– К сожалению, я его жена.
– Почему же к сожалению?
– Потому что мне не нужны проблемы, доктор Милт. Я всего лишь женщина, которая растит детей и мечтает нянчить внуков.
– А Талос? Он не скучает по отцу?
– Он это переживет.
– А вы?
– Мне нужен муж, доктор Милт, а не преступник.
– Понимаю, мадам. Здесь, думаю, вы очень похожи с моим сыном.
– Это комплимент?
– Скорее, укор, мадам.
– Тогда я вас не понимаю.
– Вот и Йереми тоже не понимает, – горькая улыбка играет на тонких бескровных губах. – Надеюсь, ваш сын будет похож на отца не только внешне.
– Что это значит?
– Для вас, мадам, ровным счетом ничего. А вот для мира – куда больше, чем все ваши сожаления о неудачном замужестве и мечты о внуках.
– Боюсь, это слишком сложно для меня, доктор Милт.
– Конечно, сложно. Попробуйте объяснить своему сыну, что, ловя бабочек, он убивает их. У вас ничего не выйдет. Он скажет, что просто хочет полюбоваться ими. Так же и вы, мадам. Тянетесь к прекрасному, наполняете свои речи правильными мыслями, и плевать вам на весь этот мир, лишь бы сжать в руке еще одну красивую бабочку, насладиться обладанием и выбросить, небрежно отряхивая с рук осыпавшиеся с ее крыльев краски.
Выбросив сачок, Талос стоит запрокинув голову и смотрит на плывущий высоко в небе корабль. Просто стоит и смотрит.
– Что это с ним? – спрашивает Манола, пытаясь понять, на что смотрит ее сын. Пытается, но не может, и от этого тревоги в ее глазах становится все больше и больше. – Талос! Дорогой! Что у тебя случилось?
Талос молчит. Глаза горят любопытством. Манола поднимается со скамейки.
– Простите, что прерываю нашу несомненно увлекательную беседу, доктор Милт, но Талос, кажется, чем-то напуган, а кроме меня, как вы понимаете, никто сейчас ему не поможет. Никто…
* * *
Очередь в космопорте продвигается слишком медленно, и Чэн начинает нервничать.
– А вы хорошо сохранились для своих лет, мистер Арвал, – говорит ему девушка в голубой форме, проверяя документы.
«Все! Конец! – думает Чэн. – Сейчас она вызовет охрану, обман раскроется, и его обвинят за попытку покинуть Камик по чужим документам, а может, даже и в пособничестве человеку, находящемуся в розыске». Капельки пота скатываются по позвоночнику.
– Даже не верится, что вам тридцать шесть, – говорит девушка.
Улыбка блестит белыми зубами. Добрая, открытая, но Чэн видит в ней что-то чудовищное и зловещее. Словно улыбка судьи, выносящего смертный приговор.
– Так вам тридцать шесть?
Чэн вздрагивает. Еще одна догадка повергает в шок. «А что если я так и останусь Арвалом на всю жизнь? Что если никто не станет разбираться, зачем и почему я решил улететь с планеты по чужим документам?!» – думает он. Думает и представляет свое будущее. Представляет и потеет… Его отправят на Крит, где он сгниет в темных холодных подземельях местных тюрем и никогда больше не увидит ни родной дом, ни дневной свет. Черт! Да никакие сиськи никакой Корры во всей Вселенной не стоят этого!
– Откройте ваш секрет, мистер Арвал, – просит девушка в голубой форме.
– Какой секрет? – шепчет Чэн.
«Может, сдаться? Признаться во всем и отсидеть пару лет за глупость, а потом выйти и начать все заново? Да. Наверное, это лучше, чем гнить всю жизнь. Лучше. Определенно лучше».
– Вот, возьмите, – говорит девушка, протягивая ему клочок бумаги.
«Признание! – думает Чэн. – Конечно, конечно! Я расскажу обо всем, что знаю. Обо всем, обо всем!» Он представляет Корру, и желание признаться становится чуть меньше. Представляет ее отца, и признаваться уже совсем не хочется. «У меня нет выбора, – думает он. – Если я выдам Корру, то мистер Йол никогда не простит мне этого». Тошнота подступает к горлу. Так что теперь: либо тюрьма на Крите, либо тюрьма на Камике?
– К тому же на Гимере не так уж и плохо, – вспоминает Чэн слова Корры. – Может, даже подцепишь себе пару смазливых студенток.
«Да, – хватается он за эту мысль, как утопающий за соломинку. – Именно так все и будет: пляжи, студентки… Думать о студентках. Думать о студентках…»
– Это мой телефон, – говорит девушка в форме, показывая на клочок бумаги. – Позвоните мне, как вернетесь обратно, мистер Арвал.
– Позвонить?! – Чэн тупо хлопает напуганными глазами и все еще заставляет себя думать о пляжах и студентках. Голубые дали, маленькие упругие груди, горячий песок, губы бантиком…
– Расскажите мне, как вам удается так хорошо выглядеть, – подмигивает ему девушка. – Только не потеряйте, – она улыбается. – А не то я найду вас и… – она закатывает глаза, пытаясь придумать наказание.
– Конечно, позвоню, – обещает ей Чэн, глядя то в глаза, то на грудь, – обязательно позвоню.
* * *
Корра бросает в озеро камень, и тот прыгает по водной глади. Раз, два, три, четыре… Бульк. Камень идет ко дну, оставляя после себя лишь расползающиеся круги.
– Ты знаешь, что это озеро создал Арвал? – спрашивает Корра.
Йереми пожимает плечами.
– Он перенаправил подземные реки, и теперь у нас появилась еще одна река, рассекающая город на две части.
– И зачем это?
– Затем, что это красиво, – Корра улыбается. – Разве у вас на планете не ценят красоту?
– Не знаю. По-моему, это глупо.
– Разве тебе не нравится это озеро?
– Нет.
– А космопорт на Скале?
– Если только с экономической точки зрения. Если честно, то мне кажется, что природа сама по себе красива, а то, что создают люди, лишь уродует ее.
– Но разве не люди создали твоего отца?
– Это было давно. К тому же он не космопорт на Скале, и уж тем более не это озеро.
– Ну а ты? Тебя ведь тоже создали люди.
– Меня создал доктор Милт.
– Нет. Он только руководил, а все остальное делали те, чьи труды ты так ненавидишь. Скажи, стоял бы ты сейчас здесь, если бы не было Арвала, который построил лаборатории на Хесе, не было генетиков, которые вдохнули в тебя жизнь?
– Я не машина!
– Но и человеком ты себя не считаешь. – Корра распустила волосы, позволяя ветру трепать их пряди. – Ведь так?
– Люди слабые и глупые.
– Тогда зачем вам Арвал? Зачем вам вообще все те люди, которые живут на вашей планете? Отпустите их и живите в своем ледяном царстве в гордом одиночестве, упиваясь своим совершенством.
– Будь моя воля, я бы так и поступил.
