— Конечно, но…
— Сегодня я не смогу вам ничего объяснить, Даниель.
Он прижал руку к животу, как будто у него скрутило кишки, и принялся жестикулировать второй, словно пытаясь поймать на лету слова, которые так и не сорвались с языка.
— Фермин, может, вам станет легче, если вы поделитесь со мной…
Фермин задумался на миг, потом безмолвно покачал головой и вышел на лестничную клетку. Я проводил его до выхода из подъезда и смотрел, как он удаляется под моросящим дождем: всего лишь человек, на плечи которого легла вся тяжесть мира. А тем временем на Барселону уже надвигалась ночная мгла, которая была чернее черного.
9
Научно доказано, что любой младенец нескольких месяцев от роду способен безошибочно почувствовать тот самый критический момент среди ночи, когда родителям удалось наконец задремать. Тогда он поднимает рев, чтобы взрослые ни в коем случае не продрыхли дольше тридцати минут кряду.
В ту ночь, впрочем, почти как всегда, малыш Хулиан пробудился около трех, о чем не замедлил оповестить во всю силу легких. Я открыл глаза и повернулся. Рядом со мной лежала Беа, и ее кожа светилась в полумраке. Медленно просыпаясь, жена потянулась плавным движением, позволявшим угадать контуры стройного тела под простыней, и что-то неразборчиво пробормотала. Я подавил естественное желание поцеловать любимую в шею и стянуть с нее бронированную ночную рубашку до пят, которую тесть подарил ей на день рождения, без сомнения, не без умысла. Никакими ухищрениями я не сумел добиться, чтобы этот аксессуар затерялся в грязном белье.
— Я уже встаю, — прошептал я, целуя жену в лоб.
В ответ Беа повернулась ко мне спиной и накрыла голову подушкой. Я замер, с наслаждением созерцая изящные изгибы спины и сладкий спуск к ягодицам, которые не могли спрятать никакие рубашки в мире. Почти два года я прожил в браке с этим загадочным созданием и все еще испытывал изумление, ощущая его тепло подле себя в момент пробуждения. Я осторожно отвернул простыню и погладил бархатистое бедро сзади. Мне в руку тотчас вонзились острые ноготки Беа.
— Не сейчас, Даниель. Ребенок плачет.
— Так и знал, что ты не спишь.
— Невозможно заснуть, когда живешь в одном доме с мужчинами, которые то плачут, то подкрадываются с тыла к несчастной женщине. Бедняжке не удается за ночь и двух часов поспать.
— Ты еще пожалеешь.
Я вскочил и бегом направился по коридору в комнату Хулиана, располагавшуюся в глубине квартиры. Вскоре после свадьбы мы обосновались в мансарде дома, где находилась наша букинистическая лавка. Преподаватель колледжа, дон Анаклето, занимавший это жилье в течение двадцати пяти лет, решил уйти на пенсию. Профессор вернулся в родную Сеговию, чтобы писать пряные стихи в тени арок акведука и осваивать науку приготовления жареного молочного поросенка.
Младенец Хулиан встретил меня пронзительным плачем на высокой частоте, угрожавшей прободением барабанных перепонок. Я взял малыша на руки и, понюхав пеленку, убедился, что на сей раз не случилось никаких неожиданностей. Далее я проделал все, что полагается делать неопытным молодым папашам в здравом уме, то есть начал бормотать чушь и приплясывать по комнате, выкидывая нелепые коленца. Погрузившись в транс, я не сразу заметил Беа, которая стояла на пороге и наблюдала за мной с неодобрением.
— Дай мне, так ты разбудишь его окончательно.
— А вот он не жалуется, — возразил я, передавая жене младенца.
Беа прижала сына к груди и, тихонько напевая, принялась нежно его укачивать. Ровно через пять секунд Хулиан перестал плакать и расплылся в восторженной улыбке, всегда появлявшейся на его мордашке при виде матери.
— Иди, — шепнула мне Беа. — Я скоро.
Итак, мне наглядно продемонстрировали, что я не способен справиться даже с грудным младенцем. Изгнанный из детской, я вернулся в спальню и вытянулся на кровати, не сомневаясь, что теперь не сомкну глаз до утра. Вскоре в дверях появилась Беа. Глубоко вздохнув, она устроилась рядом.
— Я падаю с ног.
Я обнял ее, и мы немного полежали молча.
— Я вот тут подумала… — начала Беа.
«Трепещи, Даниель», — мелькнула у меня мысль. Беа приподнялась и уселась на постели на корточках.
— Когда Хулиан немного подрастет, мама сможет сидеть с ним днем. И я решила, что тогда начну работать.
Я одобрительно кивнул.
— Где?
— В книжном магазине.
Я предусмотрительно промолчал.
— Считаю, что вам моя помощь не повредит, — добавила она. — Твоему отцу уже не по силам заниматься делами весь день. И не обижайся, но мне кажется, что я лучше общаюсь с покупателями, чем вы с Фермином. По-моему, он в последнее время просто отпугивает людей.
— Мне бы не хотелось это обсуждать.
— А что, собственно, случилось с беднягой? На днях я встретила на улице Бернарду, и она разрыдалась у меня на груди. Я отвела ее в одну из кондитерских на улице Петричол, где, налегая на сдобные булочки, она пожаловалась, что Фермин ведет себя очень и очень странно. Похоже, несколько дней назад он отказался заполнить в приходе документы для венчания. Сдается мне, что так не женятся. Он тебе ничего не говорил?
— Ничего особенного я не заметил, — солгал я. — Возможно, Бернарда слишком давит на него…
Беа молча смотрела на меня.
— Что случилось? — спросил я наконец.
— Бернарда просила никому не говорить.
— Что именно не говорить?
Беа не сводила с меня глаз.
— То, что в этом месяце у нее задержка.
— Задержка? Она что, составила график подготовки к свадьбе?
Беа посмотрела на меня как на идиота, и меня вдруг осенило.
— Бернарда беременна?
— Говори тише, ты разбудишь Хулиана.
— Так она беременна? — повторил я едва слышно.
— Возможно.
— А Фермин знает?
— Она не хочет ему пока говорить. Боится, что он пустится наутек.
— Фермин никогда бы так не поступил.
— Все мужчины так поступили бы, будь у них возможность.
Меня изумил ее железный тон. Правда, она тотчас подсластила его кроткой улыбкой, от которой растаял бы кто угодно.
— Как плохо ты нас знаешь.
Беа выпрямилась в полумраке и, без лишних слов стянув через голову рубашку, отбросила ее на край кровати. Позволив полюбоваться собой несколько мгновений, она медленно склонилась надо мной и неспешно провела языком по моим губам.
— Как же плохо я вас знаю, — прошептала она.
10
На следующий день стало ясно, что рекламный ход с сияющим разноцветными огнями рождественским вертепом оправдал самые смелые ожидания. Впервые за много недель отец улыбался, делая записи о продажах в бухгалтерской книге. Вскоре после открытия стали понемногу приходить покупатели: и старые клиенты, давно не заглядывавшие в магазин, и новые, посетившие нас впервые. Я предоставил отцу вести переговоры с посетителями и с удовольствием наблюдал, как он наслаждался, со знанием дела предлагая им книги, стремясь пробудить интерес к чтению и угадывая их предпочтения и вкусы. День обещал выдаться удачным, особенно на фоне последних месяцев.
