– Мне нужно поговорить с Миленой и с этим, как его… – небрежно произнес Навуходоносор. – Хочу увидеть страх в глазах, когда он поймет, КТО находится перед ним. Далее все по плану: нукекуби может заливать файлы про людей в Интернет – сперва на компромат. ру. Мы начинаем возвращение.
Царевич, распрямившись, вскочил с мягких подушек.
– Сейчас их приведут. Не огорчайся по поводу Милены, отец. Я знаю, ты рассчитывал на нее. Злая, умная, жестокая баба – мечта вампира. Но уже не первый случай, когда женщина предает ради мужчины. Если взять историю всемирного шпионажа – окажется, что одни мужики работали только за деньги. Да, бабы тоже от них не отказываются… но готовы сдавать секреты и за любовь. Ей элементарно снесло крышу. Такое с ними часто случается.
– Я знаю, – улыбнулся носферату. – Никаких проблем. Она выполнила свое предназначение, достала флэшку. Остальное уже неважно. Пусть тревога оказалась ложной, я все же рад. Мы обрели спокойствие и знание – больше нам никто не помешает. А это дорогого стоит. Помнишь, всего в километре отсюда – овраг с небольшой, но бурной речушкой? Сбрось туда их пепел.
…Кивнув, Амель-Мардук звучно щелкнул пальцами.
Глава последняя. Царство Аида (Трон Дракона, комната носферату)
…Надутая от важности охрана провела нас по подземному коридору – вверх по лестнице, в знакомую прихожую без стульев и окон. Снова тьма кромешная, но с кошачьим зрением это не проблема. Я безмерно счастлив. Рядом нет серебра, из головы вытащили иголки, исчезло ощущение, что ты жаришься в духовке. Милена не удосужилась надеть жакет – шагает в лифчике, руки в карманах, меж клыков дымится сигарета. Я рассматриваю помещение. Без толку. Сразу три охранника – один сзади, двое по бокам. Перед железными створками стоит нукекуби, положив руку на приклад автомата. У всех боевиков – оружие с серебряными пулями. Какие тут могут быть шансы? Всем под ноги пакетик мышиного фарша не бросишь.
– Я видел легкий самолет – прямо за домом, на лужайке, – шепчу я Милене.
– И что? – раздраженно спрашивает она.
– Ну, – смущаюсь я. – Я такое в фильмах ценил. Типа герои убегают от злодеев, натыкаются на самолет, и понятно – кто-то из них обязательно умеет им управлять. Лично я не умею… вот и решил – может, ты…
Милена выдыхает мне в лицо горький табачный дым.
– Насмотрелся блокбастеров? – с ходу заводится она. – Ты бы хоть оценил мой поступок! Я столетняя девица, мать твою в клыки, – и думаешь, мне охота превращаться в пепел? Всего неделю назад 300 баксов за маникюр отдала!
Вот за это Милене отдельное спасибо. Находясь рядом с ней, легко понять: серебряная пуля в башке – сущие цветочки, ибо существуют вещи похуже.
Железные створки дверей разъезжаются в стороны, как в лифте. Охрана, нещадно тыча стволами автоматов, вталкивает нас внутрь комнаты. Свечи. Лес свечей. Куда ни глянь – они торчат, словно восковые штыки. Я вижу огромного золотого дракона. Изображение Иштар. Кирпичи с разноцветной глазурью, желтые сирруши под потолком, присевшие на мохнатые птичьи ноги. Красные ковры на глинобитном полу – со сложным, даже извращенным шумерским узором. Светло, как днем. Воздух от пламени свечей плотный, вроде масла – ужасно спертый, но нам все равно: я уж говорил, вампиры не дышат. У трона двое: носферату и молчаливый. Любуются нами, не скрывая радости, – словно деткам вынесли праздничный торт. Охранники щелкают каблуками, отдав честь, возвращаются в прихожую. Нукекуби замер у двери – с автоматом наперевес. Носферату приближается: медленно, разрезая горячий воздух тугими рывками, как пловец воду. Он него исходит чудной запах – что-то похожее на казенный формалин, в котором люди держали покойников. Серая кожа, на щеках больше нет театрального грима – отпала надобность выдавать себя за человека. Уличные видеокамеры записали странных вампиров с розовым оттенком кожи: вот вам и замаскированные люди. Самый лучший грим тот, который используют актеры, играя в пьесах МХАТа охотников за вампирами. Делает кожу розовой, при этом не блестит. Подумать только, настоящий театр абсурда – упыри, которые изображали людей, притворяющихся упырями. То есть сверху розовый грим, а потом еще и слой белого – страшилки для прессы, «люди среди нас». Зуб-кова права – режиссер великолепен. Казалось бы, к чему эти глупые игры с гримом? Но нет – так более красочно, загадочно, страшно. Без грима спектакль показался бы ему блеклым. Риск? А никакого риска. Потом поздно будет разбираться: люди это были или нет, паника уничтожит любую логику. Доказать махинацию с гримом невозможно, упыри охотно проглотят подправленные в фотошопе записи и снимки «людей» с уличных камер.
Рассчитано по деталям было всё: включая налет на секретную лабораторию. По словам Милены, перед атакой боевики обмотались связками живых крыс: тельца излучали тепло, и показания датчиков сбили руководство СВБ с толку.
Как же замечательно и скрупулезно они это продумали…
– Ты уже знаешь, кто я? – уродливая морда рядом.
Меня мутит от запаха формалина. Конечно, он старше любого из нас. Если ты труп со стажем, то необходимы косметические процедуры – для поддержания хорошей формы.
– Да, – безжизненно отвечаю я. – Ты – первый вампир на Земле.
Серая кожа растягивается, сжимаясь в морщины.
– Тогда… склонись. Хозяин прощает. В конце концов, ты ничего не знал. Признай мое величие. Вступай в мою армию. Ты – мой верный солдат.
У моих губ – рука с когтистыми пальцами, на каждом – золотой перстень с сапфиром. Нет. Я не сделаю того, что они от меня хотят.
– Ты убил мою сестру… – говорю я. Звучит по-голливудски, хоть добавляй: «большая ошибка». Но по-другому и не скажешь. – Я не стану кланяться.
– Я убил?! – всерьез изумляется Навуходоносор. – Да в своем ли ты уме?
Перестаю что-либо понимать. Носферату кивает в сторону Амель-Мардука.
– Это он ее грохнул, – давится смехом царь. – Я тут вообще ни при чем.
Плюнуть не выходит: из-за серебряной двери пересохло во рту. Да и молчаливый не дал бы это сделать – без лишних слов он бьет меня в лицо. Кожа на скуле лопается – разумеется, нет крови, я же голодный, как волк. Нукекуби, по-видимому, только этого и ждал – он быстро и профессионально заламывает обе мои руки за спину. Я пытаюсь боднуть врага головой – бесполезно. Следует еще пара ударов, и Амель-Мардук теряет ко мне интерес. Без крови битва скучна: ощущение, точно лупишь резиновую куклу.
– Ты упустил свой шанс, щенок. – Я впервые слышу слова молчаливого, обращенные конкретно ко мне. – Я испытаю радость… когда твой череп превратится в труху. Абсолютно такую же – какой стала твоя сестра.
В воздухе лязгают клыки. Я чуть не схватил Амель-Мардука за подбородок, но нукекуби оттащил меня. Царевич смеется, подкидывая на ладони револьвер. Белая рукоять… цифры 1836… дуло пахнет кислым порохом.
– Это жестоко… – Глаза Милены горят яростью. – Ты сволочь, Амелин.
