Настя добрела до угла Петровки и Кузнецкого моста и сразу
увидела голубые «Жигули» Ольшанского. Нырнув в прогретое нутро автомобиля, она
поспешно захлопнула за собой дверь, чтобы не выпустить наружу тепло, и тут же
скрестила руки на груди, спрятав пальцы под мышками.
– Замерзла, что ли? – удивился следователь. –
Температура же плюсовая. Рано еще мерзнуть.
– Мне в самый раз, – пробормотала Настя, стуча
зубами. – Вы не обращайте внимания, я сейчас согреюсь.
– Может, налить?
– Д-давайте, т-только чуть-чуть.
Ольшанский достал из «бардачка» крохотную темно-зеленую
бутылочку коньяка «Реми Мартен», явно захваченную из самолета, с какого-нибудь
международного рейса, ловко отвернул крышку и протянул Насте.
– Посуды нет, извиняй. Глотни из горла.
Она терпеть не могла коньяк, даже самый лучший, но
признавала, что для расширения сосудов и избавления от озноба этот напиток
вполне пригоден, поэтому зажмурилась и сделала один приличный глоток. Ела она в
последний раз довольно давно, в желудке было пусто, и эффект от единственного
глотка не заставил себя ждать. Пальцы потеплели, мышцы спины перестало сводить
судорогой, и по ней уже не бегали омерзительные знобкие мурашки.
– Ну как, полегчало?
– Угу. Спасибо, Константин Михайлович. Так что там с
окружением Стрельникова?
– Они все кинулись вытаскивать Сергиенко. То есть я
имею в виду бывших заместителей Стрельникова, Томчака и Леонтьева. На прошлой
неделе их жены дружно выгораживали Любу, а мужья ее преспокойненько
подставляли. А сегодня и мужья кинулись вслед за женами. Но, Настасья, тянут
они все в разные стороны. И я, честно тебе скажу, совершенно в этом клубке
запутался. По-моему, это и есть их цель – заморочить мне голову и окончательно
меня запутать. Это говорит только о том, что они знают, кто убийца, и пытаются
дружно помешать следствию. Стало быть, убийца из их круга.
Всю дорогу до метро «Семеновская» следователь подробно
излагал Насте Каменской расхождения в показаниях свидетелей. Картина получалась
действительно какая-то мутная.
На прошлой неделе Вячеслав Томчак говорил Короткову, а затем
и следователю о том, что у Любы Сергиенко были очень веские основания
ненавидеть свою подругу Милу Широкову. Мила гадко поступила с ней в Турции,
когда исчезла, забрав причитающиеся им обеим деньги за месяц работы и не
заплатив свою долю за жилье. Не говоря уж о том, что воспользовалась глупой, но
вполне типичной мужицкой слабостью и окрутила Стрельникова. Сегодня при
повторном допросе Томчак от всего отказался, сослался на эмоциональный всплеск,
вызванный внезапной гибелью Милы, вследствие чего он якобы многое додумал, а
кое-что и просто выдумал, беседуя с Коротковым и с Ольшанским. На самом деле
ничего плохого Люба Сергиенко про свою подругу не рассказывала. А роман Любы со
Стрельниковым был и до ее отъезда в Турцию на последнем издыхании. Сам факт ее
поездки был воспринят всеми, да и на самом деле являлся изящной и необидной
формой полного разрыва. «Я назвал Любашу злопамятной? Да неужели? Ну что вы,
это я погорячился, это я под влиянием стресса брякнул. Любочка очень мирное
существо, она совершенно не переносит конфликтов и всегда старается как можно
быстрее помириться». И так во всем. Все с ног на голову. Или с головы на ноги?
Черт его разберет, когда он врал, а когда говорил правду.
Геннадий Леонтьев вел себя в точности так же, как Томчак, с
той только разницей, что подробностей о пребывании Любы в Турции он с самого
начала практически не знал, поэтому эту часть собственных показаний ему
опровергать не пришлось.
