Эти разговоры велись на протяжении года систематически.
Стасов очень хотел, чтобы его жена жила с ним, а Татьяну мысль о переезде в
Москву как-то не вдохновляла. Но не зря же говорят, что капля камень точит. В
последнее время она начала поддаваться на уговоры мужа. И сейчас, сидя в
маленькой тесной кухне, накормив любимого мужа сытным вкусным ужином и слушая,
как возится в комнате Лиля, старший следователь Татьяна Образцова внезапно
приняла решение.
– Хорошо, Дима, – тихо сказала она. – Я
перееду. Ты прав, семья важнее.
* * *
Верхний свет в комнате был погашен, горели два настенных бра
и торшер на высокой ножке, но полумрак был приятным и позволял видеть большую
фотографию на стене: двое мужчин в костюмах для верховой езды стояли рядом,
держа под уздцы огромных мускулистых жеребцов с лоснящимися ухоженными шкурами.
Лицо одного из мужчин было хорошо знакомо Миле, да и вряд ли нашелся бы в
современной России человек, который не узнал бы известного политика, одного из
кандидатов на недавно прошедших президентских выборах. Второй мужчина на
фотографии был настоящим красавцем с мужественным, хорошей лепки лицом, и
именно с ним Людмиле Широковой предстояло встретиться через каких-нибудь
полчаса. «Какой самец, – в нетерпении думала она, разглядывая
снимок, – просто роскошный. Хорошо бы еще характер оказался не склочным и
без претензий. С таким потрахаться «в легкую» – одно удовольствие».
Она уселась на диван с удобными мягкими подушками, скинула
туфли на высоких каблуках, поджала под себя ноги, устраиваясь поудобнее и
стараясь при этом, чтобы задравшаяся юбка создавала впечатление в меру
соблазнительное, но не слишком вызывающее. Черт его знает, какой характер у
этого Дербышева, а вдруг он окажется скромником, каких свет не видывал. Не
случайно же у него проблемы с женщинами, хотя, если судить по внешним данным,
проблем этих быть не должно совсем. Даже в первом приближении. Значит,
наличествует некий дефектец, червоточинка какая-то. Не все в порядке у этого
выставочного экземпляра. Но Милу это не отпугивало, она была уверена в себе, в
своей привлекательности и сексуальной технике. С ней проблем не возникало пока
что ни у одного мужчины, а было их в жизни Людмилы Широковой не один десяток.
Да что там десяток, количество ее партнеров, в том числе и случайных, разовых,
давно перевалило за сотню.
Ей было слышно, как Алик возится то на кухне, то в ванной.
Тоже любопытный экземпляр, очень своеобразный, но, к сожалению, к традиционному
сексу не приспособленный. Если бы он не был гомиком, Мила с удовольствием
скоротала бы с ним время до прихода Дербышева. Сексуальный аппетит у нее был
непомерным и уже давно перешел границы обыкновенной неразборчивости. Даже
втрескавшийся в нее по самые уши Стрельников не смог удовлетворить ее
необузданное стремление к плотским утехам. Конечно, в первые недели, когда они
только сошлись, Стрельников ее буквально из постели не выпускал, но так не
могло продолжаться вечно. И дело тут вовсе не в его физической слабости, хотя,
положа руку на сердце, не родился еще тот мужчина, который смог бы единолично
удовлетворять Милу Широкову более или менее длительное время. Просто есть
работа, есть дела, бизнес, необходимые встречи и переговоры. Стрельников не
может проводить со своей венчанной женой целые сутки напролет. Но она от него
этого и не требует. Ей вполне достаточно его фактурной внешности, его денег и
того образа жизни, который он ей предложил. А с сексуальными вопросами она
как-нибудь сама разберется, опыт есть.
– Алик, чем вы там занимаетесь? – крикнула Мила.
– Так, кое-что по хозяйству. Вы отдыхайте, Мила, Виктор
подъедет уже минут через двадцать. Сделать вам коктейль?
– Не надо, – откликнулась она, – я лучше
потом выпью вместе с Виктором.
