Есть какой-то привкус молодости, приключения и стиля у желания вот просто так взять и съездить в Кэмден. Но на самом деле мне там не по себе. Ведь нужно подготовиться к этому соответствующим образом. Пара крепких ботинок, необходимых для безопасного прохода по полю, усеянному куриными костями. Выражение лица, вежливо говорящее типам, через каждую пару шагов предлагающим вам наркотики, что вы уже не нуждаетесь в их услугах.
— Немного гашиша, приятель? — интересуется первый.
— Гашиша? — предлагает второй.
— Травки? — спрашивает третий, на случай если, пройдя последние несколько футов, вы передумали, решили пересмотреть свою жизнь и теперь жить не можете без его товара.
— Почему? — хочется вам закричать в какой-то момент. — Чем твой товар лучше, чем у него? Хотя бы приложи побольше усилий к тому, чтобы его продать. Тебя бы выгнали из «Логова дракона».
[6]
Я уже притомился от всего этого, а на часах было всего одиннадцать сорок пять.
Всего — потому что Эбби использовала это слово постоянно, когда бы ни заговаривала о времени. У меня такое чувство, что конец света для нее тоже будет «всего» и она найдет еще один бар, достойный того, чтобы в него зайти, прежде чем предстать перед апостолом Петром.
Поэтому она мне и нравилась. С ней все было так, как раньше, еще до Сары, в то время, когда я мог ходить по барам всю ночь, как Эбби сейчас. Я продолжал делать это дольше, чем следовало бы, потому что это позволяло мне чувствовать себя свободным, ничем не связанным — таким, каким принято быть в этом городе.
В любом случае парень, поцелованный Эбби — легонько, пытался я убедить себя, совсем легонько, — оказался музыкантом из какой-то группы. В этот момент я понял, что Эбби, по всей видимости, предпочитает именно таких, и решил произвести впечатление крутого парня, весьма кстати вспомнив слово «приятель».
— Угостить тебя выпивкой, приятель? — спросил я, думая, что это звучит круто, но потом сообразил, что из моих уст это прозвучало по-идиотски.
— Сейчас вернусь, — заторопилась куда-то Эбби.
Я осмотрелся и снова почувствовал себя очень старым. Вокруг меня были узкие джинсы, яркие галстуки, обтягивающие футболки, тяжелые ботинки и стильные шляпы. Их обладатели медленно двигались у тускло освещенного бильярдного стола. Сейчас, без Эбби, я внезапно понял, как неуместно выгляжу здесь. Так, что на мне надето? Джинсы. Это нормально, но это совсем не те джинсы, которые носят все остальные тут. Я даже и не знаю, где такие купить. На мне была рубашка, в каких, как я видел, щеголяют в ночных клубах, и кеды «Конверс», но тут я все равно выглядел белой вороной. Сколько лет им всем? Двадцать? Двадцать один? Любой из них может оказаться моим бывшим учеником. И, глядя на меня, он будет думать: «Это он? Это наш учитель, тот-которому-за-тридцать? Здесь? В „Гуд миксере“? Среди нас?»
— Как называется твоя группа? — спросил я парня. Он едва скользнул по мне взглядом, словно боясь заразиться возрастом, и пробормотал:
— «Лжецы в ловушке».
— А название-то со смыслом, — подмигнул я. Он кивнул и отошел в сторону.
И тут…
Эбби. Она вернулась. Но теперь она была одета в новую футболку.
— Где ты это взяла? — потрясенно спросил я.
— Украла.
— Ты украла эту футболку? Когда?
— Когда пошла в туалет в ресторане. Думаю, в ней я выгляжу профессионалкой.
Я по слогам прочитал надпись на футболке.
— «Волшебный уголок итальянского рая» — Джейсон Пристли, «Лондонские новости»! Ну, ты в ней выглядишь профессионалкой лишь в том смысле, что тебя можно принять за официантку из «Абрицци».
— Ну, во всяком случае, я слышала поразительные высказывания об их пицце. Кстати, куда делся Джей?
— Джей? Тот тип, которого ты поцеловала?
«Да, Джей. Ты выиграл. Кажется, мне пора идти».
— Расслабься; может быть, я и тебя поцелую.
Видимо, стоит задержаться.
— Погуляем? — предложила Эбби.
Не знаю, кому может прийти в голову прогуливаться ночью по Кэмдену. Уверен, никто в нем самом и поблизости не счел бы такую прогулку хорошей идеей. Я, как мне казалось, вполне ясно высказал свои соображения по поводу ночных прогулок по Кэмдену, но, по всей видимости, до Эбби это не дошло, потому что она во что бы то ни стало хотела пройтись не просто по Кэмдену, но вдоль канала, мимо жилых барж, освещенных мигающим неясным светом уличных фонарей.
Но когда девушка обещает как-нибудь поцеловать тебя, можно на многое согласиться. Даже если это многое включает в себя прогулку вдоль канала.
Мы проследовали мимо двух темных фигур, которых можно было бы принять за грабителей, если бы они не оказались опасливо озирающимися мужчиной и его собачкой.
— Так что там? — спросила Эбби. — С фотоаппаратом?
Я улыбнулся. Опять фотоаппарат. Вероятно, у нее к этим штучкам особая страсть.
— Это была одноразовая мыльница.
— Круууто. Так старомодно. Но что-то в них есть. Понимаешь, эти снимки что-то да значат. Ведь тот, кто их сделал, имел какой-то замысел. В данном случае все не так, как при использовании телефона, когда уже утром после вечеринки у тебя их оказывается сотни. Однако те фотографии — это просто бумага, а в сделанных на одноразовую камеру есть что-то постоянное.
— Тебе надо познакомиться с моим соседом. Вы бы поладили.
— А девушка? Что с ней?
Я нахмурился.
— Откуда ты знаешь про девушку?
— Ну, когда ты сказал, что она беременна.
— А, эта девушка… бывшая.
— Ты начинаешь ее забывать?
— С чего ты взяла?
— Она оказалась не первой девушкой, занимающей твои мысли. Второй. Однажды она станет третьей, а потом ты и вовсе перестанешь о ней думать.
Я разворошил ногой груду листьев.
— Ну да… Просто… Понимаешь, когда мы расстались…
— Как вы расстались?
Мы сели на скамейку, и я принялся рассказывать Эбби, как это произошло, а она, уставившись на поверхность канала, время от времени издавала подобающие междометия, задавала правильные вопросы. Поэтому я и решил рассказать ей о том, о чем до сих пор не говорил вам.
Потому что я, кажется, поладил с вами. Сначала все было довольно непросто, но вы сами знаете, у меня были на то причины, потом я потратил много времени на «Ежиновку», и сейчас, когда мы только как сошлись и я оказался на скамейке рядом с привлекательной девушкой, можно приступить к изложению истории, узнав которую, вы, конечно, перестанете мною восхищаться.
