– Коснись себя! — приказал Агарес, простирая открытую ладонь.
Правая рука Мидаса поднялась, раскачиваясь, словно кобра перед броском. Она больше не подчинялась ему. Пальцы жадно потянулись к молочно-белой коже лица – отшатнувшись, он начал пятиться. Шаг за шагом царь отступал к краю брызжущего лавой провала у кремлевской стены – демон же шел прямо на него, четко ставя казаки на щебень, не опуская протянутой ладони. Никто из тройки даже не попытался помешать ему: зачарованные страшным зрелищем, они лишь безвольно наблюдали за происходящим, забыв про Аваддона. Мидас оказался на краю кратера – отступать дальше ему было некуда. Он балансировал, как акробат. Вечная ухмылка увяла, исчезнув с мертвенно-бледного лица, рука стрелой нацелилась ему в глаз. Дважды царь сумел уклониться от ее движений – они разминулись во встрече почти на миллиметр. Воздух хрупнул льдинками. Борясь с к о б р о й, Мидас поднял умоляющий взгляд – вплотную к нему стоял Агарес, сложив руки на груди.
– Я приказываю – коснись себя! – жестко и настойчиво повторил демон.
Остатки воли Мидаса угасли. Голова царя вздернулась вверх, как бы подставляя шею для растерзания хищнику. На горле пульсировала жилка.
ЕГО ПАЛЬЦЫ МЯГКО КОСНУЛИСЬ ЩЕКИ – ВСЕ ПЯТЬ.
Он не сжал, а погладил кожу – осторожно, ласково. Аваддон ждал крика, но Мидас не кричал. Липкая, ярко-оранжевая паутина расцветала на лице царя причудливым растением, он не мог издать ни звука – высунутый наружу язык превратился в золото. Агаресу показалось, что вся голова Мидаса залилась металлом: тусклым отблеском сверкнули ушные раковины, звякнули друг о друга волосы, обращаясь в золотую проволоку. Туловище хрустнуло, мучительно изгибаясь, – по жилам уже текла не кровь, а жидкое золото, стремительно густея с каждой секундой. На лбу выступили капли застывшего золотого пота. Зрачки страшно расширились: их заволокло желтым, и глаза Мидаса остекленели, утратив последние признаки жизни.
Перед Агаресом стояла статуя из чистого золота. Ее пальцы в нелепом изгибе держались за лицо, а карманы золотых джинсов сразу же покрыл налет белой пыли: рукав рубашки отслоился, словно полоскаясь на ветру.
– Welcome, king Midas, – ласковым голосом произнес демон.
Не расцепляя скрещенных на груди рук, он ударом ноги столкнул статую в кратер. Она проделала короткий путь, без всплеска погрузившись в «воды» огненного озера. Жидкий огонь мгновенно расплавил мягкость металла, заставив его закипеть. Застывшее лицо Мидаса, прощально булькнув, тонкой золотой пленкой расплылось по поверхности лавы. Надувшись пузырем, оно лопнуло, разлетевшись блестящими на солнце мелкими золотыми брызгами.
– Наконец-то, – отряхнул ладони Агарес. – Ох, как же он мне надоел!
Светлана встала на ноги. Она сбросила вторую кроссовку, оставшись босиком. Невесту шатало, тряхнув волосами, девушка засмеялась.
– Ты только умом не тронься, – испугался демон. – Этого еще не хватало.
– Молодец, – заплакала Светлана. – Боже мой, какой же ты молодец!
– Да ну? – демон скривился от удара током. – Спасибо тебе, родная…
Аваддон стряхнул с плеча ладонь вцепившегося в него Малха.
– Отпусти, – строго сказал он.
– Ой… – замороженно ответил тот, слабо осознавая происходящее.
Оказавшись рядом с Агаресом, ангел, согнув руку, постучал по часам.
