нас есть домашние, они прячутся в посуде, есть горные – их душа забирается в камни. Отдельные особи проживают в реках и даже в шерсти домашних животных… вот меня и интересует твой разряд.
Дьявол надулся от важности.
– Я-то? – снисходительно заметил он. – Я вообще самый главный. Мне подчиняются в принципе все демоны. Включая тех, которые в посуде.
– Так не бывает, – терпеливо произнес монах, перебирая четки в виде черепов. – Даже Будд много, а уж демонов – еще больше. Если сравнивать в армейском стиле, тогда так: есть солдаты, офицеры, генералы, но нет фельдмаршала. И в индуизме тоже нет главного бога.
Сатана почувствовал желание выпить таблетку аспирина.
– Хорошо, – сказал он сквозь зубы. – Я один из главных демонов. А другие в этот момент ушли в отпуск или находятся на больничном. Так что фактически в данный момент только я представляю темные силы.
– Сложно представить, – упорствовал монах. – Зло не отдыхает.
– Может, они медитируют? – нашелся Дьявол.
– Медитация не свойственна демонам, – возвел очи к потолку монах. – Они не должны спать, денно и нощно желая высосать из мира призрачную кровь, на время оживляющую мощь их дряблых жил…
Скривившись, как от зубной боли, Дьявол сделал знак пиар-директору. Подскочив, тот направил на монаха струю жидкого азота: тот превратился в ледяную скульптуру. Рот замороженного был открыт, а указательный палец правой руки – устремлен к потолку. При виде ужасного зрелища очнувшийся кардинал с разбегу прыгнул в окно, но сейчас же сполз по прозрачной поверхности с противным скрипом: стекла в конференц-зале отеля «Хайятт» являлись непробиваемыми.
– Есть еще желающие? – скучно спросил Дьявол. – Я понимаю, вы теперь думаете – парень разморозится и воскреснет. Да, но это больно. Предлагаю не разводить демагогию, а сосредоточиться на конкретике.
С задних рядов неожиданно вскочил человек – бледный, с воспаленными глазами. Курчавая борода закрывала его лицо буквально до нижних век, а голову венчала белая шапочка, похожая на чашку. Пошевелив губами, он опустил одну руку в карман просторного одеяния, имевшего утолщение на поясе, а другой крепко сжал в кулаке четки. Наклонившись, как бык в разгар корриды, он через весь конференц-зал побежал к Сатане, нещадно скользя на начищенном до блеска паркете.
– Сдохни, проклятый шайтан! – закричал человек в шапочке, поравнявшись с Дьяволом; тонкими пальцами он вырвал из складок одеяния пульт, откуда торчали кончики проводов. – Аллаху акбар!
Раздался сильный взрыв – помещение заволокло дымом, с потолка упала люстра. Когда клубы дыма рассеялись, оказалось, что Дьявол находится там, где и был: он флегматично счищал с костюма а-ля Дракула свежую копоть и вишнево-красные потеки. От самоубийцы со взрывчаткой не осталось почти ничего – исключая кровь, щедро забрызгавшую конференц-зал и каменные лица присутствующих.
– Н-да, – заметил Дьявол, вытираясь платком. – Вот из-за этого с ваххабитами достаточно сложно вести переговоры. Можно хотя бы для начала выслушать мои предложения? Так нет – динамит в зубы, и понеслась. Ну, шайтан. Ну, скотина. А кто свои же заповеди нарушает? Деньги в рост по Корану давать нельзя – а в Эр-Рияде полно банкиров. Вино запрещается – а у кучи клерикалов в холодильниках боттл вискаря. Ребята, вы ничуть не экстремисты. Вы – попросту позеры.
Зал погрузился в откровенное уныние. Щенячью радость выражали лишь представители Церкви Сатаны: они снимали своего кумира на мобильные телефоны и, светясь от счастья, горстями слали воздушные поцелуи. Девушка с макияжем эмо, осмелев, подошла к князю тьмы за автографом. Под восхищенные овации она задрала майку, и тот размашисто расписался фломастером прямо между розовыми сосками. Представители восточных церквей, негодуя, отвернулись от греховного зрелища (впрочем, все и так отражалось в оконном стекле), ваххабиты благочестиво закрыли руками глаза, оставив щелочки среди пальцев.
– Ну, а ты чего молчишь? – поинтересовался Дьявол у раввина.
– А чего говорить? – мудро проворчал тот, поглаживая пейсы. – Мы, уважаемый господин с рогами, не принимаем решений сгоряча. У нас и так по жизни много проблем. Зачем их добавлять? Лучше подождем.
– Я знаю, у вас даже в Аду свое лобби, – нахмурился Сатана.
– Слабенькое, – отмахнулся ребе. – Маловато там демонов-иудеев.
– А я хороший вариант, – тоном продавца мороженого сообщил Дьявол. – Деньгами – просто засыплю. Помирю с арабами. Иерусалим? Он мне ни к чему – слишком плотная застройка, как у Лужкова. Забирай даром.
– Я подумаю, – мягко пообещал раввин. – Но сначала нам надо с противоположной стороной посоветоваться, обсудить… а вдруг – они дадут больше? Народ осудит меня, если мы потеряем финансы. Мой папа – миллионер. Как-то в детстве я продал велосипед за двадцать долларов, а через сутки в другом месте его возжелали купить за двадцать пять. Мне от папы попало… Соглашаться на первое предложение – кто так ведет бизнес?
