После происшествия Оррант собрал капитанов кораблей и объявил, что они возвращаются. Лицо его было мрачно, когда он говорил:
– Нет свидетельств, что жизнь существует где-нибудь за берегами великой реки, кроме Страны. Нет жизни и в Южном море, а есть лишь бескрайняя вода и гибель. Что же – мы нашли исток Мирны и можем поворачивать назад, а когда вернемся, я снаряжу пешую экспедицию на восток – и мы будем идти до тех пор, пока не найдем новые народы и не подчиним их себе. Сейчас я не имею более права рисковать вашими жизнями.
Эфесты молчали. Все видели, что Орранту тяжело даются эти слова. Многие понимали: он не верит в успех пешей экспедиции там, где потерпели крах столько царей до него. Подлунный мир был пуст, и многие спутники царя только сейчас стали понимать, что двигало им с самого начала не фанатичное поклонение Мирне, но желание избежать одиночества в мире: знать, что, кроме тебя и твоих соплеменников, гигантская земля не создала более никого, страшно. Возражать никто не решился: после двух месяцев, проведенных в скорлупках посреди океана, мореплаватели жаждали ступить на твердую землю. Внезапно один из эфестов, подняв голову, вскрикнул.
– В чем дело? – спросил Оррант, проследив его взгляд. Над кораблями кружили большие темные птицы, а их крылья в свете солнца отливали золотом. Оррант достал из-за спины лук и выстрелил, пробив крыло одной. С тяжким клекотом она упала на палубу, но не разбилась, а легла, беспомощно распростерши раненое крыло, и принялась смотреть на Орранта любопытными синими глазами.
– Взгляни, царь, – заметил один из гиптов, указывая на стаю, – они улетают. Не надо ли следовать за ними?
– Зачем? – удивился Оррант. Подбитая птица издала хрюкающий звук. – Ах! Конечно, – понял он.
Иглы надежды нетерпеливым роем впились в спину Орранта, и он направил корабли по следу птиц. Теперь они сгруппировались и шли плотным строем («Погибнем, так все!» – сказал царь). И вот в шесть часов следующего дня на горизонте показалась темная масса. Оррант решил, что увидел остров, но вскоре понял, что это колоссальный замок, и обратился к одному из гиптов с вопросом:
– Это должен быть замок кого-то из ваших. Ведь вы же селитесь под морским дном.
– Ты прав, о великий царь. – На всякий случай гипт использовал сильный эпитет. – Но в этих водах не может быть дворцов Драгоценного народа.
– Почему? – поинтересовался Оррант. (Сооружение тем временем приближалось.)
– Существует лишь три Великих дворца, столицы трех царств, а это сооружение по размеру не может быть ничем иным. Но три Великих дворца известны любому гипту, – отвечал гипт. – В Южном море нет царств. Нет и Великих дворцов.
– Так что же это? – спросил Оррант растерянно.
– Это Санганд, – буднично ответили ему.
– Так расскажи мне про Санганд, гипт, не заставляй упрашивать тебя! – нетерпеливо потребовал Оррант, вглядываясь в горизонт.
– Я ничего не знаю о нем, – пробормотал гипт. – Это сказал не я.
– А кто же? – удивился Оррант и посмотрел вокруг.
– Я, – звучным мелодичным голосом сказала птица и, подняв здоровое крыло, помахала им. – Подними-ка меня повыше!
Оррант, на секунду потеряв дар речи, подошел к птице и присел на корточки.
– Подними-ка? – спросил он угрожающе (хотя, конечно, рассердился не всерьез). – Я Оррант, царь эфестов, а ты мною понукаешь!
– А я Темар, удивительная говорящая птица, – терпеливо ответило создание, – тоже не последнее существо в социальной иерархии.
– Откуда ты знаешь мой язык, да еще так хорошо? – опешил Оррант.
Птица повела крылом.
– Это долго объяснять, – протянул Темар. – Я ем волнующийся воздух. А он волнуется определенным образом, когда ты говоришь… Разреши не объяснять про фонетический строй? Можем еще поболтать, но я бы на твоем месте, царь, лучше лег на правый галс – иначе вы всей компанией налетите на риф.
Что оставалось делать Орранту? Он повиновался.
– Санганд – нехорошее место, – задумчиво продолжил Темар, после того как Оррант, извинившись, перебинтовал ему крыло, отнес в капитанскую рубку и устроил на столе. – Мой народ живет здесь давно, и вначале тут был лишь большой остров посреди вод. Когда же мы вернулись с очередной зимовки, на острове уже возникло гигантское сооружение из темного камня. Мы ни разу не были внутри, но многие из моего народа гибли, пролетая мимо. Там кто-то живет – они иногда выходят в море за рыбой.
– Выходят в море? Ха, ну так что же! – воскликнул Оррант. – Всякое существо, рыбачащее на лодке, смертно! Они либо склонятся перед эфестами, либо, – тут он как будто констатировал простую истину, – прекратят существование.
Темар косо посмотрел на Орранта и прикрыл глаза крылом.
– Выходят без лодок, – пробормотал он. – Просто выходят и идут по воде.
Оррант встал и прошелся туда-сюда.
– Возможно, имеет смысл наладить с ними мир? – спросил он у Темара, а сам подумал: «Хорош военачальник, советуешься с птицей, которую видишь первый раз в жизни!»
– Думаю, они решат это за тебя, царь, – усмехнулся Темар и постучал клювом по столу (обозначив крайнюю степень возмущения). – Я-то на твоей стороне: эти люди не против полакомиться и моими соотечественниками. Но, сам понимаешь… помощи от меня мало.
Тогда Оррант вышел на палубу – как раз вовремя, чтобы увидеть, что передний корабль охвачен пламенем. Между судами прямо по воде с головокружительной скоростью перемещалась зигзагами зыбкие фигуры, и при столкновении их с деревянными бортами фрегаты воспламенялись. Оррант понял, что пессимизм птицы был оправдан – решение приняли за него, и первый бой им предстояло дать, не доплыв до ворот мрачного Санганда. Но царь обрадовался: посреди торжества незнакомых сил вокруг него незримыми стенами образовалось кольцо привычной стихии – войны.
– HephÆsti, – вскричал Оррант, – а Røk!
Первое слово клича «Эфесты, к войне!» звучит немного иначе, чем собственно название народа. Ни позднейшим исследователям, ни тем более современникам Орранта так и не удалось понять, каков механизм реакции эфестов на этот выкрик и почему при его звуках в их организмах происходят изменения, делающие их более приспособленными к бою. Впрочем, воины Орранта были в проигрышном положении – они привыкли воевать на земле, а вести бой с противником, хаотически мечущимся по воде, не умели. Эфесты долго целились в фигуры из луков, но уничтожить их им удалось лишь после того, как странный противник чуть не сжег дотла три корабля. Рассыпая искры, атакующие пали на воду и утонули бы, не прикажи Оррант захватить тела.
Царь лично присутствовал при исследовании трофея и был чрезвычайно удивлен тем, что погибшие во всем походили на эфестов (их, конечно, не вскрывали – иначе сразу убедились бы в разнице внутреннего строения), хотя и были ниже ростом, шире в плечах, а подбородки их украшали пучки волос разного цвета.
