— Ну ладно, посмотрим, что ты тут нахимичил, — проговорил он, разворачиваясь к монитору.
— Что?
— Проверим логии компьютера. Я смогу проследить, каждый твой шаг. Надеюсь, ты не выискивал порнуху с детишками. Знаешь, это сейчас запрещено законом, и правильно запрещено, я думаю. А ты как считаешь?
Он издал недобрый такой смешок и принялся щелкать мышкой. Меня охватило жгучее смущение.
— Послушай, друг, я просто проверял почту.
— Хмм… Посмотрим…
— Клем…
Он упивался чтением бог знает чего… Меня затошнило от предчувствия тревоги. Что, если он выяснит, чем я занимался? С него станет тут же сказать это вслух. Рубрика «Я видел тебя» была излюбленной темой для наших шуток, мишенью для циничных ухмылок, для фраз типа «до-чего-только-люди-не-доходят». Забавно, учитывая, процент холостяков среди нас. Не важно. Я в любом случае стану посмешищем, человеком, над которым каждый сочтет своим долгом подшутить, возможно, даже, ко мне прилипнет какое-нибудь обидное прозвище.
— Клем, ради Бога, я просто проверял почту.
— Я прав? Что-то не так, Джейсон? Совсем не хочешь, чтобы я смотрел?
— Клем, там нечего смотреть.
— Я сам решу. Смею полагать, это мой компьютер.
И тут я сорвался. Не знаю почему: то ли дело было в его вскинутых бровях; то ли в том, что он вел себя как строгий папаша, заставший ребенка за недозволенными шалостями в спальне родителей; то ли его манера лезть со своими шуточками в чужую жизнь.
Я должен был его остановить.
— Клем, у тебя явно недостаточное чувство юмора. Почему бы тебе не перестать доставать нас своими дерьмовыми шуточками и не попытаться, к чертовой матери, немного поработать?
Он тут же выпрямился в кресле и заметно напрягся.
Знаете, как это бывает, когда вдруг ляпнешь что-то такое, чего и не собирался говорить, и у тебя есть лишь пара секунд, чтобы попытаться смягчить негативный эффект. Свой тайм-аут я потратил на то, чтобы об этом поразмыслить.
— Поговорим, Джейсон? — Зои стояла рядом.
Я кивнул и поднялся из-за стола. Клем не оборачивался. На мониторе у него все еще была открыта страница входа.
— Я бы не смог этого сделать, даже если бы захотел, Джейсон. Но я и не собирался соваться в твои маленькие тайны, тем более такие, я слишком уважаю, если ты не заметил, чужое личное пространство, — тихо и проникновенно сказал он.
К этому моменту подоспела и Сэм, с красными после эпиляции ногами и еще одним из своих несъедобных кексов.
— Итак, я думаю, что нам надо поговорить о тебе и Саре и обо всем, что из этого следует, — начала Зои, когда мы зашли в «Старбакс» за углом.
— Не думаю, что подчиненному пристало обсуждать такие скользкие темы с боссом.
Она улыбнулась, но сдаваться, к моему огорчению, не собиралась.
— Я понимаю, в каком ты состоянии, особенно после того, через что вам обоим пришлось пройти.
Судя по выражению лица, ей тоже была неприятна эта тема.
— И…
— Тут не о чем говорить, Зои. И я не так уж страдаю из-за Сары. Да, я сильно переживал одно время, но лучшее, что можно тут сделать, — это идти дальше. Надо смотреть в будущее.
— Джейсон, ты ведь получил от нее сообщение и пять минут назад чуть не убил беднягу Клема.
— Он недоумок.
— Пусть так, однако довольно милый недоумок, — вздохнула она.
Я улыбнулся.
— Давай перекусим где-нибудь вечером, — предложила она, — было бы неплохо вспомнить добрые старые времена.
— Не могу. Мне надо быть на концерте.
— Пошли кого-нибудь. Теперь ты это можешь.
— Я бы хотел сходить сам. Они играют в южном Лондоне, так что я могу заскочить в клуб.
— А с чего ты-то собираешься быть в южном Лондоне?
— Мне надо кое-что там сделать. Увидеть. Надо кое-что там увидеть.
Зои озадаченно посмотрела на меня.
— Все в порядке, — заключил я, кивая, как будто все обдумал и решил, что это прекрасная идея. Как будто это ее идея.
Она наклонила голову набок.
Жилой дом.
«Аляска-билдинг» в Бермондси — это жилой дом, спрятанный от всего южного Лондона за воротами бывшего завода, но от этого не переставший быть жилым домом.
Может быть, девушка там и обитает.
В здании… ну… в здании бывшей фабрики по выделке тюленьих шкур. Не уверен, что мне нравятся те, кто квартирует на фабриках по выделке тюленьих шкур, даже бывших, или в других местах, где раньше суетились и сновали скорняки и прочие живодеры. На кирпичных опорах ворот виднелся потемневший от времени и дождя барельеф с изображением тюленя. Напротив, под вывеской «Последняя миля», располагался паб, раскрашенный в голубую клетку. Впрочем, его окна были заколочены. Улица была пустынна. Из-за ворот тоже не доносилось никаких признаков жизни. Но все-таки, может быть, она тут жила когда-то. Может, даже заходила выпить в «Последнюю милю».
Впрочем, если она и вправду туда захаживала, вряд ли у нас что-то получится. У меня с собой было ее фото, и я собирался порасспрашивать прохожих, не знают ли они эту девушку. В непринужденной манере, без излишнего напора. Многие так делают. Господи, да так даже кошек ищут. К тому же я не был частым гостем в Бермондси, так что и о репутации можно не беспокоиться. Я продолжил свои изыскания и наконец обнаружил признаки жизни — забегаловку, специализирующуюся на кебабах. Я еще раз взглянул на фото. Она не выглядела любительницей подобных деликатесов. Скорее на обед она покупала готовый салат и «Милки уэй», если организм требовал адреналина. Мне такое нравилось в людях. Она выглядела… здоровой. Ее кожа просто светилась. Но все знают, что иногда даже самый заядлый поборник здорового питания может сорваться и съесть кебаб.
— Привет, — оживился я, когда человек за прилавком наконец повернулся ко мне. — Слушайте, давно хочу спросить, эта девушка когда-нибудь сюда заходила?
Он нахмурился, отодвинул банку с чили и взял у меня фото.
— Ах эта? Так она пропала?
— Пропала? Нет… Я просто пытаюсь ее найти. Мы, можно сказать, потеряли связь друг с другом.
— Твоя жена?
— Нет. Подруга.
— А тогда почему вы потеряли связь?
— Ну… так получилось.
— Все-таки подрались?
— Нет. Так она тут бывает?
— В общем, нет, — ответил он, все еще глядя на карточку. — Ты можешь выставить фотографию в окне.
— То есть?
— Ну да. Сделай копию и выстави в витрине. Может, она пройдет рядом. Почему ты думаешь, что она бывает тут? Она тоже любит кебаб?
