— Вы, кроме танцев, что-то еще умеете? — с раздражением спросил барон.
— Трусы снимать, — резко приподнялась Бритни. — Надо?
— Нет-нет-нет, — поспешно протянул руку фон Браун. — Верю на слово. Гут, аллее ин орднунг
[37]
. Песенка сработает — а после подождем, пока кайзер-фатер посадит в тюрьму нового торговца медом, обвинив его в кризисе. И оп-ля — просим сделать римейк Oops! I did it again. Так, где ваш контракт? Ага, вот он. Смотрите, в пункте № 22 записано, что вы во всех интервью должны говорить: монархия, это обалденная красота метафизическая: еле-еле сошли с трапа самолета, так вас и накрыло, вау — корона, мантия и гофмейстеры.
— О'кей, — бросив в воздух жвачку, Бритни поймала ее ртом. — Могу даже от себя добавить, что во время аудиенции с государем я два раза кончила.
— Это совсем нелишне, фроляйн, — деликатно согласился фон Браун.
— Но… — задумалась Бритни. — Государь ведь женат, правда? А где же его…
Фарфоровая чашка, выпав из рук Леопольда, разлетелась вдребезги.
— Да что вы себе позволяете! — зашипел продюсер, подпрыгнув в кресле. — Это государственная тайна! Конечно, у императора имеется жена… но ее запрещено видеть — под страхом пожизненного заключения. Государыня опасается сглаза: причем до такой степени, что говорить о ней тоже нельзя… даже в прессе упоминать! Но царица существует… как Иисус, она незримо присутствует вместе с нами… может быть, сейчас, в этой комнате. Заклинаю вас, фроляйн — своей неосторожностью вы навлечете проклятие!
— Fuck, — побледнела Бритни, также уронив чашку. — Боже милостивый, откуда ж я знала? Я только хотела перед ней станцевать… ладно… Кстати, говоря о государе, я всегда теряюсь… кого вы имеете в виду? Их же двое.
— И мне после рома в кофе кажется, что в глазах двоится, — утер слезу фон Браун. — Как отличить? Оба из Дрездена, каждый маленького роста… правда, второй вроде бы поменьше… но не с линейкой же на аудиенцию ходить! Кстати, а легко ли вам далось решение работать на пиар нашей монархии?
Спирс с воздушной грацией тряхнула белокурыми волосами.
— О, я ни секунды над этим не думала, — сообщила она. — К чему бесплодные метания? Мы же попса, а это фактически бляди… ну, или как у вас телевидение, в принципе одинаково. Недавно «Талибан» предлагал контракт, но они бедные… по отрядам скидывались, еле сорок долларов собрали. Я даже психанула. Певцы и актеры не похожи на сборище дешевых шлюх.
— Вне сомнения, — кивнул фон Браун. — Они похожи на дорогих шлюх.
— Ну вот, и я про то же, — обрадовалась Бритни. — Ломаться ни к чему, предлагают деньги — так бери, а то завтра не будет. Монархия? Да я на «Пепси» работала, а это клеймо, приравнивается к продаже души дьяволу.
Фон Браун что-то отметил в ежедневнике и погляделся в самовар.
— Не исключаю — мы рискнем использовать вас и как актрису, — заверил он, подавляя характерный саксонский акцент. — Помню, смотрел я одно ваше кинцо… кажется, называлось «Перекрестки». Знаете, мне очень понравилось. Крепко сработанная, детальная такая картина. Самый настоящий хоррор.
— Что?! — возмутилась Бритни. — Вы путаете, это не фильм ужасов.
— Почему? Я же видел, КАК вы там играли.