– Не взыщи, брателло, – смущенно оправдался демон. – Я немного задержался. Как принято в боевиках говорить: «О, эти чертовы пробки…».
– Да, но хули так долго-то? – с недовольством прервал его ангел.
Агарес на миг потерял дар речи.
– Ты… – заикаясь, произнес он. – Вам же нельзя ругаться матом…
– Почему? – пожал плечами Аваддон. – Вполне можно.
– Так что ж ты раньше-то молчал? – выдавил из себя демон.
– А раньше повода не было, – деликатно сообщил ангел.
Подойдя к невесте, он поклонился ей – церемонно, как королеве.
– Светланка, прости меня, – произнес ангел. – Понимаю, что напугал тебя до смерти – насколько можно до этой степени испугать мертвую. Но требовалось потянуть время, пока кто-то действовал, как черепаха.
– Прощаю, – сквозь слезы улыбнулась Светлана. – А я и верно блондинка – поверила в твою измену. Ты – супер, Аваддон. Ты классный мужик.
– Ага, – отвернулся Агарес. – Демон сделал свое дело, демон может уходить. Палаточку вам не поставить, ребята? Вы не стесняйтесь, я на стреме постою.
Невеста приблизилась к демону, положив ему руки на плечи.
– Я ошиблась, – прошептала она. – Ты лучше мертвого бегемота.
На вкус губы демона оказались как яблоко. Светлана впилась в них, не в силах оторваться: в голове бушевал смерч из желаний. Даже сам Дьявол – и тот залился бы краской мальчишеского смущения, если бы мог их увидеть.
Покосившись в сторону целующейся парочки, ангел поднял маску. Отряхнув ее, он вернулся к тройке, застывшей на манер скульптурной композиции. Дойдя до Малха, ангел без лишних слов врезал тому в солнечное сплетение. Стражник ожидаемо сложился пополам, его соратники не дрогнули.
– Меня просто бесят такие люди, как ты, – заметил Аваддон. – Неужели было так сложно дослушать все, что я говорил? Так вот, мои дорогие. При условии, что вы НЕ раскаялись в содеянном, ваше наказание не имеет срока давности. Да-да. Даже после второго пришествия вкупе с Апокалипсисом, вас отправят в новый мир: может, параллельную Землю или другое измерение, а то и вовсе на планету вне солнечной системы. И там вы будете чудно существовать снова. Все повторится бесконечно, поэтому ваш хитроумный план с Мидасом обречен с самого начала. Вы забыли – шанс прощения дается только один раз. ВЫ НИКОГДА НЕ БУДЕТЕ ПРОЩЕНЫ.
Агасфер зарыдал навзрыд, без подготовки, как женщина. Малх, заглатывая воздух, корчился на каменных обломках. Не обращая внимания на плач и стоны, Картафил отвернулся, подставляя равнодушное лицо солнцу. Да, это так. Надеяться больше не на что. Они пошли ва-банк – и проиграли все…
– Смерти! – Агасфер, обливаясь слезами, обхватил колени ангела. – Умоляю… смерти! Вы тоже живете вечно – ты-то должен знать, как же это херово! Пусть прислонится к стене хоть сто раз… я слова Ему не скажу!
Аваддон отстранил бородача более жестко, чем следовало.
– Ты должен просить не меня, – равнодушно ответил он. – Прощайте.
…Он вернулся к Агаресу: очумевший от страсти демон, забыв, что они находятся в публичном месте, обеими руками тискал Светлану за грудь.
– При живом-то муже, – укоризненно сказал ангел, кривясь от смеха. – Ну что, брателло? Может, это мне теперь на стреме у шалаша постоять?
Светлана оторвалась от губ демона. Обернувшись к Аваддону, она уже знала, что ответит, и у нее захватывало дух от собственной смелости. «Хотя, ну какая же это смелость? – мысленно признавалась себе невеста. – Скорее, элементарное блядство. Но кто меня осудит? Я сделаю это. Да, сделаю».