Жена Томчака Лариса и жена Леонтьева Анна ни слова не
произнесли про конфликт Сергиенко и Широковой, случившийся в Турции, зато очень
много говорили о распущенности Широковой и о том, что Стрельников вряд ли стал
бы это терпеть. Они тоже утверждали, что Сергиенко не была раздавлена известием
о венчании бывшего любовника и подруги. Расстроена, конечно, задета, не без
этого, но, знаете, точно так же женщина может быть расстроена, когда покупает
без примерки юбку, а дома обнаруживает, что она ей мала в бедрах. В таких ситуациях
даже не знаешь, от чего больше расстраиваешься, от того, что в новой юбке не
пойдешь завтра на работу, или от того, что, оказывается, поправилась.
Неприятно, но отнюдь не смертельно. Отнюдь.
Жены и мужья расходились в своих предположениях относительно
того, кто же мог убить Милу Широкову. Мужья никаких соображений на этот счет не
имели, а жены считали более чем вероятным, что это сделал Стрельников.
Но все они в один голос отвергали возможность того, что
Людмилу Широкову убила Люба Сергиенко. И показания давали соответствующие.
– Константин Михайлович, а ни у кого в показаниях не
выплыла фигура официальной жены Стрельникова?
– Ты про Аллу Сергеевну? Да нет пока. Сам жду не
дождусь. Молчат, как сговорились. Вы-то сами с ней работаете?
– Конечно. Интересная она дама, доложу я вам. Алла
Сергеевна Стрельникова – директор Дома моделей. Несколько лет назад у нас было
убийство манекенщицы из этого Дома моделей. Тоже, между прочим, задушена. Мы
одного убийцу под суд отдали, но все время у нас подозрение было, что он
действовал все-таки не один. Он, конечно, не раскололся, сообщника не выдал,
пошел под статью в гордом одиночестве, но подозрения у нас остались.
– И что, подозрения были насчет Стрельниковой?
– Ага. Эта особа очень не любит, когда у нее отнимают
деньги, которые она уже мысленно положила в свой карман. Смерть манекенщицы
позволила Алле Сергеевне положить в карман изрядную сумму, потому что так был
составлен контракт. Она сама его составляла, и девушка его подписала, потому
что была глупой и неопытной. А сейчас, Константин Михайлович, у нее отнимают
деньги, которые ей ежемесячно давал Стрельников. Вам, может быть, это
неизвестно, но все время после ухода от жены Владимир Алексеевич Стрельников
обеспечивал ее более чем щедро. Подозреваю, что Люба Сергиенко этого не знала.
А Мила Широкова узнала. И я думаю, что она потребовала от Стрельникова
прекратить жить на два дома и вообще как можно скорее оформить развод и
зарегистрировать новый брак. Это Алле Сергеевне могло совсем не понравиться.
Одно дело считаться мужней женой и получать ежемесячно хорошие деньги, не имея
хлопот с приготовлением обедов, мытьем посуды и стиркой носков и сорочек, и при
этом вести свою личную жизнь по собственному усмотрению, и совсем другое –
считаться разведенной и не иметь денег. Это уже несколько иные ощущения.
– Ладно, Настасья, подождем, раз вы за Аллой
присматриваете, то никуда она не денется. Допросить ее я всегда успею. Пока что
прижать мне ее нечем, а проводить формальный допрос и попусту воздух сотрясать
мне не хочется. Где она была в вечер убийства?
– А нигде.
– То есть?
– Никто не знает. В приватной беседе с обаятельным
Коротковым Алла Сергеевна Стрельникова заявила, что в тот день была сначала на
работе, а потом дома, вечер провела со своим другом, имя, правда, назвать
отказалась, но установить данные ее постоянного любовника было нетрудно, это ж
не бином Ньютона. Так вот, ЭТОТ любовник в тот вечер у нее не был. Весь вопрос
в том, нет ли у нее другого сердечного друга, или даже нескольких, про запас.