«Лучше». Ничего не лучше. Выпить хотелось смертельно, как
всегда бывало перед первой встречей с новым партнером, но Мила держала себя в
руках. Черт его знает, Дербышева этого, а вдруг ему не понравится, что от
гостьи пахнет алкоголем. И ничего не получится. Жаль будет потраченного
времени, да и обидно, мужик-то вон какой классный. Рост, фигура, лицо, верховой
ездой занимается, с известными людьми дружит. Так что с выпивкой придется
потерпеть.
Но Алик-то до чего забавный, просто сил нет! Плечищи – в
дверь не пролезают, руки-ноги – сплошные мускулы, а разговаривает, как девица
на выданье. Голосочек тоненький, интонации манерные, слащавые, гласные тянет.
Умора, да и только! Конечно, Виктор Дербышев, по всему видать, не дурак,
развлекать гостью до своего прихода поручил существу во всех отношениях
безопасному, такому, который даму из стойла не уведет.
Внезапно Мила спохватилась. А кулон-то! Черт, надо же так,
чуть не забыла. Она потянулась к сумочке, щелкнула замком, достала серебряную
подвеску – маленького крылатого Купидона с луком и стрелой – и засунула
поглубже между диванными подушками. Этим нехитрым приемом Мила пользовалась уже
давно, и, несмотря на простоту, он всегда оказывался достаточно эффективным.
Случалось, что партнер Миле очень нравился, но иногда она чутьем многоопытной
женщины понимала, что он может сорваться с крючка, и это свидание будет первым
и последним. Тогда, если через два-три дня звонка от кавалера не было, она
звонила сама и извиняющимся голосом говорила, что потеряла в его квартире
кулон. Дальнейшее было делом техники и практически всегда Миле удавалось. Если
же партнер ей не нравился или необходимости в предварительном обеспечении
следующего свидания не возникало, она перед уходом незаметно забирала подвеску.
– Мила, у вас все в порядке? Вам удобно? –
послышался голос гомосексуалиста Алика. – Виктор приедет через пять минут.
Погруженная в свои мысли, Людмила не обратила внимания на
то, что голос вдруг утратил забавную дурацкую манерность и писклявость, стал
звучным, красивым и совершенно нормальным. Но каким-то не таким.
Глава 3
Настя Каменская даже не подозревала, что в Москве еще
остались такие места, точнее – углы. Огромный пустырь, на котором красовалась
куча выброшенного хлама. Правда, находилось это безобразие все-таки не в центре
города, а совсем на окраине, неподалеку от трассы Кольцевой автодороги, и жилых
массивов поблизости никаких не было, но все же…
Убитая – молодая красивая женщина в нарядном светло-зеленом
шелковом костюме – лежала на земле лицом вниз. Группа работала на месте
обнаружения трупа уже третий час, личность погибшей установлена – Людмила Широкова,
28 лет, работает администратором в гостинице «Русич». Эксперт Олег Зубов уже
закончил свою часть работы, и теперь возле тела колдовал судебный медик. Судя
по поверхностным следам, Широкова была задушена, ну а уж истинную причину
смерти установят только после вскрытия. Может быть, ее предварительно отравили
или еще что-нибудь эдакое вытворили. Давность наступления смерти медик
определил примерно в 40 – 48 часов. Почти двое суток назад.
Конец октября был в этом году очень теплым, люди ходили без
плащей и радовались затянувшемуся лету. Но Настя все равно мерзла. Она мерзла
всегда, если температура была ниже 25 градусов. Сосуды плохие. Закутавшись в
куртку и сунув руки поглубже в карманы, она медленно бродила вокруг места
происшествия, пытаясь представить себе, что могло привести на эту помойку
нарядно одетую красавицу в золотых украшениях. Что она здесь искала? Зачем
пришла сюда? И, кстати, если пришла, то как? Неужели пешком? Городской
транспорт здесь не ходил, от ближайшей автобусной остановки километров пять, не
меньше. Если она приехала на своей машине, то где она, эта машина? А если ее
привезли, то кто и зачем? Привезли, чтобы убить? По всему выходит, что именно
так.