Спирс умолкла, погрузив пухлые губы в остывший кофе. Ее так и подмывало устроить скандал, либо в качестве протеста элементарно снять трусы, но… От первого поступка останавливал факт хорошей оплаты, а от второго — полное отсутствие нижнего белья. Извилины в мозгу наподобие сиропа обтекали мудрые слова лучшей подруги Пэрис Хилтон: «20 минут позора стоят 20 „лимонов“ в лифчике». Подруга обожала подобные афоризмы, заучивала их наизусть и вворачивала в бесконечных интервью — стоило ее домашнему порно по-новой утечь в Интернет, как журналисты осаждали виллу Хилтонов в Малибу.
— Это судьба шедевра — его не всегда воспринимают адекватно, — взялась за другую чашку Бритни. — Рафаэль, сэр, тоже умер в бедности… Правда, кто это, я не знаю, но умер же. Расскажите, какого рода фильм предстоит снять?
Фон Браун подсчитал на калькуляторе.
— Сейчас на дворе кризис, — вкрадчиво произнес барон. — Я предполагаю, Кремль в лице министра двора одобрит бюджетный вариант… Жесткий хоррор — это то, что нам нужно. Вспомните «ужастики» восьмидесятых — трэшовое убожество за сто тысяч баксов, монстры в пластилине, давим клюкву для крови, головы из папье-маше. А сейчас это — культовое, классическое кино, образец для восторга критиков. Римейки штамповать пошли — и «Хэллоуин», и «Мой кровавый Валентин», и «Пятница, 13». По-моему мнению, в образцовом слэшере
[38]
даже бюджет не нужен — просишь актеров принести на площадку по пакету сока, одалживаешь в соседней закусочной ножи, диалоги сокращаются в пользу визга. Дальше предельно просто. Если чувак покинет компанию молодежи — его убьют. Парочка пойдет ласкаться в лесок, их тоже убьют. Парня обычно первым, девушка должна увидеть труп и слегка повизжать. В «Пятнице, 13» вопрос решается еще проще — кого следующим покажут, того и убьют. Сюжет не логичнее, чем в порно, однако ж народ это смотрит и радуется. Грех не использовать популярный жанр. Для прославления монархии мы тоже снимем фильм ужасов. Прошу прощения, но в этом фильме вас тупо и жестоко прикончат.
Проявив редкую выдержку, Бритни и ухом не повела.
— Каким методом? — флегматично спросила она.
— Феерическим, — открыл карты барон. — Хотим покровавее, поужаснее и покрасочнее. Публика обожает, когда на экранах мочат звезд — и в особенности блондинок. «Крик» из-за чего стал популярным? В первой же сцене зарезали Дрю Бэрримор. А новый римейк «Музея восковых фигур»? Сердца миллионов захлестнул океан радости, стоило увидеть, как вашей дражайшей подруге Пэрис Хилтон пробили голову железным штырем. Блестящее зрелище — башка сползает по штырю вниз, светлые волосы постепенно намокают кровью. ВОТ ЭТО СУПЕР! Фильму прочили полный провал — но кассовые сборы зашкалили, люди ходили в кинотеатр по пять-шесть раз, зал аплодировал стоя. Надеюсь, вы не против аналогичной процедуры? Посмотрите сами. Допустим, запущен хоррор, где вы играете отрицательную роль — ярую противницу монархии, злобную тварь с гнусным республиканским настроем. Ближе к концу фильма вы будете убегать от маньяка в маске по темному лесу — сломаете ногу, и он перережет вам горло. О… мое воображение, фроляйн, уже рисует нож, занесенный в свете луны, ваши тускнеющие глаза и поздние слезы раскаяния, смешанные с кровью… Как говорят здесь аборигены — семь раз поимей, один раз зарежь.
Бритни тоже глянула в самовар, мимоходом поправив прическу.
— Славная картина, — улыбнулась она. — Платите деньги, и можете резать меня хоть каждый день. Однако рискну предположить: для грамотного фильма нужна добрая компания. Делаете типовой слэшер? О'кей, но тогда потребуется нашинковать десять, а лучше двадцать тел — в зависимости от масштабов постановки. Уэс Крейвен справедливо сказал: если каждые четверть часа на экране не происходит убийства, это расхолаживает публику.
