— Ну, что я могу сделать? Я лично прихожу всегда к восьми. Пока осмотрю своих старых больных, пока ознакомлюсь с поступившими, уже и девять часов пробьет.
— Чего, небось, меня обсуждаете? — В дверь просовывается голова с лиловыми волосами и вместо приветствия начинает играть желваками. — Ну-ну!
— Здравствуйте, Зинаида Карповна! — подпрыгивает мастер спорта по рукопашному бою. — Даже не думали вас обсуждать!
— Здравия желаю, — здороваюсь я, не вставая со стула.
— Ну, тогда прошу всех ко мне! — крякает заведующая, заметив мое явное неуважение к ее персоне.
— Идемте к ней в кабинет, — отчего-то шепотом произносит Григорий. — Пятиминутки там проходят. Сегодня она с дежурства, так что начнем раньше. А завтра с девяти, как обычно.
Небольшой кабинет заведующей забит под завязку. Несколько испуганных, как мне показалось, барышень в чистой медицинской форме чуть ли не по стойке смирно выстроились вдоль стен кабинета. Только одна элегантная женщина средних лет в высоком синем колпаке бесстрашно садится на край дивана, рядом со столом заведующей, стараясь не задеть халатом рассыпанные истории болезни. Бросается в глаза, что со вчерашнего вечера к ним так никто и не прикоснулся. Эта отважная дама при дальнейшем знакомстве оказалась старшей медицинской сестрой хирургического отделения Ульяной Дмитриевной Романовой. Пожалуй, она один из немногих сотрудников, кто может хоть что-то возразить деспотичной заведующей.
Не обращая абсолютно никакого внимания на сиротливо прижавшихся к стенам медсестер, заведующая решительно проходит на свое место. Мы с Григорием Петровичем садимся в незанятые кресла и готовы внимать. Остальные представительницы коллектива даже не шелохнутся, так и остаются стоять, словно пригвожденные к месту.
Тут я замечаю вчерашних знакомых сотрудниц, приветствую и жестом приглашаю их присесть на пустой диван. Они в ответ только легонько качают головами, давая понять, что это невозможно, густо краснеют, заметив недовольный взор своей заведующей, и остаются стоять на прежнем месте.
— Всем доброго дня! — громко открывает утреннюю конференцию руководитель отделения.
— Если оно доброе, — тяжело вздыхает кто-то совсем рядом со мной.
— Разрешите представить вам нового хирурга Дмитрия Андреевича Правдина, — Зинаида Карповна недовольно смотрит в мою сторону и продолжает: — с сегодняшнего дня он примет участие в работе нашего отделения.
— Очень приятно! — я поднимаюсь со своего места и приветствую всех полупоклоном.
— Надолго к нам? — подает голос старшая медсестра.
— Надеюсь, что нет! — опережает меня Зинаида Карповна.
— Пока на месяц, а там дальше видно будет!
Она едва не давится от моих слов, однако живо приходит в себя.
— Кто сегодня у нас дежурил? Отчитывайтесь!
Отчитываются сухими докладами: сколько человек на отделении, сколько поступило больных, с каким диагнозом, кто температурил и беспокоился. Плюс пара-тройка специфических вопросов, не интересных для широкой публики. Через десять минут конференция заканчивается, и Зинаида Карповна всех отпускает:
— Если вопросов нет, расходимся по рабочим местам.
— А как же со мной? — интересуюсь я у заведующей, когда все остальные покидают кабинет.
— А что с вами?
— Мне необходимо выделить палаты с больными, внести в график дежурств или вы запамятовали?
— Ах во-он вы о чем! Ну хорошо, выделю вам палаты и внесу в график дежурств, но больше четырех не получится, так как приходится отрывать от других докторов. Сами понимаете, это их деньги, а вы их забираете.
— Готов дежурить бесплатно! — вспыхиваю я. — Из любви к искусству!
— Ну, зачем же бесплатно? У нас в стране любой труд оплачивается, и ваш — не исключение. Просто график уже составлен, и мне придется у наших врачей-дежурантов забрать ради вас, — она нажимает голосом на «вас», — несколько дежурств. Что, естественно, ударит по их карману.
— Зинаида Карповна, не стоит из меня делать этакого злодея, приехавшего в ваши края, чтобы только отбить хлеб у местных докторов.
— А разве это не так? Вы же к нам приехали.
— Не так! Насколько мне известно, у вас в отделении около десяти ставок хирургов, и половина из них никем не занята. Кроме того, вы заранее были предупреждены главным врачом о моем приезде и должны были составить график так, чтоб никто из врачей не остался внакладе. Получается, именно вы причина их урона, а не я. Кстати, месяц только начался, сегодня всего лишь второе августа, так что все еще поправимо.
— Ну! Ну! — качает головой заведующая. — Я поставлю вам четыре дежурства, но на большее не рассчитывайте!
— Как вам будет угодно. Когда выделите мне палаты?
— Сегодня! — сквозь зубы шипит она. — Сейчас ступайте в отдел кадров, там вас оформят на работу, а после поднимитесь в отделение, и мы решим, кого вам можно доверить лечить.
Оформление занимает около часа. Ни главного врача, ни его заместителя нет на месте. Строгая секретарша важно сообщает мне, что их, мол, срочно вызвали в Петрозаводск на какое-то эпохальное совещание. В общем, спросить совета, как дальше-то быть с мадам Васильевой, мне не у кого, и я, собравшись с мыслями, возвращаюсь в отделение, решив, что поступлю по ситуации.
Как и следовало ожидать, мне доверяют лечить десятую и девятую палаты, где лежат самые проблемные пациенты. У одних — неизлечимые онкологические заболевания, и они просто доживают свой век на койках стационара. У других — тяжелые заболевания либо травмы. У третьих — проблемные родственники, буквально терроризирующие персонал. Таких оказалось меньше всего, но они есть.
После того как Зинаида Карповна представляет меня пациентам, ко мне тут же обращается жена больного Иванова, который лежит в десятой палате с заболеванием сосудов нижних конечностей.
— Доктор, может, хоть вы мне объясните, когда же наступит улучшение у Семена Марковича? — атакует она меня, как только я остаюсь наедине с больными. — Третий год лечимся, а толку что-то не видно.
— А где сам Семен Маркович? — интересуюсь я, обведя взглядом пустую кровать.
— В туалет вышел. Позвать?
— Не надо, вдруг у него в данную минуту самый ответственный момент в жизни наступил, а вы спугнете.
— Да, смешно, — кривится женщина. — Только как вы его лечить собираетесь? Он уже…
— Я помню, три года лечат и все без толку. Посмотрим вначале на пациента, а там и определимся.
— А чего его смотреть? В истории болезни все давным-давно написано!
— Не знаю, как здесь принято, а у нас в Питере положено вначале посмотреть на больного, поговорить, после изучить медицинские документы, а там уже и выводы делать.
— О-о! Так вы из Санкт-Петербурга? — несколько смягчается недовольная дама. — Ну, вот и гляньте тогда на него еще раз, возможно, что-то новенькое подскажете в лечении моего мужа. Как там с новыми технологиями по лечению болезней сосудов нижних конечностей?
